Битва попаданок

– Чистые п-помыслы? – изумилась Дайна. – А-а зачем?

– Если в сфере благой эйтавиор, - Энриль легонько ткнул пальцем в стекляшку, укрытую тканью, - ты погибнешь… Последнее меня давно беспокоит. Нужно очистить твою жизнь. От всех этих склок, интриг, тренировок с мечами, и… меня. Я должен отпустить тебя. В благом пространстве неизбежно проявятся благие побуждения.

– Энриль, что ты несёшь?! Мы, конечно, вчера сильно повздорили, и с Тори я перегнула… Кстати, её нашли?

– Нашли.

– Живую?

– К счастью, живую, здоровую.

– Тем более! Это не повод...

– Дайна, послушай, - Энриль обхватил её лицо руками и, не удержавшись, провёл пальцем по щеке, посылая по всему телу импульс нежности и тепла. – Ты должна уйти из дворца. И из лекарской части. Ты должна сама узнать этот мир. Его дыхание. Его суть. Его истинную природу.

– Да видела я ваш мир! Вместе с тобой. Вместе с Каролиной.

– Ты видела лишь пейзажи. Но не жизнь живого, - Энриль убирал руки с её лица. – А ведь Авеанна прекрасна…

– Жизнь живого… - повторила Дайна, начиная понимать.

Энриль и правда имел маниакальную привязанность ко всяким растениям и букашкам. Она никогда не разделяла эту часть его жизни.

«Мало ли у кого какие хобби? Я вот раны зашиваю, когда не готовлюсь к смертельной битве».

– Энриль, всё это прекрасно, но мне не интересны ваши растения и все эти существа… без тебя, - призналась Дайна.

Ей казалось, её слова – такие важные, такие искренние – проникнут в него, сдвинут тектонические плиты в сознании, и он изменит своё решение.

– Если тебе не интересна суть Авеанны и её существа, как ты будешь за нас сражаться? – печально улыбнулся Правитель.

– Мы не будем драться с Каролиной.

– Я не стал говорить в Диверморе, но подумай сама: это же очевидно, не станете драться – обе проиграете. Погубите всех. Дайна… боги не оставили вам выбора.

– Мне всё равно. Хватит давить на меня!

– Тебе не всё равно. Ты переживала даже за Тори. И ты права, я действительно не сдержался. Осуждая твою месть, я не смог справиться с собственными обидами. Это лишний раз доказывает губительность моего влияния… Меж тем Авеанну ждут тяжёлые времена, и кто знает, какие испытания и какие переживания мне захочется разделить с тобой? А это неправильно. Я обязан сберечь тебя! Даже от себя. Поэтому отпускаю… На волю, в свободное пространство без правил, где мысль течёт плавно, размеренно, а всё, что происходит – во благо, - произнёс он тоном проповедника и добавил с хрипотцой: - Хотя больше всего хочется просто запереться с тобой в комнате, и...

От его последних слов Дайну бросило в жар.

Энриль же коротко выдохнул:

– Прости… Тебе пора.

«Что он делает? Режет по живому!» - Дайна не могла ни плакать, ни говорить.

Лишь могла наблюдала, как Энриль поднял из-за стола приготовленный дорожный рюкзак, сунул его в её руки, открыл портал где-то на пустой дороге и…

– А как же мой проект? Лаборатория? – Дайна всё ещё стояла в комнате Правителя, такой простой, такой знакомой, такой… родной.

Взгляд метался от предмета к предмету, на которые начали ложиться робкие блики рассветного солнца, а разум искал хоть какую-то причину, чтобы остаться.

– Лекари и маги поняли задачу. Либо они доделают всё без тебя, либо ты сама завершишь свою работу после битвы, конечно, если захочешь… До встречи, Дайна, - Энриль шмыгнул носом,

А её до слёз ослепил яркий свет.

Кажется, Правитель всё-таки вытолкнул её на дорогу. Портал схлопнулся, в нос ударила смесь ароматов – озонистая утренняя влага, цветочная пыльца и мелкая дорожная пыль.

Отвернувшись от ярких солнечных лучей, вспыхнувших над линией горизонта, Дайна вытерла слёзы. Её окружали жнивичные поля. В небе издевательски весело трещали утренние птицы. Руки оттягивал рюкзак. И невидимые ледяные пальцы с силой сжимали растерзанное сердце…

Неделю спустя.

Спальня Волдарков

– А-а-а! – Каролина выгнулась на смятых простынях…

Несколько мгновений она наслаждалась пульсирующей, сладкой волной, бьющейся внутри её уже обмякшего тела.

А потом уставилась туман под потолком…

Она знала, что будет дальше. Мысли о битве заползут в голову противными дождевыми червями.

– Ты выиграешь, - прошептал Руэйдир, убирая с её лба влажную прядку.

Каролина закусила губу.

– Божество сказало просто жить, любить и постараться быть счастливой, тогда мой резерв наполнится на максимум… А я не могу. Разве можно быть счастливой, зная то, что я знаю?

– Я тоже многое знаю, но справляюсь, - попытался подбодрить её Дир.

– Я – не ты, - Каролина вздохнула.

– Знаешь, какой самый простой способ почувствовать счастье?

– Какой?

– Загадать желание. И добиться его исполнения… Скажи, чего ты желаешь, Каролина? Хочешь, устроим бал?.. Охоту? Хочешь, отправимся в путешествие. Говорят, вода на южном побережье уже прогрелась, и можно купаться. Ты ведь скучаешь по морю?

– Раньше очень скучала, - произнесла она, не узнавая свой безжизненный голос.

– Только скажи, - прошептал Руэйдир.

Каролина лежала и думала. О себе. О нём… о том, что Дир вообще-то – Повелитель, но ради неё, ради того, чтобы вернуть её радость, забыл о стране и носится с ней вот уже несколько дней кряду.

А где-то за стенами их покоев живёт в неведении целый Дворец.

И Дивермор.

И весь Хардракар.

Теперь она поняла, почему тосковала Дайна, и почему веанка однажды спросила, что бы Каролина поменяла, если бы знала, что до конца света всего ничего?

– Если говорить о Хардракаре, я бы поменяла… многое, если не всё.

– О чём ты, родная? – навис над ней Руэйдир.

Каролина выползла из-под его смуглого, совершенного тела и уселась, откинув спину на изголовье кровати:

– Что-то я раскисла. Сижу взаперти… А ведь если подумать, у меня не «всего два месяца», а «целых два месяца»! Если бы ты хотел что-то улучшить в Хардракаре, с чего бы начал?

– Почему ты задумалась о Хардракаре?

– Не знаю. Просто поняла, что у меня есть всё, и я не радуюсь. А ведь на свете много существ, которые были бы рады и малости… Если твоему народу суждено пострадать из-за меня, позволь сделать для них хоть что-то. Пусть в эти два месяца хотя бы для кого-то случится нечто хорошее. Пусть они получат то, о чём раньше и не мечтали.

– Кажется, я понял тебя. Вот только при всём желании не могу раздать всю казну. Её просто не хватит.

– А я не про казну. Точнее, самым бедным, наверное, можно чем-то помочь. Устроить ночлежки с горячими супами, отправить туда рекрутеров для поиска тех, кто готов работать, а не жить на подачки.

– Два месяца для таких всё равно ничего не решат.

– Зато подарят надежду… на Земле я порой была счастлива, всего лишь ожидая счастливых времён.

– Согласен.

– Ещё я иногда я думаю о девушках, о здешних служанках. Они работают в ужасных условиях. Их лишь запугивают и строго наказывают. Но раньше я просто не думала, что ты прислушаешься ко мне, а теперь… вот.