Благодать и величие

— Ты знаешь, почему Защитникам и Истиннорождённым запрещено влюбляться. Их любовь мешает их долгу защищать человечество, ослабляет их как умственно, так и физически. По крайней мере, так говорят. Я верю, что есть несколько вещей, более вдохновляющих, чем любовь. Только и без того слабые будут ещё больше ослаблены этим. Но Альфы были другого мнения. Они создали это правило. То же самое решение было направлено и на потомство. Большинство Истиннорождённых становились бесплодными, когда достигали совершеннолетия. Возраст которых сильно менялся в те годы, когда Истиннорождённые сражались рядом со Стражами, — объяснил он. — Это настолько укоренилось как у Истиннорождённых, так и у Стражей, что идея забеременеть считалась табу, почти кощунственной. Но потом Истиннорождённая, которая ещё не была стерилизована, влюбилась в своего Защитника, и от их запретного союза родился ребёнок. Это было воспринято не очень хорошо.

— Это то, что привело к концу Истиннорождённых и Защитников, — Зейн сжал мою руку. — Разве не так?

Жнец кивнул.

— Стражи потребовали, чтобы беременность была прервана до того, как Альфы узнают об этом. Были некоторые Истиннорождённые, которые согласились, но были и другие, которые этого не сделали. Те, кто стоял за спиной молодой пары и требовал, чтобы их ребёнок мог жить. Как бы то ни было, Защитник уже был физически ослаблен их любовью. Божественное наказание было вынесено.

— Но этого было недостаточно, — прошептала я, прочищая горло. — С ними что-то случилось, с их ребёнком, не так ли?

Эти холодные, жёсткие глаза встретились с моими.

— Их ребёнку так и не дали возможности сделать первый вдох. И Защитник, и Истиннорождённая были убиты во сне теми, кто верил, что они выполняли то, чего хотел Бог.

В ужасе я прижала другую руку к груди.

— Это привело в ярость тех, кто поддерживал эту пару, это даже привело в ярость многих, кто этого не делал. Истиннорождённые и их Защитники обратились не только к Стражам, но и к Альфам, которые, наконец, вмешались. Это было кровавое месиво, стёртое из истории, — Жнец опустил подбородок. — Как и большинство вещей, совершаемых теми, кто не хочет признаваться в своих тёмных деяниях. Вот почему Истиннорождённые вымерли. Вот почему нет никаких записей о том, что они могут родить ребёнка.

Моё сердце забилось быстрее, когда я посмотрела на ангела.

— Как и у любого существа, которое несёт небесный огонь в своей крови, деторождение чрезвычайно сложно, изменчиво и непредсказуемо, — продолжал он, в то время как я чувствовала, что могу упасть в лужу беспокойства. — Хотя некоторым может показаться несправедливым или странным, как легко два смертных могут размножаться, на самом деле для них это не так просто. Речь идёт о времени и удаче, хорошей или плохой, в зависимости от того, как вы на это смотрите, но, честно говоря, было бы шокирующим, если бы ребёнок стал результатом одного горячего момента незапланированной страсти между Истиннорождённой и Падшим.

Я повторила эти слова и всё ещё не была уверена, говорит ли он, что я беременна или нет.

Очевидно, Зейн был так же неуверен.

— Значит, она не беременна?

— Вам двоим пришлось бы приложить гораздо больше усилий, если бы вы пытались этого достичь, — ответил Жнец, его взгляд вернулся ко мне. — Нет, ты не беременна.

— Что? — воскликнул Рот с порога, напугав меня.

Мой взгляд метнулся к нему, и я увидела, что он и Лейла стоят там.

У обоих, казалось, отвисла челюсть.

Зейн изменил позу так, чтобы частично заслонить меня от их взгляда.

— Мы можем немного уединиться?

Я увидела, как, как мне показалось, рука Рота поднялась, когда он сказал:

— Знаешь, я всё равно не хочу участвовать в этом разговоре.

— Но почему такой разговор вообще должен быть? — запротестовала Лейла.

— Пойдём со мной, малышка, и я объясню тебе, что может произойти, когда два человека занимаются сексом, а ещё лучше, я могу показать тебе…

— Я знаю, что происходит, — отрезала Лейла, и всё, что она сказала, было потеряно, когда Рот вытащил её из комнаты.

Я подождала, пока они уйдут.

— Откуда ты вообще знаешь, беременна я или нет? Ты можешь заглянуть в мою матку?

Зейн посмотрел на меня.

— Не могу поверить, что эти слова только что сорвались с твоих губ.

— Я не могу поверить, что эти слова слетели с моих губ, но они слетели.

— Это, должно быть, одна из самых неприятных вещей, которые я слышал, а я слышал много, — губы Жнеца скривились под бородой. — Смерть и жизнь две стороны одной медали. Я чувствую, когда молодая жизнь пускает корни, и знаю, когда процесс смерти начался задолго до того, как тело начало гнить.

— Держу пари, ты великолепен на званых обедах, — прошептала я, медленно выдыхая.

Я не была беременна.

Спасибо вам, маленькие горгульи, повсюду.

Облегчение охватило меня, оставив лёгкое головокружение и чувство вины. Например, должна ли я испытывать такое облегчение, узнав, что не ожидала этого?

Я подумала о том, как только что обругала Ангела Смерти.

Да, я должна испытывать такое облегчение.

Но было это крошечное, крошечное, размером с семя чувство разочарования. Хотя у меня были серьёзные сомнения в моих родительских способностях, Зейн был бы потрясающим отцом. Было бы здорово увидеть это.

Но это было ещё одной вещью, о которой стоило беспокоиться, о стрессе и беспокоиться о необходимости защиты.

— Вы двое можете иметь детей, — сказал Жнец, возвращая моё внимание к нему. — Может быть, когда-нибудь, если вы решите, что хотите этого. Это будет трудно, но не невозможно. Каким будет ваш ребёнок, ну, это было бы интересно. Возможно, совершенно новый класс ангельских кровей. Эволюция. Разве это не великолепно?

В тот момент в моей голове крутилось очень много вещей.

— Разве наш ребёнок не был бы просто а… Истиннорождённым, поскольку в нас обоих много благодати? Или как те, у кого слишком разбавленная благодать?

— Ваш ребёнок был бы таким же, как вы, — сказал он. — Но это было раньше.

— До чего? — спросил Зейн.

Улыбка Жнеца стала шире.

— Найдите Люцифера. Позаботьтесь о Гаврииле, а потом беспокойтесь об этом. А пока я бы вложил деньги в контроль над рождаемостью, — его древний взгляд переместился с Зейна на меня. — Мы ещё увидимся.

И с, возможно, самыми нервирующими словами, которые когда-либо мог произнести Ангел Смерти, Грим исчез из кухни.

— Он… — Я медленно покачала головой. — Он что-то другое.

— Так оно и есть. — Зейн повернулся ко мне.

Я посмотрела на него, всё ещё не придя в себя.

— Настоящий Ангел Смерти только что появился, чтобы наорать на нас и сказать, что я не беременна. Наша жизнь такая странная.

Улыбка заиграла на его губах, когда он положил руки мне на плечи.

— Это определённо странно. Как ты относишься к тому, что он нам рассказал?