Бирон

— Войдите! — по-немецки крикнул Бирон.

— Ах, ваше сиятельство, какое несчастье! — воскликнул любимый конюшенный «конюха».

— Что такое? — спросил Бирон.

— Эрнестина, ваша любимая лошадь, бьется, как иступленная…

— Почему? — вспыхнул фаворит.

— Ее подковал мастер… Не знаю, что произошло с ней, но только она хрипит, дрожит…

— Кто подковывал? Франц?

— Нет, ваше сиятельство… Может быть, кто-либо из его помощников.

— Ступай! Я сейчас приду. — Бирон засуетился и обратился к Джиолотти: — Хотите посмотреть мою конюшню?

Великий магистр, выпрямившись во весь рост, сказал:

— С одним условием, Бирон.

— С каким?..

— Если туда пойдет и ее величество, а теперь уже ее императорское величество. Она так любит лошадей…

Анна Иоанновна согласилась, и они отправились втроем.

В великолепной конюшне, этом излюбленном детище Бирона, было сухо, чисто, светло. Превосходная лошадь билась в судорогах. Она особенно дрыгала правой ногой.

— Моя милая Эрнестина! Что с тобой, моя прелесть? — произнес Бирон и хотел было подойти к лошади.

Но дорогу ему загородил Джиолотти.

— Оставьте! Ни шагу далее, Бирон! — властно произнес он.

— Это почему же? — вспыхнул фаворит.

— Потому что здесь ваша смерть…

— Где? — вздрогнул и затрясся Бирон.

Джиолотти тихо шепнул ему:

— А видение на стене забыли?

В эту минуту в конюшню вошел старик Франц.

— Какого дьявола ты послал ковать Эрнестину, старый мошенник? — грубо, как настоящий конюх, заорал Бирон.

Старый Франц побледнел не столько от страха, сколько от обиды и дрожащим голосом сказал:

— Это мой новый помощник, ваше сиятельство… Он уже подковал не одну лошадь… Я оставался доволен его работой, и так как мне нездоровится, то я и поручил ему Эрнестину.

— Он давно поступил к вам помощником? — спросил Джиолотти.

— Нет, недавно, около двух недель назад, — пробормотал Франц, с испугом глядя на бившуюся лошадь. Он подошел, нежно и ласково посвистывая, к лошади и наклонился над ее правой задней ногой. — Ну, ну, не надо, моя хорошая Эрнестина!.. Постой… постой! Я посмотрю, что наделал с тобой этот глупый осел…

И тут, прежде чем кто-либо успел вымолвить слово или вскрикнуть, произошло нечто страшное: Эрнестина изо всей силы лягнула старого Франца. Ужасный удар пришелся в голову, и последняя вмиг обратилась в бесформенную кровавую массу. Смерть кучера была моментальна.

Анне Иоанновне сделалось дурно, так что Джиолотти должен был поддержать ее, иначе она упала бы.

— Боже мой, что же это такое?.. — воскликнул Бирон.

— Вот что предстояло вам, дорогой Бирон, — ответил чародей. — Не правда ли, как хитро было придумано?

— Да объясните все толком!

— Тот человек, который поступил помощником к несчастному Францу, — не кто иной, как подосланный убийца. Зная вашу безумную любовь к лошадям, ваши враги и решили сыграть на этом.

— Но что же они сделали с моей бедной Эрнестиной?

— Негодяй впрыснул ей под кожу яд, обладающий свойством вызывать сильнейшие судороги. Часа через полтора лошадь падет, так что вы, Бирон, лучше пристрелите ее, прекратите ее страдания. Ну-с, так план был таков. Ваша любимая лошадь заболевает. Конечно, вы поинтересуетесь посмотреть, что с ней. Она страшно дрыгает правой ногой. Вы заинтересуетесь и, забыв осторожность, наклонитесь. Этого довольно. Бешеным ударом отравленное животное снесет вам голову, что и случилось с бедным стариком.

— Черт возьми, какие негодяи! — загремел Бирон. — Эй, вы все, псы и негодяи, оцепить весь замок! Искать повсюду проклятого убийцу!

— Вы спасли жизнь моему верному другу, синьор Джиолотти. Как мне благодарить вас! — воскликнула Анна Иоанновна.

— Да, да, вы спасли мне жизнь! Я никогда не забуду этого, — горячо произнес и Бирон.

XII Прибытие послов

Когда вернулись в замок, Анна Иоанновна, несмотря на пережитое волнение, снова обратилась к Джиолотти с просьбой «погадать» о том, когда произойдет долгожданное событие — приезд послов.

— Сегодня, — ответил тот.

— Матушки! Да неужели? Вот радость! — чисто по-русски, по-бабьи воскликнула герцогиня. — А может, не приедут?

— Будьте уверены, ваше высочество, приедут сегодня, и очень скоро.

По случаю праздника и прекрасной, мягкой погоды почти все жители Митавы находились на улицах и площадях. Часть достопочтенных горожан и горожанок разъезжала в собственных «выездах», другие прогуливались пешком.

И вдруг в разгар этого уличного движения появились две быстро мчащиеся повозки, запряженные по шести лошадей каждая. В повозках виднелись важные, надменные фигуры, очевидно «бояр» (в Митаве всех русских вельмож-сановников называли боярами). Обе повозки были окружены верховыми солдатами в блестящей форме.

Митавцы рты разинули и стали гадать, что бы должно означать столь неожиданное появление русских «бояр», солдат — словом, этого диковинного поезда.

— В замок едут! К герцогине! — слышались возгласы в толпе. — С какими такими вестями?

А кортеж все ближе и ближе подъезжал к старому замку Кетлеров.

С сильно бьющимся сердцем, почти дрожа от волнения, стояла Анна Иоанновна у окна зала. Одета она была в парадное платье и в мантию, подбитую горностаем; на голове сверкала герцогская корона.

Бирон, в парадном мундире обер-камергера, стоял позади Анны Иоанновны. Его лицо подергивалось судорогами волнения и было бледно.

— Они уже въехали, Эрнст! Смотри, смотри! — волновалась герцогиня.

— Я вижу, ваше высочество… Вот первым вылезает из повозки князь Дмитрий Голицын, а вот и его брат… Господи Боже!.. И сам Алексей Долгорукий?! Когда же они спелись?..

— Их надо встретить, Эрнст?

— Разумеется. Я встречу их на первых ступенях лестницы. Не волнуйтесь, Анна, вы должны быть невозмутимо покойны и величественны.

Джиолотти, который находился тут же, подошел к Анне Иоанновне и, подав ей маленькую золотую рюмку, сказал:

— Вы очень взволнованны, ваше высочество. Выпейте это — и вы почувствуете себя великолепно.

Анна Иоанновна благодарно взглянула на него и выпила содержимое рюмки.

С низким придворным поклоном встретил «конюх» послов.

— Ее высочество, увидев приближение столь высоких и почетных гостей, поручила мне скорее встретить вас, ваши сиятельства, — вкрадчиво произнес Бирон.