Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Первоначальные сомнения руководителей на высоких постах безусловно не разделялись пилотами на Филиппинах, ответивших на призыв Ониси с немедленным энтузиазмом. Сообщали, что все до одного военнослужащие 201-го авиационного соединения вызвались вступить в новообразованный отряд камикадзе с пылким нетерпением; и, хотя аутсайдерам и позволительно задуматься над тем, что случилось бы с тем гипотетическим пилотом-отступником, который предпочел бы продолжать обычные вылеты, относительно общей реакции сомнений нет. Как только стало ясно, что кандидатов для самопожертвововаия предостаточно, следовало избрать командира первой, исторической миссии. Капитан Иногути и старший офицер 201-го соединения остановили свой выбор на отчаянном лейтенанте Сэки, который часто вызывался участвовать в опасных вылетах, — молодого человека немедленно вызвали. Описание происходившего, сделанное Иногути, проникнуто напряженностью атмосферы того времени:

Ночь на, Филиппинах была темной и тихой. Мы сидели в шезлонгах в комнате для офицеров; звук шагов человека, поднимавшегося по ступеням, постепенно утих. Я думал о Сэки, который крепко спал, о том, что ему могло сниться. Раздались быстрые шаги по ступенькам, и в проеме дверей появилась высокая фигура лейтенанта. Он явно спешил — его куртка была не до конца застегнута. Он обратился к командующему Тамаи:

«Вы меня вызывали?»

Молодого человека пригласили сесть, и он опустился на стул лицом к нам. Тамаи похлопал его по плечу и сказал: «Сэки, адмирал Ониси лично посетил 201-е авиасоединение, чтобы представить план, имеющий громадное значение для Японии. План состоит в том, чтобы обрушить наши истребители „Зеро“, нагруженные 250-килограммовыми бомбами, на палубы вражеских авианосцев. Ваша кандидатура предложена в качестве командира атакующего подразделения. Что вы об этом думаете?»

Когда командующий Тамаи закончил, на глазах его были слезы.

Какое-то время ответа не поступало. Уперев локти в стол, зажав голову в руках, сжав губы и закрыв глаза, Сэки сидел без движения в глубокой задумчивости. Одна секунда, две секунды, три, четыре, пять… Наконец он пошевелился, медленно провел пальцами по своим длинным волосам. Затем он спокойно поднял голову и заговорил:

«Вы обязательно должны разрешить мне это». В его голосе не было и малейшей дрожи.

«Благодарю вас», — сказал Тамаи.

Всю следующую неделю шли лихорадочные приготовления отрядов камикадзе в Мабалакате, прорабатывались мельчайшие детали их первого вылета, намеченного на 25 октября. По мере того, как новости распространялись среди других пилотов, срочно формировали другие отряды, особенно в составе Второй воздушной армии, где менее чем за неделю удалось создать несколько собственных ударных отрядов. На этом раннем этапе основная инициатива и детали планирования вырабатывались самими пилотами, а основная роль старших офицеров закдючалась в координации и наблюдении за развертыванием новой тактики. Ранним утром 25-го числа два с лишним десятка человек, отобранных для первой атаки с Мабалаката, быстро позавтракали и выстроились на летном поле, лейтенант Сэки — на шаг впереди остальных, чтобы выслушать первое и последнее наставление от вице-адмирала Описи. По описанию Иногути, адмирал был бледен; когда же он начал говорить, его голос звуча медленно и взволнованно:

«Япония находится в большой опасности. Спасение нашей страны сейчас вовсе не в руках государственных министров, генерального штаба или командиров низшего звена вроде меня. Оно может прийти лишь от воодушевленных молоды людей, таких как вы. Поэтому, от имени сотен миллионов наших сограждан, я прошу у вас этой жертвы и молюсь за ваш успех.» Он умолк на мгновение, затем с усилием взял себя в руки и продолжил: «Вы уже — боги, безо всяких земных желаний… Я буду наблюдать за вашими стараниями до конца и сообщу о том, что вы совершите, при дворе. В этом вы все можете быть уверены.» Его глаза были полны слез, когда он закончил: «Прошу вас сделать все возможное. [763] »

763

Иногути, с. 19 и „Симпу“, с. 48–49. „Сто миллионов“ стало устоявшейся гиперболой с сильными патриотическими ассоциациями. Ср. популярный лозунг военного времени, авторство которого приписывается неистовому генералу Араки: „сто миллионов сердец, бьющихся как одно“ (итиоку иссин).

Непосредственно перед взлетом лейтенант Сэки вытащил из кармана ком смятых банкнот и передал их стоявшему рядом офицеру, попросив отослать деньги в Японию в фонд строительства новых самолетов. [764] Несколько минут спустя двадцать четыре пилота отправились в полет, из которого не было возврата. Самолет Сэки летел впереди, — он должен был первым поразить свою цель. Несчастной жертвой стал американский эскортный авианосец «Сент Ло», который, пораженный в летную палубу еще одним самолетом-самоубийцей, затонул после серии взрывов, произошедших внутри корпуса. [765] В этот первый день, самый успешный во всей истории операций камикадзе, — шесть других эскортных авианосцев США были поражены самолетами-самоубийцами и получили повреждения. [766] Сенсационные новости об этой атаке — единственном успехе Японии во времена непрестанных поражений — были немедленно переданы в Токио и доведены до сведения императора. Его реакция, судя по сообщениям Ониси и членов соединений камикадзе, была типично неопределенной. Капитан Накадзима описывал сцену в Мабалакате, когда он приказал всем своим подчиненным собраться на командном пункте:

764

Кусаянаги, Токко-но сисо, с. 15–16. Когда эти банкноты (всего на сумму около 2000 иен) пришли в токийское Министерство военного снаряжения, министр Фудзивара взял одну из них в руку и не скрываясь заплакал.

765

Детали и фотографии см. у Morison, Leyte, p. 302, орр. Взрывы торпед и бомб на борту „Сент Ло“ были столь сильными, что целые секции летной палубы и некоторые самолеты подняло в воздух на десятки метров.

766

Подробное описание и редкие фотографии приведены у Иногути, с. 56–71. Атака камикадзе 25 числа была лишь частью гиганской битвы в заливе Лейте. Ониси безуспешно пытался отсрочить обреченный выход сил специального назначения под командованием адмирала Курита до тех пор, пока летчики камикадзе не попытаются нанести удар по противнику, однако на следующий день было уже слишком поздно, чтобы предотвратить несчастье (Иногути, с. 71). В своем описании сражения в заливе Лейте Toland (Rising Sun, pp. 546-72) пишет (с. 568): „Группа камикадзе под командованием Ониси была создана специально для поддержки рейда Курита в залив Лейте“. Это несколько неверно, поскольку Ониси сформировал несколько подобных групп, а его уверенность в том, что тактика самоубийств оставалась единственной для Японии надеждой, имела гораздо более далеко идущие последствия, нежели какое бы то ни было военное действие на Филиппинах или в другом месте.

Когда они собрались, я увидел, сколь высок их духовный подъем, несмотря на круглосуточное напряжение всех сил. Держа в руке [телеграфное сообщение вице-адмирала Ониси], я обратился к ним: «Сообщаю вам слова Его Величества, узнавшего о результатах, достигнутых Специальным ударным соединением камикадзе.» Все вытянулись по стойке смирно, и я зачитал послание адмирала Ониси: «Узнав об этой атаке. Его Величество сказал 'НАДО ЛИ БЫЛО ПРИБЕГАТЬ К ТАКОЙ КРАЙНОСТИ? ХОТЯ, БЕЗУСЛОВНО, ОНИ СДЕЛАЛИ ХОРОШУЮ РАБОТУ'. Слова Его Величества предполагают, что он глубоко озабочен… Нам следует удвоить наши усилия, дабы лишить Его Величество подобных забот. В этом я дал торжественное обещание. [767] »

767

Иногути, с. 64. Я слегка изменил перевод послания императора, в котором в версии г-на Пино было пропущено достаточно важное слово но. Императорское послание цитируется в „Симпу“, с. 90, следующим образом: СОНО Ё-НИ МАДЭ СЭНЭБА НАРАНАКАТТА КА. СИКАСИ ЁКУ ЯТТА.

Очевидно, что сам Ониси интерпретировал комментарий императора, как критику этой новой тактики. [768] Сомнения, которые он вывел из императорских слов, прозвучали эхом его собственных ранних колебаний относительно методов специальных ударных отрядов; вероятно, они предстали с болезненной яркостью перед ним, когда пришло время совершать собственное медленное и мучительное самоубийство. [769]

Каковыми бы ни были те мысленные оговорки в сознании императора относительно камикадзе, на этой стадии развития не могло быть и речи об отмене столь многообещающего предприятия. В первые недели после той атаки пилоты на Филиппинах установили постоянную процедуру формирования отрядов камикадзе. Именно в это время были зафиксированы номенклатурные названия новых типов оружия. Многие из принятых наименований заслуживают рассмотрения из-за своих символических соотнесенностей. Предыдущие атаки самоубийственного характера в ходе войны проводились по личной инициативе, спонтанно, и обозначались довольно буквальными, даже грубыми терминами типа «попадание телом», «снаряды из плоти» и «взрывание себя [770] ». Однако, теперь, когда намеренное самоуничтожение стало официально признанным в качестве части общей японской стратегии, почувствовалась необходимость в чем-то более впечатляющем и высоком. В одну из ночей после исторического совещания в Мабалакате двое офицеров, подчиненных вице-адмирала Ониси пришли к нему в комнату. Одним из них был капитан Иногути, который и описал эту сцену:

768

„В ту ночь, — писал командующий Накадзима (Иногути, с. 64), — мой друг капитан Иногути, только что вернувшийся из Манилы, сказал мне: — Услыхав о словах императора в Маниле, адмирал Ониси был чрезвычайно расстроен. Я думаю, что адмирал понял комментарий Его Величества, как критику командующего, ответственного за данные операции“.

769

Ср. чувство вины генерала Ноги в отношении императора Мэйдзи, преследовавшее его всю жизнь.

770

Tauamapu, никудан, дзибаку. Сперва летчик-самоубийца обозначался выражением дзибаку когэки хикоси (букв. „самовзрывающийся атакующий летчик“).

Я поднялся наверх, где отдыхал адмирал Ониси, чтобы доложить об окончании формирования соединения. Я постучался и открыл дверь.

Электричество в комнате было выключено, однако свет от звезд проникал в окно, и я мог видеть очертания застеленной кровати, стоявшей у двери. На протяжении нескольких часов, прошедших после совещания, адмирал Ониси оставался в неосвещенной комнате наедине со своими мыслями и тревогами.

Когда я начал доклад, он встал: «Для специальной миссии отобраны 23 человека, их командиром назначен лейтенант Сэки из Академии. Поскольку это — особая операция, мы хотели бы, чтобы вы [дали название] отряду. Командующий Тамаи и я предлагаем назвать его Отряд „Симпу“». [771]

771

Предложение было внесено двумя капитанами — Иногути и Тамаи. Иногути, с. 13.

Слово симпу («божественных ветер») относилось к тайфунам, внезапно, налетевшим в 1274 и 1281 годах, которые (в соответствии с традицией) спасли' Японию от монгольского вторжения. Попытка нападения в ХШ веке была самой серьезной угрозой, которой страна подвергалась в прошлом. [772] В 1944 году возникла новая и еще более серьезная опасность, и точно так же, как японцы когда-то молились о божественном вмешательстве и были спасены штормом, уничтожившим вражеский флот, так и теперь, шесть с половиной веков спустя, они вновь искали помощи небес, проявляя себя в жертвенной искренности молодых людей, готовых пасть вместе со своими самолетами на вражеские корабли, дабы охранить свою осажденную родину от вражеских орд. Признав это наименование воодушевляющим и исторически допустимым. Ониси немедленно его принял. Вначале термин симпу относился исключительно к воздушным ударным силам под его командованием на Филиппинах, однако, по мере распространения новой тактики, его стали употреблять шире. [773] В то время пилотов-самоубийц ни разу не назвали «камикадзе». Это слово, ставшее столь популярным на Западе, а также достаточно ходовым в Японии, употребляясь в отношении горнолыжников, водителей такси и тому подобных сорвиголов, представляет собой иное прочтение двух иероглифов, [774] в «китайском» произношении звучащих как «симпу». В слове «камикадзе» не было той серьезности и достоинства, которые содержались в его «китайском» эквиваленте, поэтому для героических времен 1944 и 1945 годов оно было совершенно неприемлемо. [775]

772

Нашествие Кублай-хана в 1281 году (произошедшее через семь лет после первой неудачной попытки), проводилось объединенными армиями общей численностью в 150 тысяч человек — крупнейшим экспедиционным корпусом за всю мировую историю войн. Много факторов способствовало его провалу (например неспособность китайских и корейских войск создать единый фронт после высадки на Кюсю и эффективность японской оборонительной стены), однако решающим ударом по монголам, безусловно, стал тайфун. Японские религиозные институты — как синтоистские, так и буддийские — немедленно приписали себе заслугу божественного вмешательства, которое представлялось ими в качестве ответа на все те моления, что возносились в храмах и святилищах в самое критическое время. Однако, как говорится, „опасность прошла и все страхи забыты“, и правительство Бакуфу в Камакура весьма скупо раздавало награды. В самое кризисное время тогдашний император Камэяма возносил моления в великом святилище Исэ и, как передают, обещал принести себя в жертву, дабы отвести опасность от нации; ему, однако, никогда не напоминали об этом обещании. Locus classicus фразы „божественный ветер“ — отрывок из „Нихон секи“, первой официальной хроники (720), включающий стихотворение легендарного императора-основателя Дзимму-тэнно:

Камикадзэ-ноИсэ-но уми-ноОоисия…(„На огромных скалахМоря Божественного Ветра в Исэ…“)

Здесь слово камикадзэ является макура-котоба („словом-подушкой“, условным эпитетом), ассоциируемым с Исэ. В конце ХШ века Великое Святилище в Исэ стало особенно важным в качестве центра молений за спасение страны от монгольского нашествия, и, возможно, по этой причине тайфуну, сыгравшему решающую роль, дали название клмикадзэ, традиционно соотнесенное с Исэ.

773

Когда в имперской армии были организованы отряды самоубийц, они отделяли себя от эквивалентных морских, используя наименование симбу („взмах саблей“), которое звучало почти так же, но записывалось совершенно иными иероглифами. Поскольку, все же, отряды самоубийц оставались прежде всего орудием, применяемым на море, слово симпу было всегда более употребимым.

774

Возможно, это может служить комментарием к тому, что система ценностей в Японии последнее время изменяется, но слово „камикадзе“ стало использоваться для определения предприятий глупых и в каком-то смысле донкихотских, а вовсе не опасных. В редакционной статье газеты „Асахи“ от 30 августа 1973 года, озаглавленной „Японцы ищут в озере Лох Несс“, критиковалась крупномасштабная экспедиция, в которой были задействованы подводная лодка, сонары и подводное телевидение, предпринятая затем, чтобы выяснить — существует ли в действительности пресловутое чудовище: „Если уж они собрались потратить 150 миллионов иен, нельзя ли было придумать что-либо более умное? Исследовательская экспедиция камикадзе с горой оборудования, привезенного из дальней Японии в целях рекламы, должна быть очень раздражающей и неприятной для жителей окрестностей Лох Несс.“

775

В данном случае дихотомия практически та же, что и между вульгарным харакири и важным сэппуку. В своих собственных описаниях я предпочитаю использовать „камикадзе“ и „харакири“, поскольку эти слова известны западному читателю, и даже стали частью нашего словаря и, следовательно, представляется несколько претенциозным настаивать на „симпу“ и „сэппуку“.

Некоторые авторы (например Nagatsuka, J'etais un kamikaze, Paris, 1972, р. 215) предполагают, что термин „камикадзе“ был популяризирован впервые солдатами нисэй американской армии, однако я не нашел ни одного подтверждения этой теории.

Новое название было впервые официально употреблено в приказе от 20 октября: «201 воздушное соединение образует специальную ударную группу и уничтожит, либо, по возможности, выведет из строя 25 октября авианосные силы противника в водах к востоку от Филиппин. Группа будет называться Ударные силы „Симпу“… [776] » Полное название звучало «Особый Ударный Отряд Божественного Ветра» [Симпу токубэцу когэкитай], обычно сокращавшийся до «Особые Ударные Силы» [Токкотай]. Слово «особые» в данном случае служило эвфемизмом, заменявшим более точное — «самоубийственные». [777]

776

Иногути, с. 13. Я только изменил перевод слова тай с „подразделения“ на „силы“.

777

Слово токко впервые употребил капитан Дзё Эйитиро — старый приверженец самоубийственных тактик. Капитан Дзё, служивший военно-морским атташе в Вашингтоне, а позже — советником императора, командовал авианосцем „Тиёда“, потопленным американскими самолетами 25 октября 1944 года, и ушел на дно вместе со своим кораблем.