Безжалостные клятвы

Поначалу Айрис его не узнала. Не он ли следил за ней сегодня? Но нет, она вдруг разглядела позади него в коридоре двух охранников. Они стояли, сцепив крепкие руки за спиной.

– Канцлер Верлис, – настороженно произнесла Хелена. – Что вас привело в «Печатную трибуну»?

– Личное дело, – ответил канцлер. – Могу я с вами поговорить?

– Да. Сюда, пожалуйста. – Хелена прошла мимо столов к своему кабинету.

Верлис проследовал за ней, оглядывая редакторов и колумнистов. Казалось, он смотрел сквозь них или даже искал кого-то, и когда нашел взглядом Айрис, сердце у девушки сжалось.

Долгое мгновение он смотрел ей в глаза, а потом перевел непроницаемый взгляд на Этти. К тому времени он дошел до кабинета Хелены, и ему пришлось отвернуться и переступить порог. Хелена закрыла за ним дверь; охранники, словно часовые, остались стоять в коридоре, не позволяя никому ни выйти, ни войти.

Мало-помалу работа возобновилась. Редакторы принялись править кипы бумаг перьевыми ручками с красными чернилами; колумнисты застучали по клавишам, а помощники начали бегать от буфетов и телефонов к столам, разнося дымящиеся чашки чая и нацарапанные карандашом сообщения.

– Как думаешь, что это значит? – прошептала Этти, покосившись на кабинет Хелены.

Подавив дрожь, Айрис снова надела плащ и туго затянула пояс.

– Не знаю, – прошептала она. – Но вряд ли что-то хорошее.

Спустя десять минут дверь кабинета распахнулась.

Айрис сосредоточилась на бумаге и словах, которые печатала, на ритме пишущей машинки, однако краем глаза следила за канцлером. Он шел неторопливо, и она снова ощутила на себе его пристальный взгляд, словно он оценивал ее и Этти.

Стиснув зубы, она опустила голову, чтобы волосы волнами упали на лицо и, словно щит, заслонили от взгляда канцлера.

Наконец Верлис и его охранники поднялись наверх и скрылись из виду, но терпкий запах его одеколона висел в воздухе, будто туман. Айрис хотела встать и налить себе чаю, надеясь запить неприятный привкус во рту, но увидела, что Хелена машет ей рукой.

– Айрис, Этти, мне нужно поговорить с вами.

Этти тут же прекратила печатать и беспрекословно поднялась со стула, словно только и ждала этого. Однако она прикусила губу, и Айрис поняла, что подруга взволнована не меньше нее. Видимо, канцлер приходил из-за них. Айрис прошла за Этти в кабинет Хелены.

– Присаживайтесь, – пригласила Хелена и села за стол.

Айрис закрыла дверь и села рядом с Этти на потертый кожаный диван. Подавив желание хрустнуть пальцами, она ждала, когда Хелена заговорит.

– Как вы думаете, зачем приходил канцлер? – спросила Хелена на удивление спокойным и холодным тоном. Как вода под толщей льда.

Этти искоса посмотрела на Айрис. По ее взгляду Айрис поняла, что подруга пришла к такому же заключению. В ее глазах читались досада, беспокойство, поблескивал гнев.

– Ему не понравились наши статьи, – сказала Айрис. – Только что опубликованные, в которых мы рассказываем, как эвакуировали жителей Кловер-Хилла и Авалон-Блаффа и сбрасывали на города бомбы и канистры с газом.

Хелена потянулась за сигаретой, но потом вздохнула и отшвырнула ее на кипу бумаг.

– Не понравились. Я знала, что так и будет, но все равно пропустила их в печать.

– Они и не должны ему нравиться, так? – спросила Этти, раздраженно вскидывая руку. – Ведь мы с Айрис написали правду.

– Только он так не считает. – Каштановые волосы упали Хелене на лоб. Под глазами у нее залегли светло-фиолетовые круги, словно она не спала всю ночь. Веснушки и шрам ярко выделялись на бледной коже.

– Тогда как же он считает? – спросила Айрис, повертев обручальное кольцо на пальце.

– Он считает, что это пропаганда и нагнетание страха. И что такими заголовками я хочу поднять продажи газет.

– Что за чушь! – воскликнула Этти. – Мы с Айрис собственными глазами видели нападение на город. Мы просто делали свою работу. Если канцлеру это не по душе, значит, он на стороне Дакра.

– Знаю, – мягко произнесла Хелена. – Я все прекрасно понимаю, малыш. Вы написали правду. Написали то, что видели сами. Со всей отвагой и искренностью, как я и просила. И да, похоже, канцлер как-то связан с Дакром и готов плясать под его дудку. Верлис считает, что я пытаюсь посеять панику и озлобить народ. Он обвиняет нас, что надписи «Богам место в могиле» – наших рук дело. Кстати, сегодня утром кто-то написал это большими жирными буквами на подъездной дорожке к его дому.

Айрис согнула и разогнула руку. Утром она сама видела эти смелые слова.

– У людей есть право иметь собственное мнение о богах, поклоняются они им или нет. Мы не можем ими управлять.

– То же самое я сказала Верлису, – отозвалась Хелена. – Но он не согласился.

– Что же нам делать? Прекратить писать о войне? Делать вид, что богов не существует?

– Разумеется, нет, – фыркнула Хелена, но уверенность сразу пропала из ее голоса, когда она продолжила: – Мне не хочется просить вас… Вы столько пережили, что страшно представить. Вы только что вернулись. Но если Дакр решительно движется на восток… мы должны знать это наверняка, особенно если наш добрый канцлер заодно с ним. Мы должны знать, сколько у нас времени до того, как Дакр подойдет к Оуту, и как нам подготовиться.

Сердце у Айрис учащенно забилось. После возвращения в Оут она ощущала опустошение. Она спала, но не видела снов. Ела, но не чувствовала вкуса. Писала по три предложения и вычеркивала два, словно не знала, что делать дальше.

– Вы хотите, чтобы мы вернулись на фронт. – У нее перехватило дыхание.

Хелена нахмурилась.

– Да, Айрис, но не как в первый раз, ведь Марисоль больше не живет в Авалон-Блаффе.

– А как тогда? – спросила Этти.

– Я пока обдумываю детали и не могу сказать. – Хелена провела ладонью по волосам, еще сильнее взъерошив их. – Ответа от вас прямо сейчас я не жду. Я хочу, чтобы вы остаток дня отдохнули. Хочу, чтобы вы хорошенько подумали над всем этим, о том, что это значит для вас, и не просто дали ответ, который, как вы считаете, я желаю услышать. Вам понятно?

Айрис кивнула и сразу подумала о Форесте. Брат не хотел, чтобы она уезжала. Она представила, как ему об этом сообщит, и к горлу подступил страх.

Она посмотрела на Этти. А что скажет подруга?

Ведь у Этти пятеро младших братьев и сестер, а еще любящие родители. Она училась в университете Оута на престижном факультете. С городом ее связывало немало нитей, а Айрис – всего одна. Но Этти к тому же была скрипачкой, которая прятала скрипку в подвале. Она нарушила закон канцлера и не отдала свой струнный инструмент. Она оплатила подписку на «Печатную трибуну» своему старому профессору, поскольку тот сказал, что публицист из нее никакой.