Бизнес-леди и чудовище

А это может означать только одно – подруга нашла, наконец, средство, вылечившее ее больную кожу. Это продукция какой-то фирмы, которая не любит огласки и требует пользоваться исключительно ее разработками.

Лана была почти уверена, что знает название этой суперкосметики – «Свежая орхидея». Очень уж подход к ведению бизнеса похож. Да и Олег упоминал эту фирму.

Для того чтобы убрать слово «почти», следовало пообщаться завтра с Озеровской.

А потом уже решать, что делать дальше. Но в любом случае посвящать кого-либо еще в свои планы Лана не спешила, предпочитая сначала разобраться во всем самостоятельно, а потом уже, в случае необходимости, пустить в дело тяжелую артиллерию отцов. Своего и Иришкиного.

Потому что служба безопасности холдинга Мирослава Красича была одной из самых профессиональных в Москве.

А может, сразу посоветоваться с папой? Завтра же, к примеру? И пусть расследованием занимается Матвей Кравцов, начальник службы безопасности холдинга.

Ну правильно, больше им заняться нечем! Лана представила реакцию ребяток Кравцова, когда босс обрисует им задание. Косметическая фирма? Кремики и лосьончики?! Борьба не на жизнь, а на смерть с прыщами и морщинами?!! Им, обладателям всяких-разных поясов, данов, разрядов или что там еще является мерилом уровня боевого мастерства, возиться с ботанами в очочках и бабцами? Ну кто еще может заниматься шампуньками, масочками и прочей дребеденью!

И вообще, при чем тут служба безопасности строительного холдинга? Ах, дочка владельца попросила! Ну да, ну да.

Воображение повело себя совсем уж разнузданно, вывесив плакаты с кучей всевозможных эпитетов, щедро отсыпаемых бойцами Кравцова в адрес дочери Красича. И хотя никто из представителей службы безопасности даже намеком не позволял себе ничего подобного, воображение продолжало резвиться.

Интересно, что послужило источником кретинского вдохновения – нервное напряжение или мартини?

Но в любом случае пора спать, пока воображение не начало транслировать соревнования по керлингу между командами Мозамбика и Уганды.

К тому же из-за слишком увлекшегося воображения разум начал работать с прямолинейностью компьютерного переводчика, из принтера которого выходят вот такие нетленные строки:

Предложение подарка Рождества:

К вашему противнику, прощение.

К противнице, допуск.

К другу, ваше сердце.

К клиенту, обслуживайте.

Ко всем, призрение.

К каждому ребенку, хороший пример.

К себе, уважение.

Интересно, Арнольд Орен, когда писал стихотворение, посвященное Рождеству, одному из самых светлых и теплых праздников, имел в виду именно это?

В общем, пора, пора было показывать каждому ребенку хороший пример и отправляться баиньки.

Сон, уныло болтавший ногами на спинке кровати, при виде долгожданной хозяйки радостно подпрыгнул, превратился в огромный пушистый шарик и нежно опустился на веки Ланы.

Сопротивляться такому славному шарику было бы глупо.

А никто и не собирался. Настолько не собирался, что разбудил Лану лишь звонок мобильного телефона, а вовсе не первый солнечный лучик.

Мобильник жизнерадостно наяривал тему из фильма «Все будет хорошо», а значит, звонила мама Лена.

Проснуться почему-то никак не получалось, правый глаз уже бодрствовал, но левый участвовать в житейском безобразии отказывался категорически. Ну и фиг с тобой, обойдемся одним души зерцалом.

Лана нащупала на тумбочке голосящий аппаратик и, прежде чем ответить на вызов, посмотрела, который час. Правое зерцало смущенно сообщило, что десять утра было ровно семнадцать минут назад.

– Ничего себе вздремнула, – сонно пробормотала девушка, нажимая кнопку ответа. – Привет, мам.

– Ну и где ты бродишь, непослушная дщерь? Мы с отцом ждем ее, завтракать не садимся, а она…

– А она бессовестно дрыхнет.

– Что, серьезно, я тебя разбудила?

– Ага.

– И во сколько же ты легла накануне, позволь поинтересоваться?

– Как и положено, сразу после «Спокушек». Ты же знаешь, без Хрюши я не засну.

– Мало тебе в жизни Хрюш, я вижу, – хихикнула Елена. – Ладно, просыпайся, в темпе собирайся – и к нам. Ты не забыла, что сегодня Эля придет?

– Нет, конечно.

– Ну вот, а до ее прихода я хочу узнать, что там случилось с Иришей. Отец мне ничего толком не объяснил.

– Потому что сам толком ничего не знает. Впрочем, как и я. Все, мамуль, я побежала в душ. Вы там завтракайте без меня, хорошо?

– Ничего хорошего, конечно, блинчики ведь есть надо с пылу с жару. Да с клубничным вареньем и маслицем сливочным.

– А-а-а, мам, прекрати! Или ты хочешь, чтобы дочь умерла, захлебнувшись слюной?

Мама Лена такой жуткой участи своему дитяти, конечно, не желала, поэтому отпустила Лану собираться.

Хотелось бы сказать, что стояло прекрасное летнее утро: ярко светило солнышко, по небесной лазури легкими перышками скользили облака, но увы…

Утро не стояло, а лежало, и прекрасным оно не было. Вчерашняя серая морось никуда не исчезла, видимо, в небесной канцелярии обнаружили позапрошлогодние запасы списанной, но неизрасходованной сырости, и лучшего применения для этого сомнительного великолепия, чем вывернуть его на головы москвичей, там не нашли.

Правда, на боевое настроение Ланы эта вселенская меланхолия повлиять не могла. Смыв в душе сонливость, она вдруг почувствовала, как внутри, потягиваясь и порыкивая, проснулась ее дикая кошара. И теперь они с рысью ощущали, во-первых, охотничий азарт, во-вторых, зверский голод. Или очередность следует сменить?

В любом случае, серость за ветровым стеклом «Лексуса» осталась незамеченной. Совсем. То есть абсолютно.

Первым был утолен зверский голод, как сиюминутное желание. Желание пролонгированного действия, то есть охотничий азарт, осталось неутоленным, блинчики с ним не справились. И от этого Лана буквально искрила.

Током она при прикосновении не била, электрических скатов в роду вроде не прослеживалось, но глаза периодически вспыхивали зеленым блеском, что не могли не заметить родители, привыкшие к спокойной и уравновешенной дочери.

– Странная ты какая-то сегодня, – проворчал Мирослав, с сомнением разглядывая возбужденно тараторившую девушку. – Я тебя такой видел только один раз, когда произошла вся эта свистопляска с Винтороговым. Это ты из-за подруги психуешь?

– Почти, – улыбнулась Лана. – Хотя не столько из-за самой Иришки, с ней, я уверена, все будет хорошо. Меня возмущает поведение ее муженька! – естественно, о выходке Никишина родители не узнали, иначе несостоявшемуся ловеласу пришлось бы туго. – Так легко поверить в бред о наличии у жены любовника!