Благими намерениями

Простыня соскользнула с мускулистой груди Кобаля, обнажая отметины. Когда он сел рядом со мной, ткань все еще прикрывала его талию, но вскоре начала подниматься вместе с растущей эрекцией. Обхватив мою талию, Кобаль посадил меня на свои колени и прижал спиной к своей груди. Твердое доказательство его возбуждения прильнуло к изгибу моей задницы. Я таяла в его объятиях, хотя он не предпринимал никаких сексуальных действий.

— В некотором роде ты знаешь меня, — пока Кобаль говорил, его теплое дыхание щекотало мою шею, а губы касались следов укусов, которые он оставил на мне. — В конце концов люди наградили мой вид легендой об оборотнях.

Я удивленно открыла рот и повернулась, чтобы посмотреть на Кобаля. Его ухмылка обнажила четыре удлиняющихся клыка, которые вчера пронзили мою кожу, заявляя на меня права. Пока я смотрела, резцы втянулись обратно, став лишь немного длиннее и острее человеческих.

— Однако я не превращаюсь в волка, не вою на Луну, ну и все бредни об оборотнях не имеют ко мне никакого отношения, — продолжил он.

Я дотронулась до животных, нарисованных на второй руке Кобаля.

— Это волки?

— Для тебя — волки, для меня и других демонов — адские псы. В три раза больше ваших волков, более злобные, оберегающие, преданные и гораздо смертоноснее, чем те животные, которых ты знаешь. Они похожи на нас. Также спариваются на всю жизнь, как и демоны, когда находят своих избранников, — его руки крепче стиснули меня в объятиях. — Моя избранница. Я должен был сразу понять, когда после встречи с тобой все остальные женщины словно померкли, должен был понять, когда ты завладела моими снами, но я был слишком поглощен своим желанием к тебе, чтобы узреть, что скрывалось под ним. Если честно, я не верил, что когда-либо найду избранницу. До меня всего два Варколака обрели суженных, к тому же поиск занял у них гораздо больше времени, чем у меня. Между нами все было бы иначе, если бы я раньше распознал в тебе избранницу и заявил о своих правах, вместо того чтобы пытаться отрицать происходящее, уговаривая себя держать дистанцию. Тогда мне удалось бы не потерять самообладание, ведь я ожидал бы такой интенсивной реакции на секс. Однако до недавнего времени я даже не подозревал, кем ты можешь быть. К этому моменту мой голод вырос почти до неконтролируемого уровня. Из-за этого я причинил тебе боль.

— Все прошло не так уж и плохо, — я положила ладонь на его щеку. Приласкав скулу Кобаля, я опустила руку к его остроконечному подбородку. Его черные глаза пристально наблюдали за мной, но ранее я почувствовала упрек в его голосе. — Мне говорили, что в первый раз женщинам всегда больно.

— Я был бы с тобой нежнее, позаботился бы о тебе так, как следовало бы.

Наклонившись вперед, я поцеловала его твердые губы и провела языком по кончику одного из чувствительных клыков. У меня не получилось сдержать улыбку, когда Кобаль зарычал.

— Я бы ничего не изменила, все хорошо, — прошептала я ему в губы.

Кобаль окинул меня изучающим взглядом, прежде чем тихо хмыкнуть. Я не думала, что он поверил мне. Его глаза сосредоточились на моей шее, а вернее на синяках, которые оставил на мне ревенир. Наверное, за ночь они потемнели. Янтарный свет озарил его волчьи глаза. Я поняла, что сейчас он думал о смерти, но не могла не вспомнить ту страсть, которая вспыхнула прошлой ночью, когда он вошел в меня. Мне пришлось убрать свои руки, пока я не поддалась желанию облизать Кобаля с головы до ног.

Повернувшись, я обвела пальцами символ, напоминающей перевернутую букву Е с чем-то похожим на меч, пронзающий ее центр.

— Что означают эти символы? — спросила я.

— Вот этот называется Сова. Лучший способ перевести его на твой язык — клинок огня.

— А этот? — я указала на еще один символ, который представлял собой две буквы «V» с линией, соединяющей их верхушки.

— Зива, хранительница адских псов. Эта метка считается даром силы, выносливости и мужественности. Но также она является проклятием, поскольку отмечает, что во мне есть частичка души адского пса. Гончие известны своими вспышками жестокости, безжалостностью и территориальностью.

— Звучит очень похоже на тебя, — пробормотала я.

Кобаль усмехнулся и поцеловал меня в шею. Я действительно наслаждалась этим более расслабленным, спокойным Кобалем. Конечно, я сомневалась, что увижу его таким за пределами палатки, но мне нравилось, что он чувствовал себя достаточно комфортно рядом со мной, чтобы демонстрировать подобное поведение.

— Псы успокаиваются, когда находят свою пару, — заявил он. — Однако нет ничего более опасного, чем гончая, чья пара находится в опасности.

Мою грудь стало покалывать от рокота в голосе Кобаля.

— Что насчет этого? — спросила я и указала на прямую линию с треугольником посередине.

— Рисаз, разрушительная сила.

Я провела пальцем по пламени, прежде чем подобралась к другому символу. Три волнистые линии среди огня.

— А этот?

— Зенак, знак вечного огня и жизни.

«Бессмертие», — с болью вспомнила я. То, чем я определенно не обладала, а после вчерашнего общения с этими тварями я стала сомневаться, что проживу достаточно долго, как только мы выйдем из лагеря и направимся к открытым вратам ада. Если бы каким-то образом нам двоим удалось бы пережить все это, то я обязательно обдумала бы отношения с бессмертным демоном. А до тех пор я собиралась наслаждаться временем, которое у нас осталось.

— Этот? — спросила я, указывая на другой символ. Он выглядел как наклоненная буква «Z».

— Еайз. Скорость, обостренные чувства и защита.

— Удивительно, — пробормотала я.

— Люди взяли некоторые символы и превратили в то, что стало известно как Старший Футарк, либо просто руны.

— Я не знаю, что это такое, — призналась я.

— Они канули в прошлое, — произнес Кобаль, убирая волосы с моего лица.

— Почему люди создали легенду об оборотнях, если никто из вас не превращался в оборотня?

— Мои предки не превращались в волков, но управляли гончими, — Кобаль ухмыльнулся и повернул левую руку, демонстрируя детальные изображения адских псов. — А потом появился я. Подобно огню, собаки оживают, когда я выпускаю их. А до тех пор они живут во мне, вечно стеная, дикая душа, жаждущая освобождения. Я — первый Варколак, способный управлять гончими, так как они запечатлелись на моем теле и поселились внутри меня.

— Благословение и проклятие, — пробормотала я, вспомнив, что он говорил о метке Зивы.

— Да, в этих символах есть сила. Зива и некоторые другие также являются причиной того, почему Люцифер не сумел одолеть меня, хотя одержал верх над моими предками. Я сильнее и могущественнее, чем они.

Слава Богу за то, что Кобаль был таким, или, возможно, мне стоило благодарить ад. Кто знал? Я посмотрела на блестящие клыки, лаская руками зверей, пойманных в ловушку внутри Кобаля. Я не могла представить сколько сил и самообладания требовалось, чтобы сдержать их. На подобное был способен только Кобаль.

— Солдаты в курсе, что ты можешь выпускать гончих? — уточнила я.

— Нет, не в курсе. Это должно остаться между нами, насколько это возможно. Как и то, что ты способна извлекать жизненную силу из земли. Никогда не позволяй никому, кроме меня, узнать все твои способности.

Я поцеловала его в плечо, уткнувшись носом в гладкую кожу.

— Я никому не скажу, — поклялась я. На нем были и другие символы, которые меня интересовали, но сначала я должна была кое в чем признаться: — Есть кое-что, что тебе следует знать.