Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Никто не смеется, – в животе урчало, но Алексей сохранял серьезное лицо. – Если бы не ты, мы бы до сих пор бегали за Ходсевичем. Как догадался, что он побежал в это здание?

– Так оно ближе остальных, Алексей Егорович… – путано объяснил студент. – А у преступника в запасе только несколько секунд оставалось, хотел быстрее исчезнуть… Подсказало, в общем, что-то, куда бежать.

– А нас почему не позвал?

– Так вы бы меня послали…

– Да, в этом ты прав, послали бы…

День заканчивался на мажорной ноте. Заглянул подполковник Сергеев, похвалил за задержание «особо опасного преступника», но в следующий раз рекомендовал обходиться без цирка.

– Задержанного допросить сегодня же! – приказал он.

– Как говорит наш шеф: «Куй железо, пока горячо», – невесело пошутил Шабанов.

В сумке Ходасевича обнаружили несколько пакетов с субстанцией, отдаленно смахивающей на грудной сбор.

– Чайку попьем, – обрадовался Шабанов и украдкой подмигнул Разину.

– Не попьешь, – проворчал эрудированный Крюгер, – лучше пожуй. В этой штуке, кстати, используются верблюжий и куриный помет – так, чисто для вкуса.

Из потайного отделения той же сумки извлекли два пакетика с белым порошком – и это уже было серьезно. В отличие от Мексики, влиятельные наркокартели в СССР не приживались, но наркоторговля шла еще со сталинских времен. Ограничительные меры Минздрава не помогали. Вслед за героином из аптек изъяли и поставили под особый учет опийный экстракт, хлористоводородный морфин, фенданол. Отдачи от этих мер практически не было. В страну свободно проникали героин, морфин, марихуана, амфетамины. Иногда накрывали лаборатории, но меньше их от этого не становилось. Законодательная база отсутствовала. Отдельного ведомства, противостоящего этой напасти, не было. И быть не могло – ведь такой проблемы в СССР не существовало. Но народ подсаживался на наркотики, люди умирали, ломались жизни, разрушались семьи. Боролись с наркоторговлей на местах – усилиями уголовного розыска, иногда подключался КГБ СССР.

Отдел майора Варламова этой проблемой точно не занимался – своих дел хватало.

Ходасевич сидел в комнате для допросов, за ним наблюдали сквозь стекло. Фигурант нервничал, пугливо косился на серые стены, безустанно облизывался. Одиночество томило, лучше бы допрашивали! Оперативники ждали, пока клиент дойдет до нужной кондиции. «Расколоть уже сегодня! – требовал Сергеев. – Нам висяки с убийствами не нужны!»

Когда в комнату вошли двое, арестант втянул голову в плечи. Алексей расположился за столом, Шабанов пристроился в темном углу за спиной задержанного. Физическое воздействие в отделе не практиковали, но блеф ценили. Ходасевич неровно задышал, покосился через плечо, сделал такую мину, словно на его голову уже обрушивался удар.

– Итак, Альберт Вениаминович, воплотился в жизнь твой худший кошмар? – спросил Разин, извлекая из папки бланк допроса.

– Я не понимаю, – забормотал Альберт. – О чем речь? То, что в сумке, – не мое, я даже не знаю, что там… Нашел, подбросили…

– И каждое новое слово в этом страстном монологе противоречит предыдущему, – усмехнулся Алексей. – Успокойтесь, гражданин, поберегите свои путаные объяснения для встречи с сотрудниками КГБ. Они охотно выслушают, как вы распространяете запрещенные вещества. Нас интересует гражданка Ермолова Екатерина Дмитриевна. Не будете отрицать факт знакомства?

В испуганных глазах мелькнуло недоумение – это не понравилось.

– Да, знаком с Катей… А при чем здесь Катя?

– Ее убили, гражданин Ходасевич. И есть предположение, что это сделали вы.

– Как… убили? – Фигурант оторопел. Растерянность не выглядела наигранной. – Я же, вот, ее видел несколько дней назад… Мы иногда встречаемся, проводим время… Я никогда не приводил ее к себе. Обманывал, что дома больная мама… Подождите, вы меня запутали… Катюшу убили? – фигурант начал осознавать и затрясся. – Это невозможно, вы шутите… Подождите, я этого не делал, как вы могли подумать…

Он сорвался в истерику, пришлось с горечью признать, что взяли не того. Да, преступник, бегает по скользкой дорожке, но к убийству, скорее всего, непричастен. Парень неглупый, артистичен, где-то обаятелен (ведь чем-то же подкупил Ермолову), но чтобы убедительно разыграть такое… Известие о гибели девушки потрясло Ходасевича, и это даже перевесило обвинение в ее убийстве. Он погрузился в транс, а вернувшись в реальность, вел себя вяло и обреченно. Да, он тянул из Ермоловой деньги, когда кредиторы требовали возврата долга, воспользовался, грешен, ее доверчивостью. Но это не умаляет тот факт, что Ермолова ему нравилась (если не сказать больше). С ней было хорошо, с ней он чувствовал себя почти нормальным человеком! Хотел завязать, устроиться на работу. За что убивать? За то, что она узнала про его делишки? Какая глупость! Ничего она не знала. Не надо вешать на него всех собак!

– Как ее убили?

Алексей объяснил: веревка, кляп, багажник, удар по затылку предположительно разводным ключом. Фигуранта чуть не вырвало, он долго кашлял. Потом начал говорить: машиной не обзавелся, хотя управлять умеет, когда-то учился в школе ДОСААФ. Что такое разводной ключ, представляет смутно – никогда не держал его в руках. Четыре года назад ломал правую руку – производственная, так сказать, травма. Кость срослась, но боль чувствуется до сих пор. Поднимать тяжести не может, опираться предпочитает левой рукой. Не мог он нанести такой удар – сдох бы от боли. Это легко проверить: можно провести обследование, найти медкарту в поликлинике по месту жительства.

Настроение портилось. Алексей угрюмо смотрел на трясущегося фигуранта. То, что у парня непорядок с рукой, он заметил еще на крыше. Падение обострило боль – тоже заметил. Ударил Ермолову правша – Борис Давыдович не сомневался. И не тот это тип – хладнокровно убить девушку, с которой встречался.

– Кстати, насчет встреч, гражданин Ходасевич. Вы встречались с потерпевшей в последние выходные?

– Должны были встретиться, – выдавил задержанный. – Хотели в субботу, но возникли неотложные дела, позвонил Катюше из автомата, переиграли на воскресенье. И этот день оказался занят, назначили встречу на половину десятого в сквере за монументом… Она еще сказала: немного погуляем и пойдем ко мне… Ее дом недалеко, от монумента четыре минуты ходьбы…

– Я знаю, – перебил Алексей. – Не поздновато для прогулок?

– Там освещение, много людей… Это правда, гражданин начальник, я клянусь…

– Хотите сказать, что не встретились?

У фигуранта вновь забегали глаза – вспоминал, по-новому оценивал факты. Альберт опоздал, прибежал в сквер без четверти десять, уже темнело. Договорились встретиться у заднего входа в парк напротив кинотеатра «Металлист». Там Екатерины не было. Ходасевич прошелся взад-вперед. Из кинотеатра выходили люди – закончился последний сеанс. Уйти Екатерина не могла – подумаешь, опоздал на четверть часа! Он двинулся по аллее к монументу, повернул назад. С боковой дорожки свернула женщина, двинулась в попутном направлении. Он был почти уверен, что это Екатерина – ее походка! Их разделяло метров семьдесят. Прохожих в парке почти не осталось. Альберт припустил за девушкой. Внезапно погасли фонари, стало темно. Он не спешил, был уверен, что, дойдя до выхода, Катя повернет обратно и они встретятся. Но этого не произошло.

Ходасевич вышел из парка, повертелся. Не было никого – вообще никого. Чернел кустарник вдоль улицы Римского-Корсакова. Почудился крик, но он не придал значения. Отъехала машина, стоящая на краю дороги, – показалась в разрыве и снова пропала. Вроде «Жигули», но не точно. Он даже не подумал ничего такого! Только сейчас вспомнил. Снова блуждал по темноте, стало не по себе. Вышел из парка на улицу Пархоменко, побежал домой к Екатерине.

Двор был пуст. Звонил в квартиру – не открывали. Вышел во двор, посидел на лавочке. Девушка не пришла. Решил, что обиделась, побрел на остановку – общественный транспорт еще ходил. Следующим вечером обрывал телефон – трубку она не снимала. Но даже тогда не начал беспокоиться. Занимался делами, ведь он такой занятой…

Алексей пытливо вглядывался в лицо задержанного. Соблазн закрыть дело был велик. Запереть в камере, позвонить следователю. Но что-то здесь было не так. Опыт уже имелся, и интуиция многое значила. Ходасевич не мог спланировать и осуществить жестокое убийство. А сказочная история про парк могла оказаться правдой. Екатерину похитили именно в тот момент. Кто – Ермолов? Очень может быть…

Глава пятая

Утром прошел дождь – прокатился с громом и молнией, распугал людей, спешащих на работу, – и резко прервался. Настроение было сумрачным. Ночью снились ужасы, и Валентина в гости не пришла. Она и не обязана была, поскольку «никаких обязательств», но все равно грустно.