Безупречный враг. Дилогия

Принц осторожно двинулся по лестнице. Огромный центральный столб мог поместить в себя еще одну, узкую винтовую. И наверняка помещал. А извне широким пролетом прилепилась эта, вторая, прилегая к дуге столба на середине пролета и отходя от нее выше и ниже. Крид перевалился через перила: темно, пусто и жутковато. Где дно, не хотят разбирать даже его глаза. Ладно, может, и неважно. Два десятка ступеней вывели на площадку. Жилой уровень? Может, когда-то и было так. Двери, ниши, старые ковры, узор на стенах. И никаких следов. Высокие ступени ведут ниже, по второму пролету лестницы, повернутому относительно первого под прямым углом. Еще двадцать.

Приметив отблеск света, принц обрадовался. Значит, где-то рядом Гооз, и наверняка его Риоми там же. Она пока что живая и здоровая, а как иначе? Крид было улыбнулся — и тотчас сокрушенно покачал головой… По словам Уло выходит, что сирену с жезлом не одолеть, тем более в одиночку. Так что же делать? Тэльр сел и наспех припомнил весь разговор. Уло дал много ценных советов, вот ведь толковый страж. Из них надо выбрать лучшее для себя средство… Заболтать! Посильно, пожалуй, раз нет иных путей спасения. Знать бы, чего хочет от Сказки этот гнилостный советник.

Можно послушать для начала. Обычно злодеи, веря в безнаказанность и в усердие оставленных умирать одурманенных воинов, охотно говорят о своих высоких целях. «Заговорщик тяготится тайной и мечтает о признании», — так однажды сказал отец. Правда, он тогда рассказывал о дедушке Альбера, тот отнял трон у рода Тэль-Мар, благополучно правил много лет и был убит мстителем, которому сам король все и рассказал, полагая врага мертвым…

Крид извлек сабли из ножен и, не дыша, ступил в коридор. На сей раз он первым углядел сирену возле дверей. И хищно улыбнулся. Не одному ему любопытно: вон, прилип к щели — силой не оттащить. Замерзшие на камнях босые ноги накопили пыльную корку и уже не шлепали по полу. Крид зябко передернул плечами и порадовался, что не снял сандалии с сирены двумя уровнями выше, хотя такая мысль и возникала в сознании.

Каких-то десять шагов, и все будет замечательно. Девять, восемь, семь…

Сирена вздрогнул и обернулся на счете «два». Сабля убедительно посоветовала горлу не затевать шум и вообще беречься острого. Гооз, конечно, может выиграть или проиграть, но его слуги имеют более скромные планы. Сирена замер и послушался, он хотел жить. В награду за сообразительность остался сидеть в одной из комнат, с особым старанием перевязанный веревкой Уло, а затем еще и ознакомленный с рукоятью ножа того же замечательного стража, опустившейся на затылок.

Крид вернулся к освободившейся щели и занял место любопытствующего.

Зал по ту сторону двери был довольно велик и пуст, он, скорее всего, предназначался для проведения неких ритуалов храма, непонятных тэльру. Свод потолка уходил ввысь. Окон не было, где-то безмерно далеко вверху имелись щели, наклоном и формой подобные той, через которую сам Крид однажды лез, спасая Риоми в прошлый раз.

В стенах укреплены четыре факела. Весь пол середины зала занят нелепым узором. Крид пригляделся. Дина как-то показывала ему очень похожий. На севере уже лет семь увлекаются «рисунками силы». Происходят такие рисунки из культа незнакомых богов народа, живущего далеко, за горными перевалами. И, как уверяла подруга, двор полагает, что рисунки позволяют чуть ли не принудить высшие или глубинные силы служить хозяину, стоящему в центре узора. Крид знал об узорах гораздо больше, но говорить не стал, как и обещал в свое время дядюшке Левину де Бирну. Бабушка Натэлла много лет пыталась отспорить для Левина родовое имя князей Тэль-Даргов. Король упирался, выторговывая с недостойным его титула азартом то рубины, то собак, то право на торговлю с востоком, исконно принадлежащее княжеству Даргмир. Но бабушка не унывала и твердила, что, если ее драгоценному мужу Мишеньке племянник важен, фамилия у Левина сменится, эту войну король проиграет… Сам Левин, сын от неравного брака сестры князя Михля, вполне безразлично относился к суете вокруг своего титула. Он сперва странствовал, а затем засел в горном домике Тэль-Даргов и старательно перевел и переписал начисто книгу северных шаманов, внеся ошибки во все узоры. Как говорил с усмешкой сам Левин, любуясь искаженными узорами, он старался «для всеобщей безопасности». И рассказать о подлинных тайнах шаманов Левин не мог даже самой сладкоголосой сирене. Уже шестой год пошел, как его гнусное величество Альбер Лгос отослали любимого дядьку Крида с посольством куда подальше — то есть к этим самым шаманам. Чтобы глаза не мозолил и не умничал, с советами не лез. И появился у короля новый советник…

Занятно: моду на узоры силы ввел, видимо, Гооз. Нашел тему интересной и втравил весь двор в игру, которая позволила искать нужное, не только не привлекая внимания, но и используя усердие знатных дураков-тэльров. Ладно, что там еще важного в зале?

Принц рассмотрел Риоми у дальней стены, в массивном кресле, похожем на то, что использовалось в пыточной камере для Пэи. Запястья девушки плотно крепились к подлокотникам. Беспокойство чуть отступило. В целом Риоми выглядела неплохо, пока ей ничего дурного не сделали. Рядом, у ног сирина, сидел человек в серой невзрачной рубахе. Приглядевшись, Крид с изумлением узнал… Пэи. Хмурого и очень решительного. Принц задумчиво пожал плечами. Гооз, наверное, счел бывшего союзника по-прежнему своим человеком. Но вряд ли это правда. И сегодня станет окончательно понятно, то ли упрямец охраняет сирену от сирина, то ли, наоборот, дочь владыки — от советника.

Еще одна сирена, женщина средних лет, усердно ползала по полу и проверяла линии рисунка, сравнивая их со схемой на небольшом листке. Она была бледна и приметно дрожала. По-видимому, дело не ладилось.

Гооз сидел в центре узора, на бордовой парче, покрывающей круглый пуфик. Бывший советник короля Альбера выглядел отвратительно. Тощий, с нездоровой желтизной кожи, рано узнавшей морщины. Полуседые волосы, распущенные и весьма длинные, разбросаны по плечам. Темные глаза, некогда крупные, но со временем утонувшие в складках век, лихорадочно блестят. Паучьи лапки мечутся, сухая кожа то расправляется, то снова собирается в старческие складки на запястьях, предплечьях и у локтей, словно она стала велика резко похудевшему старичку. Ага: хотя бы одна ладошка постоянно гладит перламутровое навершие короткого жезла, зажатого меж коленей. Острое безгубое крысиное личико, отлично знакомое Криду еще по приемам у короля, лоснится от пота и выглядит противнее прежнего. «Гооз, — прикинул принц, — кажется полупьяным — шутит, смеется и говорит, не переставая. Действительно, трудно столько лет молча вынашивать свой план». Да и узор силы, тем более искаженный, мутит голову не хуже пения сирены. Тэльр усмехнулся.

— Ты умрешь не зря, — вещал пожилой советник с надрывом показной убедительности. — Твоя кровь содержит каплю божественной силы Сиирэл. Последнюю, понимаешь? И когда я получу ее, то стану равен богам. Я объединю страны, я буду выше всех людей и смогу повелевать миром. Океан будет покорен мне, весь и полностью, от облаков, льющих в него дожди, и до неведомых донных глубин. Я стану живым богом — Гоозом Великолепным.

— Это титул Яоола, — спокойно поправила Риоми.

— Да, но я стану выше… и буду именоваться Надвеликолепным! А ты не хочешь по-хорошему отдать мне кровь! Ну что ты упираешься, все равно возьму! Понимаешь, цель высока, я шел к ней всю жизнь. И теперь уже меня нельзя остановить. Без твоего согласия я все равно обрету власть, но отданная по доброй воле капля увеличит ее многократно. Всем богам приносят жертвы, это высокая честь.

— Не убедил, — виновато вздохнула Риоми. Потом опустила веки и добавила своим бесподобным капризным тоном: — Пока — не убедил. Папа проповедует намного лучше. Какой же ты бог, если я не верю?

— Сирины не умеют слушать голос, хотя в круге силы он звенит могуществом, — скривился Гооз. — Твоя мать была столь же даровита и упряма. Но именно она сказала однажды, при нашей встрече: «Гооз пересилит храм». Великое пророчество! Я был вдохновлен. Элиис сказала, едва глянув на меня и убоявшись: «Я не смогу одолеть беды». И еще: «Гооз смертоноснее великой Волны». Твоя мама в меня верила!

— Так ей и не надо тебя одолевать, — возмутилась Риоми. — Это дело папы, газура и стражей.

— Все, я устал спорить. — Гооз обхватил голову руками. — Ты невыносима!

— Ты старый и все равно умрешь, — сморщила нос Риоми. — Какой же ты бог? И про этот рисунок на полу ты ничего толком не знаешь, третий раз переделываешь. У тетки руки дрожат, она снова напутала. Я даже отсюда вижу, проверь. Угол у звездочки кругловат, его пучит.

Крид отстранился от щели и задумался. Сирену надо убрать. Убивать женщин ему не приходилось, но эта — опасный враг, и следует постараться. Он успеет, пожилая сирена близко к входу и занята. Что дальше? Выжить в первые мгновения…

Потом будет проще, общая задача понятна. Риоми необходимо вывести к воде и защитить. Большая часть рисунков — всего лишь красивые узоры. Действительно работающие узоры собраны в особой книге. Он ее листал, когда гостил у маминой родни. Одну простую звезду запомнил. Но рисовать ее надо не здесь, куда надежнее для сирина будет оказаться у воды… На такое безобразие Гооза едва ли можно подговорить. «Впрочем, — Крид улыбнулся, — надежда есть». Это ведь башня сирина. С верхней площадки докричаться до океана можно, лишь когда идет большая Волна, ему говорила сама Сказка. Значит, туда советник согласится пойти. И это уже гораздо лучше, чем каменный мешок. Как вынудить Гооза на подъем по бесконечной лестнице, уже понятно. Идея глупая, как все планы принца. Значит, сработает!