Безжалостный

— Ее здесь нет, — говорю я.

Я протягиваю к ней руку и, взяв ее за руку, затаскиваю внутрь. Я закрываю дверь и обнимаю ее за плечи, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я чувствую, как она дрожит под моими руками, и это заставляет беспокойство слиться с гневом, все еще пылающим в моей груди.

— Что случилось? — Я даже не собираюсь спрашивать, все ли с ней в порядке. И так понятно, что она расстроена.

Я сглатываю свои бушующие эмоции, что не так-то просто сделать.

Ли выглядит ошеломленной, она бесстрастно смотрит на мою грудь.

— Эм... Маркус, — шепчет она. — Ты можешь позвонить Маркусу и попросить его привезти ее домой?

— Конечно, — говорю я.

Она качает головой, и на ее лице появляется опустошенное выражение.

— Ли, — шепчу я, наклоняясь и пытаясь поймать ее взгляд. — Что случилось? Могу ли я чем-то помочь?

Она снова качает головой и отворачивается от меня. Когда она направляется к двери, я быстро двигаюсь и хватаю ее за руку.

— Куда ты идешь?

— В квартиру. Я подожду Уиллоу там.

Я ненавижу пустоту в ее голосе. Я ни за что не позволю ей вернуться в квартиру в том состоянии, в котором она находится.

Не желая, чтобы она приближалась к входной двери, я затаскиваю ее в гостиную. Я держу ее лицо руками, заставляя смотреть на меня.

— Скажи мне, что случилось.

Ее дыхание сбивается, и она хватается за мои запястья.

— С ней произошел несчастный случай, — простонала она, и это прозвучало так болезненно, что я почувствовал это нутром.

— С кем? — спрашиваю я, сразу же начиная беспокоиться за Иви и Деллу.

Она медленно двигается, как будто ей слишком тяжело говорить. Она смотрит на меня, ее глаза полны опустошения. Как будто кто-то сокрушил ее дух. Я придвигаюсь к ней ближе, желая исправить все, что случилось.

Ее ногти впиваются в мою кожу, и ее стены рушатся.

— Она умерла, Джексон, — плачет она. Эти слова проносятся сквозь меня, как ураган.

— Кто, док? Кто умер?

Я боюсь услышать, что она скажет, что это Иви или Делла.

— Моя мама. — Ее дыхание становится прерывистым, когда шок снова охватывает ее. — Моя мама умерла, — стонет она, и ее тело сотрясается от боли, пронизывающей ее.

Впервые после Маркуса я действительно чувствую чужую боль. Мне было жаль Ретта и Мию. С Маркусом, а теперь и с Ли, я чувствую, что с ними происходит.

Я чувствую удар слов, как будто кто-то ударил меня. Я чувствую безнадежность, зная, что я ничего не могу сделать, чтобы облегчить ее боль.

Мое сердце разрывается под тяжестью ее горя.

— Черт, Док, — выдыхаю я слова, преодолевая боль. — Мне так чертовски жаль.

Я притягиваю ее к себе и прижимаю ее лицо к своей груди. Я крепко обнимаю ее, желая, чтобы у нее была возможность избавиться от этой боли.

— Джексон, — задыхается она, сжимая руками мои бока. — Моя мама умерла. Ее больше нет, и я ничего не могу сделать, чтобы вернуть ее.

Я крепче прижимаю ее к себе, прижимаясь губами к ее волосам. Должно быть, она только что узнала. Она мечется между шоком и ужасной реальностью случившегося.

— Мне очень жаль, Док, — шепчу я. Больше я ничего не могу сказать, чтобы облегчить ее состояние.

В течение нескольких минут ее горестный вздох наполняет воздух. Она обхватывает меня руками, когда на нее накатывает очередная волна.

— Я не могу плакать, — шепчет она. — Я бы хотела плакать. Это застряло внутри меня. Мне плохо.

Черт, это убивает меня.

Я отстраняюсь, чтобы снова увидеть ее лицо. Не зная, что сказать, я прижимаюсь поцелуем к ее лбу. С ее губ срывается тихий всхлип, который заставляет меня поцеловать ее в щеку. Я осыпаю поцелуями все ее лицо, пытаясь передать ей часть своей силы.

Это, пожалуй, одна из худших ночей в моей жизни. Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным.

— Ты был прав, — вздыхает она. — Чувства - это больно. — Она вцепилась в мою рубашку, и беззвучный крик прорвался сквозь нее. Она задыхается, и я боюсь, что у нее начнется гипервентиляция.

— Больно. — Она прижимает кулак к груди, словно пытаясь ослабить давление, нарастающее внутри нее.

— Джексон, — задыхаясь, произносит она мое имя.

Я не могу смириться с тем, что вижу ее в таком состоянии. Я просовываю одну руку ей под колени, а другую за спину, прижимая ее к своей груди. Я бросаюсь вверх по лестнице в свою комнату и, как только захлопываю за нами дверь спальни, позволяю ей опустить ноги на пол, а мой рот прижимается к ее рту.

Потребность облегчить ее боль переполняет все мои чувства.

Она тянет руки к моей шее и, встав на носочки, пытается приблизиться ко мне. Мой язык проникает в ее рот, и, когда она целует меня в ответ, в моей груди разрастается чужая боль.

Мне больно, потому что больно ей .

Я ломаюсь, потому что ломается она.

Я потерян, потому что мы никогда не будем вместе, несмотря на то, что она чувствует себя как дома. Мы просто уничтожим друг друга, как это сделали мои родители. Я не могу так поступить с ней. Она заслуживает гораздо большего.

Я начинаю отступать, но она двигается вместе со мной.

— Не останавливайся. Пожалуйста, Джексон, — умоляет она. Я закрываю глаза, так как трещина в моем сердце становится все глубже. — Помоги мне.

— Ты расстроена, док. Черт, это еще мягко сказано. Ты в шоке. Мы оба сейчас в полном дерьме. Это будет ошибкой.

Она качает головой и умоляюще смотрит на меня.

— Помоги мне почувствовать что-нибудь, кроме этой боли. Я не могу ее переварить. Я не могу ее понять. — Паника сжимает ее черты, и я вижу, как ее разум работает над осмыслением ее потери. — У каждой проблемы есть решение. Если смерть - это проблема, то каково ее решение? Я не могу решить это уравнение.

Черт возьми, я никогда в жизни не видел ничего более душераздирающего. Она пытается рационализировать свой путь через боль.

— Док, — простонал я, прижимаясь лбом к ее лбу.

Я сглатываю эмоции, которые грозят задушить меня.

— Ты не можешь решить эту проблему. Это не проблема. Это жизнь.

Ее дыхание обрывается на моих губах.

— Тогда в чем же причина?

Я закрываю глаза и даю ей единственный ответ, который могу дать. — Чтобы напомнить нам, что мы всего лишь люди. — Я вижу, что моего ответа недостаточно, поэтому я добавляю, — Люди умирают, чтобы другие могли жить. Подумай об этом, док. Если бы мы были бессмертными, где бы все жили? Это природа.