Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Добрый вечер, Игорь Феоктистович, – церемонно поздоровалась Татьяна.

И уткнулась в свою тарелку. Но Холмогоров не отставал:

– Вина? Водки? Коньяку?

Фаина, болтавшаяся где-то на обочине стола, неодобрительно крякнула.

– Нет, спасибо, – отказалась Татьяна, подумав: «Будет приставать – точно, уйду».

Но тот приставать не стал. Начальственным баском велел экономке:

– Фаина! Коньячку мне из бара принеси!

– И не подумаю, – прошипела та.

– Ах ты старая кошелка! – беззлобно ругнулся Холмогоров.

Затем

он извлек из внутреннего кармана фляжку, обтянутую клетчатой тканью, и хлебнул прямо из горлышка. Доложил Татьяне:

– Не «Х.О.», конечно, но горло дерет будь здоров.

Нужно все-таки, наверное, бежать. Таня грустно взглянула на едва тронутый салат. Хотя, с другой стороны... Ведь она все равно хотела потребовать объяснений от Холмогоровой. Но раз той нет, может, попробовать разговорить ее мужа? Не зря утверждают: пьяный мужик – легкая добыча. А пьяный неудачник – вдвойне ценный информатор.

И она широко улыбнулась мужчине:

– Пожалуй, я передумала. Наливайте мне ваш «Х.О.».

– О-о, прекрасная дама! – просиял тот.

А Таня окинула его быстрым внимательным взглядом. И так не красавец, а сейчас вообще выглядит кошмарно. Глаза налиты кровью, волосы встрепаны, руки подрагивают. Тоже мне, муж миллионерши...

Рюмок или коньячных бокалов на стол здесь не подавали, и хозяйкин муж щедро плеснул ей спиртное прямо в стакан, поверх недопитой минералки. Таня храбро хватанула напитка – редкостная дрянь. И не водка, и не коньяк – какая-то непонятная самогонка. Девушка закашлялась, а Холмогоров просветил:

– Это абхазцы гонят. Букета никакого, но как цепляет!

– Цепляет, – весело кивнула Татьяна.

И храбро выдержала укоряющий Фаинин взгляд. Точно теперь наябедничает хозяйке, будто Таня ее мужа соблазняла.

А Игорь Феоктистович пробурчал (язык его уже изрядно заплетался):

Ф-фаина, х-хватит тут шпионить! Пш-шла вон!

Женщина метнула на хозяйкиного мужа испепеляющий взгляд.

– Пш-ла, пш-ла! – продолжал куражиться тот.

«Я бы на ее месте в морду ему засветила», – мелькнуло у Тани.

Но экономка лишь процедила:

– Горячее будет через десять минут.

Вышла и от души шваркнула дверью столовой. А Холмогоров царственно развалился на стуле и посетовал Татьяне:

– Грымза, но ведь не уволишь! Весь дом на ней держится.

«Можно подумать, ты решаешь – кого увольнять, кого оставлять», – насмешливо подумала Садовникова. Но подыграла Холмогорову:

– С прислугой вообще одна морока. Любая мелкая сошка себя ровней мнит...

Тот охотно подхватил:

– И не говори! Фаину ведь буквально из грязи вытащили, из полного дерьма! Видела б ты ее лет десять назад: колхоз, деревня Поганкино! А отмыли, приодели, пригрели – вишь, какой павой выступать стала!

«Ох, как сейчас Фаину корежит! – хмыкнула про себя Татьяна. – Наверняка ведь под дверью подслушивает. Но на прислугу разговор свернул очень кстати».

И

она осторожно спросила:

– А сколько у вас тут народу работает? Я в горничных, честно говоря, уже запуталась...

– Наташка, Ленка, Милка, – начал загибать пальцы Холмогоров. – Еще новенькая, узбечка. Зухра, что ли... И повариха, Катерина Степановна. Это сколько получается? – Мужчина в задумчивости наморщил лоб.

– Пятеро, – подсказала Таня.

– Точно, пятеро! – просиял Игорь Феоктистович. И предложил: – Давай выпьем.

Таня храбро подставила стакан под новую порцию адского напитка. Чокнулась с Холмогоровым. Пока тот пил, незаметно выплеснула свою дозу в недоеденный салат. Жаль, конечно, портить вкусное блюдо, но сохранить светлую голову важней. И продолжила допрос:

– И все живут здесь?

– Кто? – непонимающе уставился на нее Холмогоров.

– Ну, прислуга.

– А где им еще жить-то? Метро к нам пока не подтянули! – хохотнул Игорь Феоктистович. И пьяно поинтересовался: – Да что тебе до прислуги? Ты мне лучше про себя расскажи. Кто такая. Откуда. Чем хороша. Что в постели умеешь.

Бедная Марина Евгеньевна! Хорошего себе муженька выбрала, ничего не скажешь...

А Холмогоров снова потянулся за своей флягой. Голова трясется, по подбородку ниточка слюны стекает. Еще одна порция – и, глядишь, свалится.

– Не страшно им здесь жить-то? – заторопилась Таня со своим расспросами.

Собеседник вскинул на нее недоуменный взгляд:

– Кому?

– Горничным, – терпеливо пояснила Садовникова.

– Вот дались они тебе! – удивился хозяйкин супруг. Но все же ответил: – Да они за счастье почитают у нас работать. – И надменно прибавил: – После их-то хибарок в Хохляндии... А у нас тут сервис! Белье в стиральных машинах стирают! И в бассейн их пускаем, если праздники.

Татьяна же продолжила гнуть свое:

– А я бы на их месте боялась. После того, как та девушка погибла...

Снова удивленный взгляд:

– К-какая девушка?

– Ну, горничная. Два года назад. – Таня остро взглянула на Холмогорова.

Тот замер. Фляжка в руке дрогнула. Кадык нервно дернулся.

– Откуда ты знаешь? – пробормотал он.

Таня неопределенно пожала плечами.

А Игорь Феоктистович вдруг зло выплюнул:

– Говорил я этой козе: знают двое – знает каждая свинья! И чего было огород городить? Все равно ведь не утаишь! Но ее ж не переспорить...

«Это он, наверное, про Холмогорову», – догадалась Татьяна. И кротко произнесла:

– А кто ее убил, так и не узнали?

– Слушай, ты! – Глаза хозяина полыхнули злобой. – Заруби себе на носу раз и навсегда! Здесь, в моем доме, никто... никого... никогда не убивал!

«А дом разве ваш?» – так и вертелось на языке у Татьяны. Но она решила не затевать глупую перепалку. Сделала новый выпад:

– Может, и не убивали. А кто ее тогда бил? Причем регулярно. Говорят, все тело в синяках было...

Поделиться с друзьями: