Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
— Еще плюс десять процентов. Нравится?
— Очень.
— А теперь, дорогой амиго, что значит товарищ по-испански, ты узнаешь, что такое настоящее фамильное серебро, — Вилли достал желтую салфетку с позолоченным серебром и вставками из глазури.
Если предыдущие вещи Людвиг буквально хватал, то эти изделия он брал с великой осторожностью, отдавая дань роскошному изяществу форм и материала.
— Плюс десять, — предвосхитил его вопрос Матвей.
Красную салфетку Пфеффель встретил с тихим стоном.
— Мюллер, ты меня убиваешь. Где ты все
— Людвиг, я предлагаю нам с тобой создать фирму по реализации столового серебра. Мои связи по производству и доставке там, твои по продаже здесь. Цены я тебе обозначил. Согласен?
— Я-то согласен, но, не обижайся Мюллер, это семейное предприятие, и я должен получить согласие папы и жены. Уверяю тебя, я буду драться за эту идею, как лев. Мой папенька верит только цифрам. Мне надо будет уточнить и транспортные затраты, и таможенные, плюс упаковка. Не можем же мы продавать все это навалом. Нет, здесь нужен бархат и шелк. Надеюсь, ты не идиот и привез не один комплект?
— За идиота ответишь. Я привез три, на всякий случай.
— Молодчина.
— Людвиг, я могу увидеть твою признательность на дне стакана?
— Конечно, — тут же засуетился приятель. — Это обязательно. — Он резво достал бутылку шнапса, и они выпили.
— Скажи, Людвиг, ты бы купил для себя такой комплект как фамильную реликвию, как семейное серебро?
— Я обязательно возьму два комплекта по дюжине приборов.
— Почему два?
— Потому что у меня две дочери, и это будет их приданое.
— Так они же еще маленькие.
— Зато жизнь коротка. Кто, как не мы, пережившие войну, знаем это.
— Тогда давай выпьем за твоих дочерей.
— Обязательно, компаньон.
Атмосфера в кабинете становилась все более теплой.
— Пфеффель, скажи честно, ты видишь реальную коммерческую перспективу этого проекта?
— Если не веришь мне, сейчас ты увидишь оценку из уст эксперта. Фрау Хельга, один из наших старейших и опытнейших продавцов. С ее мнением считается даже мой папа.
Людвиг накинул на комплекты салфетки и пригласил в кабинет из торгового зала женщину зрелого возраста. Осанкой и чопорным видом она напоминала статс-даму двора Его Величества. Женщина с осуждением посмотрела на друзей, заметив початую бутылку шнапса.
— Фрау Хельга, наша семья всегда ценила ваше мнение при выборе продукции от наших поставщиков. У вас безупречный вкус, вы хорошо знаете контингент наших покупателей, — витиевато начал хозяин магазина. — Хочу от вас услышать, будет ли пользоваться спросом такой товар.
Людвиг, как фокусник на представлении в цирке, одну за другой сдергивал салфетки с комплектов столового серебра. Реакция на лице женщины говорила сама за себя. Конечно, она не была столь эмоциональна, как хозяин магазина.
— Вы разрешите, господин директор? — она с почтением взяла вилку с красной салфетки. — Я даже не спрашиваю у вас, сколько это стоит, я уже знаю, кто это безоговорочно возьмет. Время идет, люди уже думают не только о хлебе насущном, но и хотят, чтобы их окружали прекрасные вещи.
У меня от мамы осталась после войны только чайная серебряная ложечка. Я хочу, чтобы у моей внучки в память обо мне остался полный набор. Его-то я, наверное, смогу осилить приобрести.— Благодарю вас, фрау Хельга. Помните, что от нас вы всегда можете рассчитывать и на кредит, и на рассрочку.
Скоро они прикончили всю бутылку. Директор магазина еле стоял на ногах. Он очень опасался, как встретит его жена, и просил друга проводить его до дома. На звонок дверь открыла Марта, жена Людвига.
— Вилли, мерзавец, ты зачем напоил моего мужа, у него же холицестит, — начала с порога женщина. — Пока не было тебя и Ганса, все было тихо и спокойно.
— Марта, я тоже рад тебя видеть. Не поверишь, как среди пальм и обезьянок в Аргентине я скучал по твоему ворчанию.
— Обезьянок ты себе и в Германии можешь найти в нужном количестве. Ты что, действительно был в Аргентине?
— Дорогая, он привез замечательное коммерческое предложение для нас, — также стал смягчать гнев жены Людвиг.
— Пфеффель, твои друзья драчуны и пьяницы, что хорошего можно от них ждать?
— Марта, ты недооцениваешь своего мужа и нас, его друзей. Даже в далеком Буэнос-Айресе я помнил о нашей крепкой дружбе и привез ему подарок.
Матвей достал элегантную цепочку с серебряной брошкой, усыпанной разными самоцветами и протянул Людвигу.
— Почему это ему, а не мне? — женщина не сводила желанного взгляда с украшения.
— Это ему решать, кому подарить. Может, жене, может, еще кому. Но только той женщине, которая не будет его попусту пилить, а будет любить и холить. Так, Людвиг?
— Так, — кивнул, улыбаясь, приятель.
Тут в коридор высунулась любопытная мордашка старшей дочери. Увидев украшение, она тут же заверещала:
— Какая классная штучка! Это кому? Папа подари мне, пожалуйста, у нас скоро классная вечеринка, все девчонки просто умрут от зависти.
— Марш отсюда, — скомандовала мать малолетней конкурентке.
— Людвиг, милый, ты же знаешь, что ни одна женщина не будет любить тебя так, как я, — елейным голосом заявила супруга, забирая украшение из рук мужа. — Надо примерить, как оно будет смотреться с моим вечерним платьем.
— Я принес мир и спокойствие в ваш дом, — пафосно заявил Матвей ей вдогонку.
— Принес, спасибо. Теперь можешь уматывать, — заявила Марта и удалилась в квартиру. — И дверь закрой поплотнее.
— Ты не немец, — вдруг заявил Людвиг.
Матвея прошиб холодный пот. Хмель сразу улетучился.
— Почему ты так решил?
— Немец никогда не будет делать таких дорогих подарков просто так.
«Черт возьми. Ведь он прав. Ну надо же так пролететь», — обожгла мысль. Надо было выходить из положения.
— С чего ты взял, что это подарок?
— А что же это?
— Это взятка. Ты же сам сказал, как на наше партнерство посмотрит твоя жена. Вот для нее я и сделал эту взятку, чтобы решить вопрос в свою пользу. Немцы дают взятки?