Безумный мафиози

– Ты, должно быть, желаешь смерти, — огрызнулся Раваццани. Марко стоял в стороне, сложив руки, с нечитаемым выражением лица.

– Как я уже сказал, пришло время все уладить.

– Значит, ты готов согласиться на все мои условия?

– То, что ты предложил, просто смехотворно.

Он ухмыльнулся.

– Тогда я не знаю, почему ты здесь, кроме как для того, чтобы покончить с жизнью. Возможно, ты скучал по моей темнице?

– Я готов сказать тебе, кто пытается убить твоего старшего сына.

Раваццани был абсолютно неподвижен. Я не был уверен, дышит ли он вообще. Было ясно, что он этого не ожидал. Информация была моей единственной картой, но я был готов разыграть ее ради Джии.

– Cazzata– Дерьмо, - прорычал он. – Ты тратишь мое время и выводишь меня из себя.

– Если ты убьешь меня, ты ничему не научишься.

Одна из его темных бровей высокомерно приподнялась.

– Я мог бы пытать тебя за это.

– Однажды ты уже постарался, а я все еще живу. Я никогда не скажу тебе, пока не получу то, что хочу.

– Возможно, я только разогревался.

– Не будь дураком. Ты знаешь, что это не сработает.

В его глазах вспыхнула чистая ненависть. Сжав челюсти, он оглянулся через плечо на Марко. Кузен Раваццани сказал:

– Почему мы должны тебе верить?

Я приподнял одну бровь.

– Я знаю, что Джулио Раваццани четыре раза менял свою личность. На него было совершено три покушения, последнее – в Амстердаме. Сейчас он находится в Малаге под именем Хавьер Мартин.

Раваццани подошел ближе к решетке, его голос был низким от ярости.

– Возможно, ты знаешь эту информацию, потому что именно ты пытаешься убить его.

– Это был не я. — Попытки были небрежными, выполненными дилетантами. Мои планы должен был осуществить профессионал, но я не собирался говорить об этом Раваццани.

– Но ты следишь за ним, даже после того, как я четко проинструктировал всех не делать этого.

– У меня много свободного времени, — сказал я, пожав плечами.

Он зарычал во все горло, и я знал, что если бы я не был за решеткой, он бы набросился на меня.

– Что ты хочешь в обмен?

– Я хочу получить твое слово, что все кончено. Я хочу возобновить свою жизнь и выйти из укрытия. Я хочу, чтобы мои дети были в безопасности.

– Ты похитили мою беременную жену, — рычал он. – Засунул ее в багажник и засунул ей в рот пистолет. Я должен застрелить тебя прямо здесь и сейчас.

Я поднял руку с отсутствующим кончиком пальца.

– Я заплатил за этот проступок много раз.

– И все равно этого недостаточно.

Я засунул руки в карманы и расслабил плечи.

– Ты должен знать, что мои братья находятся в Малаге. Если они не получат от меня вестей в течение часа, твой первенец умрет. — Пусть Раваццани верит, что в Испании меня ждут Вито и Массимо, а не Алессандро Риччи. Информацию о снайпере я пока оставлю при себе.

– Ты смеешь угрожать моему сыну? — Он практически прорычал это.

– Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы нагнуться и позволить тебе трахнуть меня? — крикнул я в ответ. – Я ждал четыре года, чтобы сделать это!

– Скажи мне кто.

– Ты согласен? Прошлое забыто, и мы будем жить дальше?

Раваццани провел рукой по волосам – редкое проявление недовольства. Но его семья была его единственной слабостью. Это был мой единственный шанс.

– Я согласен, — рявкнул он. – Это забыто. Теперь расскажи мне.

– А я забираю Джию.

– Figlio un cane - Сукин сын! Не понимаешь, что пора завязывать, Д'Агостино.

– Я не прошу твоего одобрения. Я говорю тебе. — Мне было наплевать, согласится он или нет. – Джиа – моя.

Одна сторона его рта искривилась.

– Последнее, что я слышал, она жаждала отрезать тебе яйца и скормить их моим свиньям. Конечно, ты можешь попытаться взять ее. Но я бы на это не ставил.

Я завоюю ее. Другого выбора не было. Я не мог смириться с тем, что потерял ее навсегда.

Показывая на замок, я сказал:

– Выпусти меня отсюда.

– Сначала скажи мне, кто пытается убить моего сына.

Я покачал головой.

– Ты принимаешь меня за дурака? Ты можешь держать меня здесь взаперти после того, как получишь от меня то, что тебе нужно. Я скажу тебе, когда окажусь по ту сторону твоих ворот, из своего пуленепробиваемого автомобиля.

– Ты сомневаешься в моих словах?

– Я никому не доверяю, и тебе тоже. Я не скажу тебе, пока не окажусь в безопасности на дороге, за твоими воротами.

Его взгляд буравил меня, и я знала, что ему все это не нравится. Но у него не было выбора, если он хотел получить от меня информацию.

Повернувшись, он направился к своему кузену, чтобы они могли посовещаться. Я ждал, зная, что он выпустит меня. Он должен был защитить своего сына.

Потому что мы были похожи в этом отношении. Мы готовы на все ради наших семей.

Наконец Раваццани достал ключ и подошел к камере.

– Лучше бы это было полезно, а не пустой тратой времени.

Он отпер дверь, и мне стало немного легче дышать, когда я вышел из нее. Я последовал за Раваццани к ступеням, Марко – за моей спиной, и через несколько минут они уже вели меня к парадным воротам. Солдаты наблюдали за нашим передвижением, бдительно держа оружие наготове, но Раваццани сказал им опустить оружие.

Железные ворота распахнулись. Как и было условлено, один из моих людей быстро подъехал на внедорожнике, двигатель которого работал на холостом ходу. Я вышел из поместья на дорогу. Они закрыли за мной ворота, Раваццани внимательно наблюдал за мной. Я тоже наблюдал за ним. Мы никогда не сможем полностью доверять друг другу, какие бы сделки мы ни заключали.

Я сел на заднее сиденье и наполовину опустил стекло.

– Сицилийцы. Они работали с Моммо против тебя, поэтому некоторые твои грузы были конфискованы.

– И я должен поверить тебе на слово?

– Разве ты не задавался вопросом, почему они тянули время, помогая тебе спасти твою жену в моем доме на пляже в Неполе?

По тому, как напряглась его челюсть, я понял, что так оно и есть.

Я продолжил.

– Моммо задержал сицилийцев, пока у нас не был готов план на случай, если меня схватят.