Безымянные могилы. Исповедь диверсанта. Италия

– Кто бы говорил.

– А, я слишком стар для этого. С меня вполне хватит послевоенных лет, когда страх спустить штаны не перед той женщиной отпустил наконец.

В дверь постучали и войдя первой, девушка пригласила в кабинет двух мужчин. Согбенного старика лет семидесяти, с ясным взглядом карих глаз и молодого, вышколенного оперативника, дрожавшего от нетерпения поскорее отчитаться о проделанной работе. Скользнув глазами по Эммануэлю, удобно расположившемуся на дальнем конце дивана, девушка пружинистой походкой удалилась за дверь.

– Господа, прошу располагайтесь.

Моментально сменив тон разговора на деловой, Михаил Розенблюм неопределенно махнул рукой, предлагая коллегам на выбор любое место. Пожилой специалист судебно-медицинской экспертизы занял стул с высокой спинкой напротив своего начальника, оперативник скромно разместился на краю дивана, то и дело бросая косые взгляды на Эммануэля.

– Доктор Абслер, прошу вас.

Доктор прочистил горло и скрипучим голосом начал отчитываться.

– К сожалению, наши худшие подозрения подтвердились. Вскрытие показало, что причиной смерти стало отравление веществом под названием кантаридин. Передозировка этого препарата повлекла за собой ярко-выраженную гиперемию, это многократно увеличенное кровоснабжение различных тканей организма, в следствие чего, стенки сосудов не выдержали, что закономерно привело к обильному кровоизлиянию в полость тела.

– Вы уверены в своих выводах, доктор?

– Более чем. И дабы развеять ваши сомнения добавлю, что остатки вещества были найдены в углублениях между складками слизистой оболочки желудка. Сильнейшая интоксикация была вызвана колоссальным количеством яда, приведшим к смерти прежде, чем был завершен липидный обмен. Подтверждает сей неопровержимый факт еще и наличие диффузного поражения почек и печени.

– Следы насилия были обнаружены?

– Ни малейших признаков применения к умершему физической силы.

Эммануэль посмотрел в лицо своего друга. В его выражении в равной степени читалось, как ошеломление, так и недоверие к услышанному.

Дверь отворилась. Секретарь вернулась, неся в руках поднос с четырьмя чашками кофе, три из которых дымились. Обойдя всех присутствующих, она наклонилась и протянула холодный напиток Эммануэлю. Тот подмигнул ей в знак благодарности. Ответив тенью улыбки, девушка вышла.

– Доктор Абслер, вы назвали кантаридин препаратом. Значит ли это, что его можно свободно приобрести в аптеке? – спросил Эммануэль, сосредоточенно вертя в руках чашку.

– И да, и нет. Видите ли, кантаридин выделяют из гемолимфы испанской золотой мухи. Более широко известное ее название – шпанская мушка. Уже сотни лет пищеварительный секрет этого насекомого применяется в целях повышения мужской силы. Но являясь в сущности смертельно опасным ядом, в случае неосторожного применения, концентрат этот отпускается фармацевтами строго при предъявлении предписания уполномоченного специалиста. Смею заверить вас, господа, что картина смерти красноречиво говорит об умышленном принятии препарата. Открытым остается лишь вопрос – зачем?

Эммануэль сделал глоток крепкого кофе и задумался, припоминая клиническую карту Джошуа Чолера.

– Скажите, доктор, – медленно проговорил он, – половые органы покойника были обследованы?

Старик всем телом повернулся, с интересом взглянув на задавшего вопрос.

– Любопытно, что вы спросили. Могу я узнать вашу фамилию?

– Стирис.

Глаза оперативника округлились. Резко повернувшись к Эммануэлю, он едва не выронил свою чашку.

– Не припоминаю вас в наших рядах, – покопавшись в памяти произнес доктор.

– Просто мы с вами из разных цехов, доктор.

– Ну, что ж, похвальная осведомленность о функциях человеческого тела, господин Стирис. Отвечая на ваш вопрос – да, я исследовал половые органы и не обнаружил микроразрывов мягких тканей.

– Благодарю, доктор. Полагаю, на этом мы можем вас отпустить, – видя растерянность своего друга, произнес Эммануэль.

– Ваша очередь, молодой человек, – добавил он, приглашая оперативника сделать доклад, когда дверь за доктором закрылась.

– Господин Розенблюм, – вскочив с дивана, начал рапортовать парень, – согласно вашему распоряжению, я единолично провел осмотр квартиры покойного и руководил выносом тела, чтобы ни одна деталь интерьера не была сдвинута со своего места.

– Очень хорошо. Что вам удалось выяснить?

– На самом деле, очень немногое. Но и эти крохи информации говорят о том, что версия доктора Абслера о намеренном приеме яда, имеет обоснованное право на жизнь, хотя и не без некоторых поправок.

Молодой офицер разведки так возбужденно чеканил свою речь, что запыхался.

– Присядьте, Трайберг, – Розенблюм указал на стул, где сидел доктор, – и прекратите волноваться.

Эммануэль достал сигарету из пачки и закурил, сделав вид, что не заметил укоризненного взгляда друга, не желавшего, чтоб его святилище пропахло табаком.

– Джошуа Чолер был найден мертвым у себя на диване в гостиной. На нем был свежевыстиранный костюм, рядом лежали пальто и шляпа. Кроме того, он был гладко выбрит и от него исходил аромат туалетной воды. Он явно намеревался покинуть квартиру.

– Некоторые люди совершают подобные приготовления намереваясь отправить себя на тот свет, чтобы избавить свое окружение от хлопот с подготовкой покойника к похоронам, – заметил Эммануэль.

– Господин Стирис, вы забываете о специфике назначения препарата, использованного покойным. Я думаю Джошуа Чолер собирался на свидание.

– А вы забываете о том, с какой легкостью может приобрести смертельный яд человек, с диагностированной импотенцией. И проблема эта, учитывая прошлое Чолера, не может являться решающим фактором в установлении его мотивов.

Трайберг осекся, задумавшись над словами более опытного коллеги.

– Что еще вы обнаружили? – вмешался Розенблюм.

– Пустой флакон от препарата в урне. Боюсь это все. Никаких следов взлома и постороннего присутствия.

В кабинете повисла тишина. Ни одному из знавших лично Джошуа Чолера мужчин, не хотелось верить в то, что он наложил на себя руки. Над каждым из них непомерным грузом нависало прошлое, продолжая отбрасывать мрачные тени и в годы мирного существования, но даже это чудовище не было способно затмить триумф жизни, к которому они пришли благодаря совместным усилиям. Эммануэль не мог поверить, что его друг, способствовавший спасению стольких невинных жизней в Италии и Хорватии, опустил руки и сдался. Сделав затяжку и глубоко вдохнув сигаретный дым, Эммануэль посмотрел на юного разведчика. На ум ему пришла спасительная мысль.

– Прямая кишка опорожнилась?

– Простите?

– Брюки покойника были чистыми или нет?

– Нет, – растерянно ответил парень.

– В котором часу состоятся похороны?

– Похороны завтра! В три часа дня, – ответил Розенблюм.

– Отлично. Значит у нас полно времени. Поехали, Миша. Отвези меня в его дом. Это не самоубийство.

Эммануэль встал с дивана и призывно взглянул на своего друга.

Сообразив какое умозаключение движет его другом, Розенблюм встал и направился к шкафу за верхней одеждой.