Благими намерениями

— Зачем же они тогда возвращались?

— Некоторые не делали этого. Они предпочитали остаться на Земле и погибнуть, чем вернуться и ответить за свои проступок. Другие же полагали, что небрежность сойдет им с рук и никто не узнает об этом. Их всегда ловили. Мой вид всегда охранял ворота.

— И сколько стражников охраняет ворота? — спросила она.

— Я был единственным, кто мог открыть врата и позволить демонам проходить туда и обратно, прежде чем вы, люди, все испоганили. Есть еще два младших стража, которые охраняют ворота вместе со мной.

Я не знал, что скрывалось за ее прекрасным взглядом, но я был поражен осознанием того, что мне нравилось, как оценивающе она сканировала меня глазами, как отчаянно не боялась меня. Даже те люди, с которыми я спал в этом измерении, нервничали при мне, несмотря на то, что их любопытство и желание неизведанного победило, и они приходили ко мне, чтобы утолить и то и другое.

— Значит, теперь вы больше не управляете вратами?

— Управляю. Где бы я ни был, я все равно могу закрыть их, но теперь, когда ваш мир подвергся захвату, у меня нет причин делать этого.

— Вы сказали, что демоны, которые остались на Земле, погибли, а что, у них были другие варианты? — поинтересовалась она.

— Все демоны бессмертны…

— Как святые… — она поперхнулась глотком вина и чуть не выплюнула его обратно.

Откашливаясь, Ривер снова вцепилась в свое странное ожерелье. Она пробежала по нему пальцами, вглядываясь в меня и словно пытаясь прочитать меня как открытую книгу. «Этого никогда не случиться, хрупкое создание».

— Получается, что они, являясь бессмертными, все равно умерли на Земле? — уточнила она.

— Когда демоны попадают в царство смертных, они начинают стареть. Если мы путешествуем туда-обратно, то не получаем никакого негативного воздействия, но если мы остаемся на Земле, то умираем со временем.

— Значит, сейчас Вы стареете?

Мне льстило то, что, судя по интонации, ее не радовало это.

— Нет, с широко открытыми вратами в Ад, мы не страдаем от негативных последствий, вызванных пребыванием на Земле.

— Как мило, — прошептала она, — а разве души этих демонов не вернуться в Ад, после того как они умрут на Земле?

— Нет. Демоны не имеют души, как люди, это еще одно важное условие сохранения баланса между измерениями.

Она снова потерла свои виски.

— Значит, люди со способностями, которые натыкались на демонов на Земле, затем распространяли о них слухи? — спросила она.

— Именно они так и делали. Многих из них осудили и уничтожили за это, другим же поверили, и так слухи распространились.

— Не хочу вас разочаровывать, но в моих видениях не было ничего, чтобы выходило за грани этого измерения. Я чувствовала, кто станет добровольцем вчера, и даже знала имя одной из девушек. Я часто могла находить удачные места для рыбалки, а так же находить то, что спрятано от меня, например, моего младшего брата под раковиной. Я ничего не вижу о других существах, не говоря уж о других измерениях.

— Это не значит, что ты не та, кого я ищу.

— Так вы кого-то ищите? — ее голос стал резким и острым, словно бритва.

— Именно.

Улыбка исчезла с ее лица, губы поджались, а глаза сузились. Ее шрам стал еще заметнее, когда румянец сошел с ее лица.

— Так это из-за вас меня оторвали от семьи?

— Да.

На ее лице дрогнули мускулы, а ее глаза стали цвета спелой сливы. Она уронила свою голову на руки. Когда она вновь посмотрела на меня, я не мог понять, она хочет броситься на меня или просто хочет зарыдать от отчаяния. Ее рука крепко сжала кубок.

— Зачем?

— Я не могу ответить тебе на это вопрос.

Она вскочила с места так резко, что кресло отлетело в сторону. Сжимая и разжимая кулаки, она устремилась к выходу из палатки, затем девушка замерла и вновь вернулась ко мне. Остановившись возле меня, она ударила кулаком по столу. То, что она абсолютно не боялась меня, одновременно очаровывало и раздражало меня. Никто, даже Корсон и Бейл, не был так свободен и дерзок в присутствии меня.

Когда она склонилась ближе ко мне, ее чарующий запах окутал меня. От нее пахло землей, легким весенним дождем и благоухающими цветами. Я прибываю в этом измерении уже тринадцать лет, и различные запахи, как хорошие, так и плохие, стали одной из занимательнейших вещей для меня здесь. С тех пор, как я на Земле, я почти позабыл вонь от сгоревшей серы и металлический запах крови, которыми был пропитан Ад.

Я вдохнул ее аромат, чтобы он проник внутрь меня. Имея прекрасное обоняние, я был уверен, что никогда не забуду этот запах. Я стиснул зубы, когда кровь хлынула к низу моего живота, и член начал набухать в моих штанах. Она выглядела так, будто была готова задушить меня прямо сейчас. Все, чего хотел я, — это затащить ее к себе на колени и сорвать с нее всю одежду, чтобы погрузиться в нее и сполна насладиться ее запахом.

— Если я окажусь не тем человеком, который вам нужен, вы позволите мне вернуться к семье? — требовательно спросила она, отрывая меня от рассматривания ее тела, которое так действовало на мое. — Я прекрасно понимаю, почему добровольцев держат здесь и не разрешают вернуться после того, как они узнают то, чего вы поведали мне сегодня. Я никогда никому не расскажу о том, что узнала здесь, потому что мои братья нуждаются во мне.

Мне не хотелось убивать проблеск надежды, который зародился у нее в ее аметистовых глазах, но у меня не было другого выбора, кроме как разочаровать ее.

— Это недопустимо.

Она не разревелась, не сорвалась на крик и не продолжила упрашивать. Она просто стояла и смотрела на меня, прежде чем отвернуться. Я понимал, что она хочет уйти и не оглядываться. Но что-то внутри меня не хотело позволять ей сделать это. Не успела она сделать и двух шагов, как я схватил ее за запястье и вернул обратно.

— Если ты кому-нибудь скажешь о том, что я тебе сказал, то этого не случиться, но есть вероятность, что твои братья смогут навещать тебя здесь, — произнес я.

Я не был уверен, что когда-нибудь смогу позволить себе воплотить это в жизнь, но видеть страдание в ее глазах было невыносимо. Были демоны, о которых я заботился и старался сделать счастливыми, но я никогда не предпринимал попыток угодить человеку.

Я почувствовал мозоли на ее ладонях и порезы на ее пальцах, когда ее маленькая ручка коснулась моей и сжала ее. Она еще не начала тренировки в лагере, но у нее уже были рабочие руки. «Какой же была ее жизнь до того, как она очутилась здесь?»

«Меня не должно волновать, что было с ней в прошлом, сейчас самое главное, чтобы она оказалась той, кого я ищу», — я повторял это про себя, но все равно оставался заинтригованным.

— Клянусь, что я не проболтаюсь, — заверила она, — но почему вы делаете это для меня?

Я убрал свою руку, не желая продлевать соприкосновение с ней. Она поколебала мою решимость так, как никто другой за все мои одна тысяча пятьсот шестьдесят два года. Я не мог позволить себе продолжать касаться ее, но и не мог позволить ей уйти, не узнав, каковы на вкус ее пухлые, покрасневшие от вина губы.