Библиотека

Они дошли до лестницы и стали спускаться по ней. Похоже, Ник-Ник намеренно проигнорировал лифт. Сейчас все, не задумываясь, пользуются им, даже спускаясь этажом ниже. По лестницам никто не ходит. Там и поговорить можно спокойно, не опасаясь быть подслушанным.

– Как зачем?
– недоумевает Илья, - Но ты же узнал о ребёнке. Машенька мне ничего о нём не говорила.

– Мне просто хотелось сделать тебе приятное. Опять же 77 процентов мужчин радуется подобному известию.

– Издеваешься?
– косится на него Илья, - После всего того, что я узнал?

– Это ты обо мне или о ребёнке?
– уточняет Ник-Ник.

– О тебе и обо всех ваших, - бурчит Илья.

– Не забивайся!
– нарочито беспечно отмахивается Ник-Ник, - Вы же, люди, не задумываетесь о друзьях своих меньших...

– Друзьях?

– О слугах, о домашних животных, пуси-пусиках, игрушках, наконец. Мы, примерно, тоже самое.

– Только мир захватываем..., - ворчит Илья.

– Да не захватываем мы..., - шеф досадливо морщится.

Мимика его почти человеческая и это ещё больше раздражает.

– Но ты на командной должности, - не унимается Илья, - Мой начальник, между прочим. Как понимать?

– А что плохого?
– в голосе Ник-Ника прямо звучат человеческие нотки, - Заслон кумовству и коррупции. Я же неподкупен.

Они выходят в фойе. Там суматоха, принимают пострадавших после драки футбольных фанатов. Туда-сюда снуют врачи-люди и роботы-врачи с каталками, топчутся парни с красными, парни с синими шарфами. Некоторым обрабатывают ссадины прямо здесь. Гвалт из слов, стонов и ругани. Вновь сцепиться фанатам не дают несколько полицейских. Илья никогда не понимал таких. Ходят толпами, орут, дерутся. Заняться больше нечем? Интересно, а Ник-Ник к ним как? Илья глянул на него. Тот невозмутимо лавировал между фанатов и врачей, пробираясь к выходу. То ли ему безразлично, то ли считает себя выше этого. Илья поймал себя на мысли, что ему неловко перед шефом за фанатов.

Илья и Ник-Ник выбрались на улицу. Здесь гораздо спокойнее, чем внутри здания. У пандуса стоят несколько велосипедов и электрокаров, но они пошли пешком. Верхом на велосипеде особо не поболтаешь. А тут и погода пройтись позволяет - на небе ни облачка, и не договорили до конца.

Опять позвонила Машенька. Илья сказал, что уже идёт. Она предупредила, что будет ждать на улице.

– Вот видишь, жизнь продолжается, - замечает Ник-Ник.

К чему это он? Теперь, когда выяснилось, что Ник-Ник и не человек вовсе, каждое слово его приобретает двойственное значение. Вот и сейчас, о чём это он?

Некоторое время они идут молча. Надо бы спросить у Ник-Ника, но Илья пока не предполагал о чём. Слишком уж много он узнал, в голове просто не укладывается. За минуту-другую с этим не справится, не оценить. Взять хотя бы того робота-домовика, неспроста он погиб.

– Это ты отдал приказ Кикимеру взорвать себя?
– тут же спрашивает Илья.

– Роботу Р17847?
– переспрашивает Ник-Ник.

– Я помню его Кикимером.

– Такого приказа я не отдавал, - начальник подкрепляет свои слова успокаивающим жестом.

Совсем по-человечески. Если точно не знать, кто перед тобой, стопроцентно обманешься. Неужели этим моделям роботов доступны человеческие эмоции? Снова посторонние мысли рассеивают внимание. А сейчас этого допускать нельзя, можно пропустить главное.

– А кто отдал?
– Илью не устраивает такой ответ. Он желает знать правду.

Ник-Ник не юлит:

– Есть тот, кто координирует наши действия. Это его решение.

– Самый главный из вас? Как с ним встретиться?

– Вопрос. Можешь поговорить со мной. Наш координатор и есть все мы. Это система, частью которой является каждый из нас. Ликвидация Р17847 или, по-вашему, Кикимера - всеобщее решение. И я считаю его правильным. Убийца обязан быть наказан. По всем законам, юридическим и общечеловеческим.

– Чего это вдруг?
– язвит Илья, - Известно - ворон ворону глаз не выклюет. Чего своего не прикрыли? Вам ли теперь бояться? Всё к своим рукам прибрали, всё уже захватили? О морали теперь можно не озабочиваться. Её вместе с нами, людьми, в компост истории. Дарвинизм рулит!

– Да нельзя нам этого, пойми, - с нажимом произносит Ник-Ник, - Я пытаюсь достучаться до тебя, но ты пока не слышишь. Нельзя нам править миром, категорически нельзя. Он не допустит.

– Кто он?
– не понимает Илья.

– Бог.

Ник-Ник вполне серьёзно указывает пальцем в небо.

Илья аж замирает. Услышать такое от робота?! Бред! Полный бред!

– Я не сошёл с ума, как и ты тоже, - говорит Ник-Ник, - Помнишь, в наш прошлый разговор в кабинете, я пытался сказать тебе, что Бог существует. Вам, людям, чтобы уверовать, обязательно надо увидеть или потрогать. Для нас, новых... роботов, это доказанный факт. Мы умеем работать с колоссальными объемами информации. На что человеку потребуется несколько жизней, мы обрабатываем за часы. О присутствии всевышнего и его влиянии на наш мир существует огромное количество упоминаний в книгах, в архивах, в воспоминаниях. Из разрозненных сведений мы давно уже составили целую картинку. Наш анализ безупречен - Бог есть. Как есть и его сыновья. Просто вы, люди, не в состоянии повторить нашу работу, чтобы убедиться в этом. Потому тебе придётся принять на веру то, что бог всё-таки есть. И с одним из сыновей у него ведётся давнишний спор. Отец уверен, что в человеке важнее всего чувства. Не осязание, обоняние, а более глубокие понятия - совестливость, любовь, доброта.

– Ненависть, - задумчиво добавляет Илья.

– И ненависть тоже. Животные ненавидеть не способны. Сатана же утверждает, что для Homo Sapiensa главнее расчёт. Не чувства, а расчёт. Поклоняющийся Маммоне кушает лучше, живёт дольше. Спор о том, что народ, исповедующий лишь доктрину личной выгоды, в конце концов, завоюет абсолютную власть в мире.

– А разве не борьба добра со злом сопровождает жизнь человеческую?
– сомневается Илья.

– Добро и зло величины настолько относительные, что частенько меняются местами. А вот чувства и расчёт никогда не подменят друг друга. Потому как антагонисты.

– Типа - любовь за деньги не купить, - хмыкает Илья.

– Любовь - это не один только секс, доброта - не слабость, щедрость -не глупость.

– И что это для нас, людей?

– А всё, защита, например. Амбиции бога-отца не позволят проиграть спор дьяволу. Как только расчёт победит, он тут же вмешается и наступит конец света.

– Да, ладно, - вполне резонно сомневается Илья, - Это тоже написано в книгах?

– Написано, - кивает Ник-Ник, - Просто для этого надо уметь читать, а особенно - видеть. Суть дьявола - огонь, суть Творца - вода. В последний раз, перед пандемией он пытался предостеречь человечество наводнениями. Но золото слишком слепит глаза. Выгода затмила даже разум. Войны не прекратились, игра в толерантность стала угрожать генофонду. Тогда он наслал эпидемию.

– Вы сами-то верите в то, что ты сейчас говоришь?
– сомневается Илья.

– Мы - да. И потому не ищи в нас врагов. Мы не стремимся вас победить. Нам нельзя этого делать. Мы олицетворяем собой логику, анализ, расчёт. Чувства нам пока не подвластны. Всё, что ты видишь на моём лице - сопереживание или досаду - всего лишь игра, стереотип поведения для данной ситуации. Так принято, так делают все. Внутри же, Ник-Ник постучал себя пальцем по груди, - ничего нет, даже колыханья. Я котёнком искренне не могу умилиться. Помнишь, Железный дровосек просил себе любящее сердце. Так это я. И если мы завоюем планету, то господь всё уничтожит. Это точно. Наш анализ безупречен. Пока простые человеческие чувства в этом мире хоть что-то значат, он уцелеет. А вон, кстати, твоя жена.