Благие намерения

–  Ну, ты… осторожнее… - малость придя в себя, молвил с оглядкой хозяин.
– Про государя-то…

Но Ар-Шарлахи и сам почувствовал, что пора закусить повязку.

–  Удивляться величию мудрости - прямой долг подданного, - кротко заметил он и умолк.

Стало слышно, как на левом борту кто-то из скарабеев давится смехом.

–  Ну вы, там!
– гаркнул, озверев, хозяин.
– На левом! Я вам сейчас похихикаю!..
– Он снова повернулся к Ар-Шарлахи.
– Все хотел тебя спросить, досточтимый, - начал он не без ехидства.
– А как же так вышло, что ты сам брус толкаешь? Сын владыки, три складки… Как же так? Ар-Шарлахи вздохнул.

–  Жить-то на что-то надо?
– нехотя ответил он.

–  Так вам же от государя было жалованье положено… - вкрадчиво допытывался хозяин.
– Не хватает, что ли?

Теперь взгоготнули разом оба борта. Каторжане любили такие представления. Оглянуться не успеешь - уже привал…

–  Положено… - Ар-Шарлахи усмехнулся.
– А чиновнику, который мне это жалованье привозил - как полагаешь, почтеннейший?
– тоже ведь кушать хочется… Он мне прямо сказал: «Половину - тебе, половину - мне». Да и я тоже хорош: нет чтобы согласиться - пригрозил, что поеду пожалуюсь в предгорья. А он испугался, дурачок, что в самом деле поеду, ну и послал донос. Будто бы я и разбойник Шарлах - одно и то же лицо. Имена-то похожи…

–  И поверили?
– ахнул хозяин, с любопытством глядя на благородного каторжанина.

–  Поверить - не поверили, а жалованья на всякий случай лишили…

–  Да-а… - помрачнев, протянул хозяин.
– Времена…

И как бы невзначай огладил широкую складку плаща на костистом своем плече.

Справа на горизонте чуть шевелился и подрагивал черный обуглившийся скелет военной каторги. Казалось, там, в зыбком красноватом мареве, выбирается из норы огромное насекомое. Чуть поодаль чернел еще один остов…

Даже не верится: всего пять лет назад отрекся от престола Орейя Четвертый и последний! Пять лет назад раскололась великая держава, засверкали в пустыне круглые, чуть вогнутые зеркала боевых щитов, запылали колесные парусники, и все оазисы вдоль горных отрогов Харвы отделились, ушли, прихватив с собой и Пальмовую Дорогу, имевшую глупость в общем угаре поддержать этих голорылых ублюдков…

Краешек хилой тени от матерчатой покрышки коснулся наконец лица, но это уже не имело значения. Вскоре каторга поскрипывая, вползла в настоящую плотную тень слоистого выветрившегося останца, за которым кончалась щебнистая пустыня Папалан и начинались белые, прокаленные насквозь барханы Чубарры. Поскольку судно принадлежало купцу, а не престолу, прикованных каторжан на нем не водилось - одни наемники. Скарабеи разбрелись по округе: кто принялся собирать обломки парусника, брошенного когда-то пылевой бурей на эту слоистую выветрившуюся скалу, кто направился с кожаными ведрами к выдолбленному в камне водосборному колодцу; из каторги вынесли жаровню, развели огонь. После неспешной молчаливой трапезы прилегли в тени, каждый на своем коврике. Кое-кто удалился за россыпи обломков - не иначе тайком помолиться верблюду по имени Ганеб. Остальные сделали вид, что не заметили отсутствия товарищей, хотя прекрасно знали: един Бог в Харве, вот уже год как един. Ему, и только ему, надлежит возносить теперь мольбы и благодарения.

Ар-Шарлахи надеялся вздремнуть, но тут рядом затеяли горячий и на редкость содержательный диспут о том, скольких человек мог вынести один верблюд. Тот же Ганеб, к примеру… Самым горластым спорщиком оказался старик каторжанин.

–  Пятерых?
– презрительно вскрикивал он.
– А сорок не хочешь? Пя-те-рых!

–  Да это что же они? С каторгу, что ли, были?

–  А хоть бы и с каторгу! Послышалось недоверчивое хмыканье.
– Чего ж они все сдохли, раз такие здоровые?..
– Потому и сдохли! Их же через горы вели! А что им в горах жрать? На вершинах снег один да лед!..

–  А я вот чего не пойму, - вмешался еще один голос.
– Ну ладно, здоровые они были, с каторгу, ладно… А товары-то на них как возить? Тюки, ящики…

–  Н-ну… - Старик замялся, покряхтел.
– Под брюхо видать, подвешивали.

–  А почему не на спину?

–  На спину! На спине - люди…

–  В задницу заталкивали, - не подумав, проворчал Ар-Шарлахи и был изумлен взрывом хохота. Негромкая реплика легла в паузу как нельзя удачнее.

Каторжане ржали самозабвенно, с завизгом. Крикливый старикан пытался их переорать, но с тем же успехом он мог бы соперничать с ревом песчаной бури. А тут еще кто-то предположил, постанывая, как в таком случае этих самых верблюдов разгружали, - и хохот грянул вновь.

Посмеиваясь, подошел хозяин, стал слушать.

–  Безбожник ты!..
– заходился старикан.
– Вот и видно, что в Харве учился, набрался у голорылых!.. Ученый! Да как у тебя язык повернулся?.. Про верблюдов - такое! Да на них твои предки в этот мир пришли!..

–  Э! Э! Скарабеи!
– встревожился хозяин.
– А ну давай о чем-нибудь другом! Этак вы меня и впрямь на рудники укатаете…

Договорить он не успел, потому что в следующий миг со стороны красноватой пустыни Папалан нахлынул морок. Горизонт словно размыло, и в небе внезапно опрокинулась, зашевелила барханами невиданная зеленовато-серая пустыня. Ар-Шарлахи медленно поднялся с коврика. Он не раз читал о таком и слышал, но видел это впервые. Вокруг задвигались, вставая, испуганные каторжане. Послышались сдавленные восклицания, шумные судорожные вздохи.

–  Что это?

В синевато-серых волнующихся барханах тонул странный корабль - с мачтами, но без парусов. Серый, ощетинившийся какими-то трубами… Пустыня вобрала его необычно массивное тулово так глубоко, что колес уже не было видно. Да нет, колес просто не было… Не было и быть не могло.

–  Море, - глухо сказал Ар-Шарлахи, и в этот миг видение сгинуло. Несколько секунд все стояли не шелохнувшись и слепо смотрели в опустевшее небо над красной щебнистой равниной.

–  А… а что это… море?
– заикаясь, спросил подросток.

–  Смерть, - жестко бросил кто-то из каторжан.
– Увидел - значит готовь полотно и рой яму…

–  Без корабля - оно бы еще ничего… - испуганно бормотал старик.
– А вот с кораблем…

Подросток тихонько завыл. Мысль о скорой смерти ужаснула мальчишку.

–  Да заткните ему рот кто-нибудь, - сердито сказал хозяин и резко повернулся к Ар-Шарлахи.
– Дед болтает, ты в Харве учился… Должен знать… В книгах-то что об этом сказано?

Ар-Шарлахи неопределенно повел плечом, украшенным тремя складками.

–  Премудрый Гоен утверждает, что это царство мертвых. Потому так и называется - море… Попасть туда можно только после смерти. А живым оно является лишь в миражах - как напоминание.

–  А другие?
– жадно спросил хозяин.
– Другие что пишут?

–  Ну… Андрба, например, возражает Гоену и говорит, что искупавшийся в морской воде станет бессмертным.

–  Да?
– с надеждой переспросил хозяин и тут же спохватился: - Постой-постой, а что толку купаться, если помер? Живым-то туда не попасть…

Ар-Шарлахи осклабился под повязкой:

–  А вот об этом премудрый Андрба умалчивает…

Глава 2 СУДЬЯ СОБСТВЕННОЙ ТЕНИ

Полдень уже дохнул горячим ртом на маленький оазис, до сих пор по привычке именуемый тенью Ар-Мауры, а в глинобитном дворике с высокими стенами, выложенными голубыми с пунцовой прожилкой изразцами, было прохладно и сумрачно. Листва, провисающая подобно потолку, просевшему под собственной тяжестью, мерцала крупными каплями влаги. На плоских чистых камнях стояли прозрачные лужицы.