Благие знамения (Добрые предзнаменования)

— Тараторой, — глухо ответила Мэри Ходжес.

— И вы помните историю с подменой новорожденных? — спросил Кроули.

Мэри Ходжес помедлила с ответом. Потом наконец заговорила с видом человека, который впервые прикасается к воспоминаниям, давно заросшим многолетней пылью.

— Да, — сказала она.

— Вы могли что-нибудь перепутать?

— Я не знаю.

Кроули немного подумал.

— У вас должны были остаться записи, — сказал он. — Обычные регистрационные журналы. В наши дни все регистрируется. — Он гордо взглянул на Азирафаэля. — Это была одна из моих лучших идей.

— Да, конечно, — сказала Мэри Ходжес.

— И где же они? — ласково спросил Азирафаэль.

— Когда новорожденных увезли, у нас случился пожар.

Кроули застонал и воздел руки к небу.

— Ясное дело, Хастур постарался, — сказал он. — Узнаю его стиль. Вот и доверяй им после этого. А сам-то небось воображает, будто чертовски умно придумал.

— Вы помните какие-нибудь приметы второго ребенка? — сказал Азирафаэль.

— Да.

— Пожалуйста, расскажите мне.

— У него были ути-какие пальчики.

— А…

— Такой был милый, — мечтательно сказала Мэри Ходжес.

Снаружи донесся звук сирены, резко оборвавшийся после очередного выстрела. Азирафаэль подтолкнул Кроули локтем.

— Уходим! — сказал он. — Сейчас сюда ввалится полиция, и я, конечно, буду морально обязан помочь им в расследовании. — Он на мгновение задумался. — Может, она вспомнит — а вдруг той ночью еще кто-нибудь рожал?

С первого этажа донесся топот бегущих ног.

— Задержи их, — сказал Кроули. — Нам нужно время!

— Еще немного чудес, и нас непременно заметят Наверху, — предупредил Азирафаэль. — Если ты хочешь, чтобы Гавриил или кто-то из его ребят заинтересовался, почему вдруг уснул наряд из сорока полицейских…

— Ладно, — сказал Кроули. — Тогда всё. Всё. Но стоило хотя бы попробовать. Давай выбираться отсюда.

— Через тридцать секунд вы пробудитесь, — сказал Азирафаэль, обращаясь к завороженной экс-монахине. — Вам приснился чудеснейший сон о том, что вы больше всего любите, и…

— Да-да, прекрасно, — вздохнул Кроули. — Может, пойдем уже?

Никто не заметил их ухода. Полицейские были слишком заняты, собирая в кучу сорок опьяневших от адреналина менеджеров-берсерков. Три полицейских фургона пропахали ухоженный ковер газона; Азирафаэль заставил Кроули дать задний ход, чтобы пропустить первую машину «Скорой помощи», но потом «Бентли» наконец со свистом умчался в ночь. Вослед ему запылали садовая беседка и бельведер.

— И как мы могли бросить бедную женщину среди этого кошмара? — горько сказал ангел.

— Ты думаешь? — переспросил Кроули. Он попытался было сбить ежа, но промахнулся. — Помяни мое слово, клиентов у нее станет вдвое больше. Если она сообразит, что за козыри у нее на руках, уладит формальности и оформит все законным путем. Начальный бизнес-тренинг с настоящим оружием? Да тут очередь выстроится.

— Ну почему ты всегда такой циничный?

— Я уже говорил. Работа такая.

Какое-то время они ехали молча. Потом Азирафаэль сказал:

— Как думаешь, он ведь должен так или иначе объявиться? А мы, наверное, сможем это заметить?

— Нет, он не объявится. По крайней мере не для нас. Защитная маскировка. Он и не догадывается об этом, но охраняет себя от назойливого любопытства оккультных сил.

— Оккультных сил?

— От нас с тобой, — пояснил Кроули.

— Я лично никакой не оккультный, — заметил Азирафаэль. — Ангелы не оккультные. Мы — эфирные.

— Неважно, — бросил Кроули. Он слишком нервничал, чтобы спорить.

— А есть какой-нибудь еще способ его обнаружить?

Кроули пожал плечами.

— Понятия не имею. Неужели ты думаешь, что у меня много опыта в подобных делах? Армагеддон случается лишь однажды. Никто не даст второй попытки сделать все как следует.

Живые изгороди пролетали мимо за окнами «Бентли».

— Все здесь такое мирное, спокойное, — сказал ангел. — Как, по-твоему, это произойдет?

— Ну, идея термоядерного истребления всегда была популярна. Хотя сейчас, надо сказать, все большие шишки вполне вежливы друг с другом.

— Удар астероидом? — предположил Азирафаэль. — Довольно модная тема нынче, как я понимаю. Падает такая махина в Индийский океан, огромное облако пыли и пара — и прости-прощай, высшие формы жизни.

— Жуть, — сказал Кроули и превысил скорость. Каждый вносит свою лепту.

— Невыносимо и думать об этом, — мрачно сказал Азирафаэль.

— Все высшие формы жизни одним махом, это уж точно.

— Кошмар.

— Ничего не останется, кроме пыли и фундаменталистов.

— Это гадко с твоей стороны.

— Извини. Не смог удержаться.

Они взглянули на дорогу.

— Может, какой-нибудь террорист?.. — начал Азирафаэль.

— Только не из наших, — сказал Кроули.

— И не из наших, — сказал Азирафаэль. — Хотя у нас, разумеется, не террористы, а борцы за свободу.

— Вот что я тебе скажу, — предложил Кроули, дымя покрышками на выезде из Тадфилда. — Пора выложить карты на стол. Я назову тебе наших, если ты назовешь мне ваших.

— Ладно. Ты первый.

— Э нет. Первый ты.

— Но ты ведь демон.

— Да, но демон своего слова, я надеюсь.

Азирафаэль перечислил пятерых политических лидеров. Кроули назвал шестерых. Три имени оказались в обоих списках.

— Видишь?! — воскликнул Кроули. — О чем я всегда и говорил. Люди — сплошь продувные бестии. Никому нельзя верить ни на йоту.

— Но я не думаю, что кто-то из наших лелеет такие грандиозные планы, — сказал Азирафаэль. — Разве что небольшие тер… политические акции протестов, — поправился он.