Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

– Ну, конечно.

– Воспоминания о старых добрых временах, о нашей дружбе, и все такое.

– Именно.

– Ох, и нелегко это будет, уж поверьте, – задумчиво произнес он. – Если бы не любовь, ни одного хорошего слова об этом индюке из меня бы клещами не вытянули. Все. Решено. Вы уж познакомьте нас поскорей, а? Я прямо сгораю от нетерпения.

Почтенный возраст имеет свои преимущества. Например, можно запросто навязать свое общество незнакомой девушке, не опасаясь, что она станет подбирать юбки и поджимать губы. Мне было несложно завязать знакомство с мисс Блейкни, а уж потом я первым делом представил ей Честера.

– Честер, познакомьтесь с мисс Блейкни, – сказал я, подзывая его, в то время как он с наигранной беззаботностью расхаживал поодаль, путаясь в собственных ногах. – Мисс Блейкни, это мой юный друг Честер Мередит. Он учился с вашим братом Криспином. Вы, кажется, дружили, да?

– Еще как, – помедлив, выдавил из себя Честер.

– Правда? – ответила девушка. – А он сейчас в Индии, – добавила она после минутной паузы.

– Да, – сказал Честер.

Они снова замолчали.

– Отличный малый, – хрипло проговорил Честер.

– Некоторым, – отозвалась девушка, – Криспин очень нравится.

– Всегда был моим лучшим другом, – закивал Честер.

– Вот как?

Этот разговор произвел на меня не самое благоприятное впечатление. Мисс Блейкни выглядела холодно и недружелюбно, и я боялся, что причина тому – отталкивающее поведение Честера. Застенчивость, особенно осложненная любовью с первого взгляда, проявляется в людях самым неожиданным образом. Честер, к примеру, вдруг сделался крайне чопорным и надменным. Смущение не оставило и следа от его чудесной мальчишеской улыбки, которая всем так нравилась. Сейчас он не просто не улыбался – он выглядел, словно в жизни ни разу не улыбнулся и даже не собирается. Губы вытянулись в жесткую тонкую ниточку. В осанке читалось пренебрежение, граничащее с презрением. Он смотрел на девушку сверху вниз, словно на пыль под своей колесницей.

Я решил оставить их наедине. «Быть может, Честеру мешает мое присутствие», – подумал я, откланялся и удалился.

Через несколько дней мы вновь увиделись с Честером. Как-то после ужина он зашел ко мне и молча рухнул в кресло.

– Итак? – начал я.

– Что? – вздрогнул Честер.

– Виделись ли вы с мисс Блейкни?

– Ода.

– И что вы думаете, узнав ее поближе?

– А? – рассеянно откликнулся Честер.

– Вы все еще любите ее?

Честер встрепенулся.

– Люблю ли я ее? – воскликнул он с чувством. – Конечно, люблю. Да и как не любить? Я что, чурбан бесчувственный? Знаете, – продолжил он с видом юного рыцаря, грезящего о священном Граале, – знаете, она единственная женщина, которая не делает лишних движений при замахе. И еще. Можете не верить, но она бьет быстрее Джорджа Дункана. Вы же знаете, как женщины суетятся на поле, возятся с мячом, что твой котенок с клубком ниток. Она не такая. Подходит, уверенно замахивается, и р-раз. Она лучше всех.

– То есть вы играли в гольф?

– Почти каждый день.

– И как?

– Раз на раз не приходится. Ошибаюсь многовато.

Я встревожился.

– Надеюсь, мой мальчик, – озабоченно спросил я, – вы держите себя в руках во время игры с мисс Блейкни? Не комментируете свои ошибки в присущей вам манере?

– Кто, я? – в ужасе переспросил Честер. – Это я-то? Неужели вы допускаете мысль, что я хоть словом могу оскорбить ее слух? Что вы, сам епископ мог играть с нами и не услышать ничего нового.

Я вздохнул с облегчением.

– Как ваши успехи? – поинтересовался я. – Уж простите старого друга за откровенность, но во время знакомства вы держались как чучело простуженной лягушки. А что теперь, полегче?

– О да. За словом в карман не лезу. Болтаю без умолку об ее брате. Только и делаю, что нахваливаю этого типа. Выходит все лучше. Сила воли, наверное. Ну, и, конечно же, разглагольствую о романах ее матери.

– А вы их читали?

– Все до единого, будь они прокляты. Это ли не лучшее доказательство моей любви?! Черт возьми, какую чушь пишет эта женщина! Кстати, надо заказать в магазине ее последнее творение – «Тухлая жизнь» называется. Продолжение «Серой плесени», я полагаю.

– Бедный мальчик, – сказал я и пожал ему руку, – какая преданность!

– Я еще не на то готов ради нее, – он помолчал, раскуривая трубку, – кстати, завтра хочу сделать предложение.

– Как, уже?

– Не могу больше ждать. Никаких сил больше нет сдерживаться. Как думаете, где лучше? Ведь такие вещи не делаются за чашкой чая или по пути в магазин. Я подумываю предложить ей дружеский раунд – вот на поле и попытаю счастья.

– Лучше и не придумаешь. Поле для гольфа – храм природы.

– Ладно. Потом расскажу.

– Удачи, мой мальчик, – ответил я.

А что же Фелиция? Увы, она отнюдь не пылала ответной страстью. Честер ей решительно не нравился. Фелиция Блейкни выросла среди интеллектуалов, а потому с детства мечтала выйти замуж за самого обычного человека, который, например, понятия не имел бы, что такое Артбашикефф – московская окраина или модный русский напиток. Честер же, которого, по его собственным словам, хлебом не корми – только дай почитать очередной роман ее матери, вызывал отвращение. А приязнь Честера к братцу Криспину и вовсе настроила девушку против него.

Фелиция была послушным ребенком и любила родителей, хоть это и стоило ей немалых усилий, однако на брате решительно поставила крест. Криспин ужасен, думала она, а его друзья и того хуже. Напыщенные молодые люди в пенсне, свысока рассуждающие о жизни и искусстве, – что может быть отвратительнее? Беззастенчивое признание Честера, что он принадлежит к их кругу, сразу лишило его всякой надежды на успех.

Вас, должно быть, удивляет, что несомненное мастерство Честера на поле для гольфа не произвело на девушку никакого впечатления. К несчастью, поведение Честера во время игры сводило на нет все его достоинства. Фелиция с детства почитала гольф чуть ли не священной игрой, а Честер, к ее ужасу, проявлял на поле чудовищную легкомысленность. Дело в том, что, стараясь удержаться от крепких словечек, Честер хихикал, как девчонка, давая, таким образом, хоть какой-то выход чувствам. Эти смешки всякий раз возмущали Фелицию до глубины души.

Вот и в этот день Честер сделал все, чтобы уронить себя в глазах возлюбленной. Игра началась довольно удачно. При первом же великолепном ударе Честера сердце девушки дрогнуло. Однако на четвертой лунке мяч застрял в углублении, оставленном высоким женским каблуком. Не будь рядом Фелиции, Честер непременно разразился бы гневной и весьма красноречивой тирадой на этот счет, но сейчас был начеку.

Честер жеманно хихикнул и потянулся за нибликом. «Ай-ай-ай», – сказал он, и девушка снова содрогнулась.