Битва божьих коровок

– У нас частный кабинет. Прием строго по записи.
– Медсестра дежурно улыбнулась Пацюку.
– И по талончикам. А по поводу острой боли обращайтесь в поликлинику по месту жительства. Или в центральную стоматологическую.

– Я пошутил.

– Что значит - пошутили?
– Глупенькие ресницы медсестры взлетели вверх.

– Мне нужен Виктор Афанасьевич Кульчицкий.

– Так бы сразу и сказали.
– Теперь медсестра улыбнулась по-настоящему - так, что Пацюк успел разглядеть частокол отменных зубов и безмятежное, как кусок мраморного мяса, небо.

– Он давно приехал?

– Сегодня утром.

– Очень хорошо, - обрадовался Пацюк.
– Я пройду?

– Пожалуйста...

По достаточно широкому, поблескивающему натертым паркетом коридору медсестра отконвоировала его к дубовой двери, за которой стояла строгая библиотечная тишина.

– К вам, Виктор Афанасьевич, - заглянув в кабинет, проворковала она. И снова обратилась к Пацюку: - Входите, не бойтесь!

– Я не боюсь... Но...

– У нас новейшие аппараты. Отличная анестезия. Никакой боли.

Стриптизерша в крахмальной наколке медработника почти насильно втолкнула его в кабинет.

В кабинете слегка подрагивали скрипочки из "Времен года" Вивальди, царил вопиющий евростандарт, а единственное кресло, расположившееся в центре, больше смахивало на трон фараона.

Аменхотепа, не иначе.

Трон окружало огромное количество никелированной блестящей техники, от которой у Пацюка сразу же застыла в жилах кровь и свело пальцы на ногах.

– Здравствуйте.
– Виктор Афанасьевич Кульчицкий оказался коренастым мужичком лет сорока с мощным торсом, скрыть который не мог даже халат, мощным крутым лбом и такими же мощными мускулистыми руками.

"Тебе бы на бойне работать, мил-друг", - обреченно подумал Пацюк.

– Добрый день, Виктор Афанасьевич, - сказал он.

– Мы знакомы?
– дантист поднял бровь.

– Опосредованно, так сказать.

– Опосредованно?

– Меня направила к вам одна девушка... Мицуко.
– Пацюку даже не пришлось изображать страсть: губы и глаза все сделали сами.
– Она сказала, что вы - кудесник.

На лице Кульчицкого отразилась борьба чувств. Судя по всему, в представлениях дантиста Мицуко несколько не вязалась с потрепанным Лао-цзы, кроссовками, изготовленными в провинции Сычуань, и курткой на босы руки.

– Лена Алексеева, - на всякий случай подсказал Пацюк.

– Мицуко, да, - он все ещё колебался.

– О вас очень хорошие отзывы...
– продолжал напирать вконец обнаглевший Пацюк.
– Мой компаньон, Николай Семенович Кабрин...

Кульчицкий поднял вторую бровь.

– К сожалению, покойный...

– Что вы говорите!
– Теперь на непростительной от век высоте болтались обе брови.
– Надеюсь, ваш покорный слуга здесь ни при чем?

– Что вы!
– Пацюк угодливо захихикал.
– Несчастный случай...

– Я хорошо его помню. Два верхних резца.

– Несчастный случай, но речь не об этом. Он высоко оценил ваш кабинет. А Мицуко... та просто уши мне прожужжала, девочка. Ты обязательно должен сходить. Обязательно.

– А что у вас?

– Нижний резец шатается... Честно говоря, я уже давно в рот не заглядывал. Совсем его запустил... Постоянно мотаешься, сегодня только из Пекина приехал... Так что все по-походному... А Мицуко очень настоятельно вас рекомендовала.

– Как вас зовут?

– Георгий.

– Садитесь, Георгий, - наконец-то смилостивился Кульчицкий. Посмотрим, что у вас.

Пацюк устроился в кресле, открыл пасть и закрыл глаза. И тотчас же, прямо сквозь веки, его ужалил яркий свет лампы. До самых шейных позвонков.

– Э-э... Действительно, рот у вас запущен. Резец будем укреплять в следующий раз. Я выпишу вам талончик. А вот нижний второй коренной, прочистим и - пломбу, пока не потеряли.

– А-а... рентген?
– Пацюк откровенно струсил.

– Ваш случай никаких трудностей не представляет. Так что рентген необязателен. И не волнуйтесь вы, не стоит так трястись. Американские технологии, ничего не почувствуете.

– А не прогорает ваш кабинет?

– Держите рот раскрытым, - посоветовал Кульчицкий Пацюку.
– Наш кабинет не прогорает. У нас респектабельная клиентура.

Монотонное гудение докторишки, монотонное позвякивание инструментов вкупе с меланхоличными скрипочками Вивальди убаюкивали Пацюка.

– А у вас только это?
– спросил он, жутко артикулируя.

– Почему же... Есть Рэй Чарльз и вообще хороший джаз... Есть блюзовая гитара. А Вивальди вас раздражает?

– Да нет... Терпеть можно.

– Терпеть не понадобится. Сейчас сделаем вам укольчик, и ничего не почувствуете...

...Когда Пацюк пришел в себя, Кульчицкий все ещё возился с его зубом.

– Ну как?
– спросил он.

– Что как?

– Как ощущения?

– Да нормально.
– Пацюк лишь слегка привирал: в голове его бродил какой-то туман. Впрочем, довольно приятный.

– Теперь сплюньте.

Пацюк повиновался и выплюнул кусок ваты и накопившуюся слюну.

– Пломба временная. Постоянную поставим через неделю.

– Я не понял, - заволновался Пацюк.
– Это что, все?

– Все.

– А...

– Все уже сделано. Новейшие технологии.

– Спасибо... Сколько я вам должен?
– Интересный вопрос, особенно если учесть, что в кармане у Пацюка нет ни копейки.

– Светлана заведет на вас карточку. Окончательный расчет - после окончательного ремонта, так сказать.

– Вы работаете в кредит?

– Мы можем позволить себе такую роскошь, - Кульчицкий широко улыбнулся.
– Особенно когда дело касается рекомендаций наших друзей.

Интересно, говорил ли он то же самое Кириллу Лангеру? Или Кабрину? Или Давыдову? Или Газаряну? "МЕДИ-СЕРВИС" оказался единственной точкой пересечения Лангера и Николая Кабрина, делом которого они с Забелиным в свое время занимались.

Единственной точкой.

Ни образ жизни, ни круг знакомств, ни сфера трудовой деятельности ничто их не связывало. Пожалуй, Лангер и Кабрин были даже социальными антиподами. Но и у того и у другого были талончики в этот загадочный частный кабинет. Талончик Кабрина лежал в записной книжке. Записная книжка лежала в кармане джинсов. Именно эти джинсы были на Кабрине, когда он выпал из окна...