Бирюлевские чудеса

– У кого еще готово?
– обратилась она к классу.

– У меня!
– поднял руку Джимми.
– Правда, красивый получился?

Он держал на ладони сочный оранжевый абрикос с нежным румянцем. Абрикос пах летом и солнцем, совершенно невозможно было поверить, что всего час назад он лежал, сухой и сморщенный, в коробке с сухофруктами.

– Так, посмотрим, - шагнула было к Джимми Евгения Петровна, но ее перехватила Феня, сидевшая за первым столом.

– Евгения Петровна, у меня тоже готово!
– протянула она свеженькую ромашку, которую летом засушила между книжными листами.

– И у меня!

– вскочила Ксюша с желтой кувшинкой в руках. Евгения Петровна остановилась.

– Минутку, Джимми, - кивнула она, - сейчас я подойду.

И начала рассматривать работу девочек.

Джимми кивнул и сел на место, любуясь своим абрикосом.

– Джи, - дернул его сзади за свитер Вован, - дай посмотреть, а?

– На, - протянул ему абрикос Джимми, - только осторожно, не помяй, пожалуйста.

– Класс!
– Вован любовался нежным фруктом.
– Прям, как только с ветки. А запах!

Вован понюхал абрикос и закатил глаза.

– Ну все, давай обратно, - забеспокоился Джимми.

– Джимми, - Вован умоляюще посмотрел на него.
– Можно, я кусну разик? Ну, пожалуйста!

Джимми вздохнул. Он был добряк и никогда не мог никому отказать, когда на него так смотрели.

– Только немножко, - шепотом разрешил он.
– Женюшка еще не смотрела.

– Ага!
– обрадовался Вован, - Я чуть-чуть, попробую только!

И с наслаждением впился в сочный плод. Мгновение - и он уже держал на ладони только гладкую, тщательно обсосанную косточку и растерянно моргал.

– Вовка!
– возмутился Джимми.
– Ты же сказал: "чуть-чуть"!

– Джимми, я сам не знаю, как так получилось, - оправдывался Вован, - я нечаянно!

– За нечаянно бьют отчаянно! Ты слопал, а мне двойку получать, да?!

– Что у вас, ребята?
– подошла к ним Евгения Петровна. Взглянув на косточку, она сразу все поняла.

– Не утерпел?
– улыбнулась она, - Какую же мне теперь тебе оценку ставить?

– Евгения Петровна, это не он, это я!
– вскочил Вован, - Я нечаянно... Взял попробовать, а он как-то раз - и сам съелся...
– опустил он голову.

– Ну, раз он "сам съелся", значит, Джимми точно выполнил работу на пятерку, что я могу еще сказать, - развела руками учительница.

На перемене Вован подошел к Джимми. Он все еще чувствовал себя очень неловко.

– Джимми, ты не обижайся, а?
– положил он ему на плечо свою пухлую ладошку.
– Ну, правда, я и сам не врубаюсь - как оно так получилось?

– Да ладно, - улыбнулся Джимми, - Нет проблем. Хороший эприкот был?

– Спрашиваешь! Я таких в жизни не пробовал!
– расцвел Вован.

– Тогда хорошо, - засмеялся Джимми.

Вован тоже засмеялся. "Все-таки этот Крюгер - классный пацан", подумал Вован и решился.

– Слушай, Джи, - заговорил он таинственным шепотом, - ты секреты хранить умеешь?..

После уроков мальчишки собрались у Вована и без лишних слов взялись за дело. Приготовили чашки с мертвой и живой водой, еще раз проверили, как работает инкубатор. Все было готово.

– Уф-ф, - перевел дух Вован, - Ну что, пацаны? Поехали?

– Давай, - нетерпеливо кивнул Герка.

Осторожно, словно в кипяток, Вован опустил яйцо в большую чашку с мертвой водой. Все замерли. Сначала ничего не произошло. Яйцо спокойно лежало на дне чашки и совершенно не изменялось.

– Ни фига не получается, - разочарованно вздохнул Вован.
– Наверное, раствор жидкий получился.

– Или на него уже ничего не действует, - отозвался Киль.
– Ой, нет! Действует! Правда, действует!

Наверное, раствор долго проникал в окаменевшие поры яйца. Но вот, наконец, серый каменный цвет яйца начал понемногу изменяться. Скорлупа побелела и сталa зарастать, прикрывая выкрошенные места, сквозь которые было видно, как наливается розоватым цветом тельце спящего динозаврика.

Наконец скорлупа полностью восстановилась, и яйцо стало ровным, гладко-матовым.

– Так, хорош, - проговорил Вован и деловито выловил яйцо из чашки суповой шумовкой. Дальше - как на уроке: ополоснуть материал и - в живую воду.

– Парни, а сколько времени в живой воде его держать надо?
– спросил вдруг Джимми.

– А кто его знает, - пожал плечами Вован.
– В мертвой воде мы его сколько времени держали?

– Одиннадцать с половиной минут, - ответил Киль, - я засек.

Решили, что в живой воде яйцо надо держать столько же. Эти одиннадцать с половиной минут все просидели как на иголках. Наконец, изнемогая от нетерпения, Вован выловил яйцо из чашки и радостно выдохнул:

– Пацаны, получилось!

– Точно?!
– вскочили все.

– Точно! Оно... теплое, пацаны!

Джимми завопил: "Й-й-е-хaaa!" и встал на голову. Герка восторженно влепил Килю тумака между лопаток, Киль ответил ему тем же. Один Вован вдруг стал серьезным.

– Ну ладно, ладно, разгалделись, - проворчал он, укладывая яйцо в инкубатор, и заботливо укутывая его ватой.
– Тише вы, а то вылупится псих какой-нибудь...

Еще раз полюбовавшись яйцом, ребята разошлись. Теперь оставалось только ждать.

Всю следующую неделю друзья изнывали от нетерпения. Не успевал Вован войти в класс, как его тут же окружали ребята.

– Ну как?
– теребил его Киль.
– Живой еще?

– Да живой, живой, - успокаивал Вован.
– Уже скребется потихоньку.

– А может, расковырять скорлупу?
– беспокоился Герка.
– Как бы не задохнулся он там, в скорлупе-то...

– Пупок свой поковыряй!
– сварливо отозвался Вован.
– Придумал тоже! Когда надо будет, он сам ее расковыряет. И не задохнется, не бойся - в скорлупе поры есть. Ну, такие дырочки специальные, малюсенькие. Через них воздух проходит, пока он спит там.

– А если он без тебя вылупится?
– спросил Джимми.
– Никуда не убежит?

– Да не должен, - пожал Вован плечами.
– У инкубатора стенки высокие. Ох, пацаны, у меня душа не на месте прямо. Сижу, а сам только и думаю - как он там?
– признался он.

– Слушай, а если тебе больным прикинуться?
– предложил Герка, Посидишь дома недельку, а там и он вылупится. Знаешь, как это делается? Берешь градусник, кладешь его на батарею...

– Да щас!
– возмутился Вован.
– Мой папец знаешь, как все болячки лечит? Как прилепит горчичники - будто на сковородке сидишь! Лучше уж в школу ходить.