Благословенный

Он резко остановился, расслышав на улице шум двигателя.

Метнувшись назад, он выскочил на улицу и увидел, как открываются ворота перед выезжающим с заднего двора автомобилем.

— Кэрол! Стой!

Спрыгнув на снег, Джек со всех ног бросился к воротам и без колебаний остановился на пути выезжающей машины. Кэрол резко затормозила, едва его не сбив, и он, не давая ей опомниться, кинулся к двери и распахнул ее. Схватив Кэрол, он попытался ее вытащить из машины, но она, закричав от ярости, стала бешено сопротивляться. И надавила на газ.

Машина рванулась вперед, но Джек успел выдернуть ее из машины, и они оба упали в снег. Кэрол молниеносно вскочила, словно ее отпружинило от земли, но тут же снова упала, забившись в руках Джека, который успел ее схватить.

— Отпусти меня! — вопила она. — Я хочу уйти!

— Ты никуда не уйдешь! — прорычал Джек, борясь с ней, снова поражаясь ее силе.

— Ненавижу тебя! Я убью тебя! Убью, если не отпустишь!

— Угомонись, чокнутая! Или сейчас я тебя убью!

Он с силой ее встряхнул, отчего Кэрол больно ударилась затылком о присыпанный снегом асфальт. Разжав пальцы, она ударила ими его по щеке, целясь обломанными ногтями в незащищенную кожу. Он вскрикнул и с размаху влепил ей пощечину.

— Сэр! Сэр, позвольте мне! — задыхающегося от гнева Джека схватили сильные руки и оторвали от Кэрол, подняв на ноги. Хок опустился на колени рядом с распластанной на снегу женщиной и обхватил ее своими длинными мускулистыми руками, поднимая, как ребенка.

— Миссис, все хорошо… все хорошо…

— В подвал! — закричал Джек, потеряв над собой контроль. — В подвал ее, и не выпускать, пока я не скажу!

— Но, сэр…

— Молчать! В подвал эту суку, я сказал! Или я сейчас возьму твой пистолет и пристрелю ее! Слышишь меня, ты?

— Слышу, сэр, я не глухой, — невозмутимо отозвался Хок и, развернувшись, направился в дом.

Джек пошел следом, чтобы проконтролировать, как тот выполнит приказ.

Кэрол больше не сопротивлялась, понимая, что мериться силами с Хоком бесполезно.

Он нес ее бережно, почти с нежностью, и Кэрол чувствовала плечом, как мощно бьется о грудную клетку его сердце. Он явно не был согласен с Джеком, даже разгневан, но все равно подчинился и сделал так, как тот ему велел. Занеся женщину в подвал, он аккуратно посадил ее на постель.

— Все будет хорошо, миссис. Он успокоится, — прошептал он. — С тех пор, как вы… ушли, он стал очень злой. Очень. Вам лучше его не злить, и тогда все будет хорошо.

— Спасибо, Хок, — подавлено шепнула Кэрол и, подняв ноги, сунула их под одеяла и спокойно опустилась на подушку. Укрывшись, она свернулась калачиком, спрятав лицо, и больше не двигалась.

— Выходи, чего застрял? — окликнул Джек.

Хок ушел, и Кэрол услышала, как проскрежетал засов на железной двери.

Они ушли, оставив свет включенным.

Тогда Кэрол уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.

Вскоре ее навестил доктор, который внимательно осмотрел ее, обработал ее раны, оставил лекарства и инструкцию, как и что принимать, и ушел, не проявив никакого интереса к тому, почему его пациентка избитая и израненная находится под замком в подвале.

Труп отсюда убрали, цепи тоже.

Ни Джек, ни Хок больше не приходили.

В стражниках у нее был какой-то незнакомый молчаливый мужчина, который время от времени заглядывал к ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и каждый раз услужливо осведомлялся, не нужно ли ей чего, и, не дождавшись ответа, уходил, тщательно запирая дверь.

Джек приехал на следующий день, но сам к ней не пошел, отправив Хока узнать, не вспомнила ли она имена, которые он от нее требовал. Хок вернулся ни с чем.

— Она сказала, что ей никто не помогал. Она все сделала сама, — сказал он Джеку.

— Ну да, конечно, — фыркнул тот.

— Думаете, она скажет вам, если вы будете ее держать там?

— Сомневаюсь. Она всегда была упрямой, а теперь еще в ней и страха нет. Но все равно пусть посидит еще до завтра, для профилактики, успокоится.

— Доктор сказал, ей надо в больницу.

— Знаю. Ничего, до завтра потерпит. А то, смотри, какая стала, прямо неуправляемая. Дерется, угрожает! Совсем озверела. А зверей укрощают. Вот и ее я укрощу. Подлечат в больнице, потом отправлю в психушку, чтобы подлечили и шелковую опять из нее сделали.

— А если не сделают?

— Тогда она оттуда никогда не выйдет, — Джек посмотрел на охранника. — Рассказывай, что она делает там?

— Ничего. Лежит, — он помялся и сконфужено добавил. — И разговаривает.

— Разговаривает? С кем? — не понял Джек.

— Не знаю. С кем-то.

— Ты уверен? Может, она с тобой разговаривала? — вмешался Хок.

— Нет. С какой-то Куртни. Разговаривала, даже смеялась. Это правда, клянусь, я слышал. Мне кажется… она не в себе…

— Да уж определенно, раз с мертвыми разговаривает, — раздраженно отрезал Джек, расстроенный услышанным.

— Сэр, мне кажется, лучше ее из этого подвала все-таки выпустить. Тем более, если такое дело, — проговорил Хок. — То, что происходит с ней — нехорошо. И мертвые — тоже. Не к добру это. К беде.

— Дело не в беде, а в больной голове. Хорошо, Хок. Я поеду договорюсь в больнице, отвезем ее туда, но так, чтобы никто не узнал. Не дай бог, пресса пронюхает. Но до того пусть сидит в подвале, чтобы не сбежала. Слишком прыткая. Не хочу опять бегать с высунутым языком и искать ее. Хватит, надоело. Поехали. Найдем частную клинику, где подлечат ее раны и синяки, тихо и так, чтобы никто не узнал. И подбери толковую охрану. Сбежит — с тебя спрошу, понял? Оторву тебе твою лысую башку.

— Понял, сэр.

***

Кэрол по больше части спала и вставала только, когда надо было в туалет.

Она плохо себя чувствовала, силы покинули ее и больше не возвращались. Раны и синяки на теле причиняли страдания, лицо болело, налившись гематомой. К тому же она заболела еще сильнее, простыв в этом холодном подвале. Горло болело, голова раскалывалась, тело ломало от жара. Она послушно пила все лекарства, оставленные ей доктором, но пока не ощущала, чтобы они помогали.

Сколько он намерен ее тут держать? И зачем? Ждет, пока она умрет сама, чтобы не брать грех на душу?