Безумные

Распахиваю глаза. Крепче прижимаю её тело к себе и заставляю попятиться назад. Когда она оказывается у стены, расставляю руки в стороны и наклоняюсь к приоткрытому ротику:

— Ты проиграешь, — улыбаюсь я, лизнув языком её нижнюю губу. — Соблазнять и сводить с ума могу только я. Твое дело — наслаждаться.

— А как же ты?

— Я кайфую, когда вижу, что от моих действий и слов, девушки становятся безумными.

— Мм, значит вот почему ты — Безумный Макс?

Смотрю в её глаза:

— Так называешь меня только ты. — Кусаю остренький подбородок. Провожу языком по нежным губам, чувствуя горячее дыхание: — Ты любишь стонать, Каролина?

Она распахивает глаза и открывает ротик. Проникаю в него языком, сжимаю в руках её талию. Каролина целует меня так страстно и неистово, что вся энергия моего тела молниеносно концентрируется в паху. Она издает глухие стоны… Чем сильнее я целую её, тем глубже эти чертовы стоны…

— …Так? — спрашивает она, запыхавшись. — Так ты хочешь, чтобы я стонала? Или сильнее? Громче?

Я обескуражен её раскрепощенностью. Эти несколько секунд, что таращусь на нее, пытаясь привести свой расплавившийся мозг в исходное состояние, Каролина целует меня и резко хватается рукой за ремень на моих джинсах. Тянет на себя, вынуждая меня буквально придавить себя к стене. То, что она творит со мной — немыслимо. Я хочу быть в ней, на ней, под ней — хочу взять все её тело. Мой член упирается в её живот, вынуждая машинально двигать бедрами.

— Мы ведь с тобой играем, верно? — шепчет она, поглаживая мой живот пальчиками. — Мы, а не ты один. Не будь жадиной, Макс, поделись со мной немного. Дай мне возможность хотя бы раз сделать что-то самой… Пожалуйста…

Мы целуемся, но мои веки слабо поднимаются. Я смотрю на её ресницы, опускаю взгляд на курносый носик, что задевает мой, и пытаюсь понять услышанное. Что-то в этих словах отрезвляет, охлаждает разгоряченную голову.

«Дай мне возможность хотя бы раз сделать что-то самой, пожалуйста». Пожалуйста?

Словно читая мои мысли, Каролина оставляет нежный поцелуй на моих губах, как будто напоследок. Наши взгляды встречаются, кончик моего носа касается её, и все, о чем я могу думать в эту секунду — она. В голову лезут мысли, которым запрещено там находиться. Меня не должна интересовать её жизнь, увлечения и причины, по которым она может грустить… Часто ли она ходит по клубам, много ли у нее друзей и есть ли среди них говнюки, которых давно пора было проучить…

Я понимаю, почему вся эта несусветица быстрой каруселью кружится в моей черепушке. Раньше такого не было, ведь мои девушки оставались для меня неизвестны, но эта… Черт возьми, эта — Каролина, дизайнер интерьера, что по необъяснимому стечению обстоятельств работает над нашим проектом. Вот она смотрит мне в глаза и понятия не имеет, что мы вместе шли пешком через центральный парк и пили кофе. Это меня ты пригласила на обед в пекарню, где я купил тебе стеклянную бутылку газированной воды чисто автоматически, потому что знал, что ни сок, ни чай ты не захочешь. Потому что ты любишь газированную воду в стеклянных бутылках…

Чем больше я знаю о тебе, тем загадочнее ты становишься для меня, Каролина.

22

Я заигралась. В какой-то момент меня унесло так далеко, что я перестала ощущать себя. Другая часть меня требовала смелых и дерзких прикосновений, жаждала власти над телом и мыслями Макса. Градус эротичности последних нескольких минут взлетел до красной зоны; я чувствовала себя настолько уверенно, что решила, будто смогу совершить нечто непристойное, но чертовски соблазнительное. Вот так, сама! Стянуть с него футболку и джинсы, повалить крепкое тело на пол и исследовать каждый уголок… Губами, языком. Мне такое в новинку. Но как только я готовилась подняться на одну ступеньку выше, как только я чувствовала, что мои слова и действия вынуждают Макса буквально вздрагивать, он неминуемо ставил мне подножку. Поначалу, его изворотливость только раззадоривала меня; играть, дразнить и соблазнять — по-своему весело. Но потом, когда из головы напрочь исчезло понимание о том, кто такой этот Макс на самом деле (я и не думала заниматься ничем таким, от чего потом краснела бы как цветки мака при встрече с Максом-заказчиком!) меня внезапно охватило знакомое отчаяние. Мне почти удалось почувствовать себя Илоной — раскрепощенной, уверенной и обольстительной девушкой, чей взгляд, голос и движения способны одурманить мужчину. Я почти стала ею… Пока сдуру не ляпнула самую глупую и самую непостижимую чушь, что смогла за несколько секунд окунуть меня в ледяную прорубь и в мгновение ока избавить от похотливых мыслишек.

— В чем дело? — шепотом спрашивает Макс, продолжая заглядывать в мои глаза. Я все еще надеюсь, что он не расслышал в моем тоне эту постыдную мольбу, что до сих пор разносится эхом по комнате. — Ты в порядке?

Растягиваю губы в слабой улыбке. Моя игра так хорошо начиналась, поэтому и закончится она должна никак не иначе.

— Замечательно, — отвечаю я, взмахнув ресницами. Провожу пальцем по его груди и на выдохе говорю: — К сожалению, мне пора идти.

— Думаешь, я отпущу тебя?

— Придется, — пожимаю плечами. — На сегодня я наигралась.

— А я — нет.

— Тогда пригласи сюда тех близняшек, что сидели с тобой в баре, — с улыбкой говорю я, положив свои ладони на его крепкие предплечья, — а мне уже пора.

Макс хмыкает. Склоняет на бок голову, поджимает губы, точно старается не рассмеяться и бегает насмешливым взглядом по моему лицу.

— Что?

Он прочищает горло, изобразив серьезный вид, а потом смотрит на мои руки, что по-прежнему держатся за его предплечья, и его губы расползаются в довольной улыбке.

Чертовски обольстительной улыбке.

— Надо же. Шпионила за мной.

— Вовсе нет.

Как он только делает это? Почему я вновь с такой легкостью поддаюсь чарам его ореховых глаз?

— Ты пришла сюда, чтобы вновь увидеть меня.

— Глупости какие…

Между нами не остается свободного пространства, Макс снова прижимает меня к стене своим телом, а наши губы в миллиметрах друг от друга.

— Все это время ты думала обо мне и гадала, как же мы будем играть в этот раз. — Сглатываю, когда его колючая щетина царапает мой подбородок. Он точно коварный змей, заговаривает меня, лишает способности мыслить здраво, вынуждая чувствовать лишь мучительную жажду. — Бьюсь об заклад, тебе снились сладкие сны, в которых главным героем был я. В них я целовал тебя здесь, — он касается губами моей шеи. Это теплое прикосновение мгновенно парализует мое тело. Наверное, именно так цепенеют люди, в которых ударяет молния. — И здесь. Я проводил языком по твоей груди. Вот так…

Влажный язык касается ложбинки и мучительно медленно проводит извилистую дорожку к правой груди. Я с силой кусаю губы, поскольку не нахожу причин остановить эти безумные ласки. Обхватываю голову Макса ладонями и прижимаю к себе, чувствуя как его острые волоски на лице впиваются в мою кожу. Мир внутри меня переворачивается; земля уходит из под ног. Мое желание длинными щупальцами расползается в теле, и там, где ко мне прикасается Макс, под самой кожей словно образуется ожог.

— В твоих снах я делал так?

Его пальцы нежно поддевают кружевной край чашечки и осторожно опускают ткань. Чувствую, что сосок оголен; он тут же реагирует на теплое дыхание Макса и мгновенно твердеет.

— Ты мне не снился, — отвечаю я не своим голосом. Хочу усмехнуться его слепой самоуверенности, но вместо этого издаю глухой стон, потому что влажные губы уже целуют мой сосок. Впиваюсь пальцами в его голову, прижимаю к себе, боясь собственных желаний. А их с каждой секундой становится все больше.

— Теперь буду, — с усмешкой говорит Макс, покрывая нежными поцелуями мою грудь.