Благословенный

Но пока еще Джек ходил в победителях, ни на миг не уронив свой статус, а Тим в очередной раз боролся со смертью, потерпев поражение.

Кэрол навещал Шон, каждый день, чему она была немного удивлена. Она не знала, делает ли он это по велению Джека, или по собственной инициативе, и не задавала ему этот вопрос. Она познакомилась с братом Джека, и была с ним приветлива. Он ей понравился. Это был приятный и доброжелательный парень, искренний и открытый. Он пытался скрыть от Кэрол любопытство, которое она в нем вызывала, но его попытки были тщетными. Он не умел притворятся, у него все чувства и мысли на лице были написаны. Он стеснялся и робел перед ней, еще не избавившись от своей чисто юношеской застенчивости перед женщинами. У Кэрол было много вопросов, но она не задала ему ни одного. Она узнала — Шон сам ей рассказал — что он живет у Джека, работает в его фирме и учится в университете.

Хок был внимателен к ней, но свое общество не навязывал, не беспокоил понапрасну, только когда она его звала, или когда сам хотел узнать, не нужно ли ей чего.

Кэрол смотрела телевизор или спала, набираясь сил для предстоящих испытаний, не легких, в чем она была уверена. Ничего хорошего за стенами этой больницы ее не ждало. Тем более во власти Джека.

Настал день, когда ее выписали.

За ней приехал Шон, и вместе с Хоком они поехали в аэропорт. Только тогда она узнала, что Джек и Патрик уже были в Сан-Франциско, поручив ее заботам Шона. Такое демонстративное пренебрежение с их стороны не предвещало ничего хорошего. К поступку Джека Кэрол осталась равнодушна, но то, что ее бросил Патрик, уехав с отцом, расстроило ее настолько, что она не проронила ни слова до того момента, как ее ввели в дом, в который она не думала когда-либо вернуться. Там ее никто не встретил, кроме Норы, которая даже не попыталась скрыть своей неприязни.

— Скройся, швабра, если не хочешь, чтобы я вырвала тебе твои наглые глаза! — скривив губы, бросила ей Кэрол с пугающей злостью.

Женщина в ужасе метнулась прочь. Шон шокировано уставился на Кэрол. Он успел проникнуться мнением, что она самая милая и безобидная из всех виденных им женщин, она была с ним мягкой и приветливой. Столь резкая перемена в ней его поразила. Словно сейчас перед ним появилась совершенно другая женщина. Женщина, способная привести в ужас и заставить удариться в бегство одними только словами и взглядом. Было очевидно, что Нора ее боялась. Познакомившись с Кэрол, пообщавшись с ней, Шон стал считать, что Джек слишком уж преувеличил, когда говорил, что она опасна, что психопатка. Ничего такого Шон в ней не заметил. Наоборот, она была тихая, спокойная и очень печальная. И он был очарован ею, ее красотой и нежностью, ее проникновенным взглядом, которым она заставляла его сердце замирать каждый раз, когда он смотрел в ее глаза. Глаз прекрасней и печальней он еще не видел. Теперь он понимал, почему его брат не мог ее забыть, искал, как одержимый, хотя сам Джек этого не признавал, утверждая, что ищет ее только ради сына, чтобы его найти, а она ему больше не нужна. Но это было не так, вранье, Шон это видел. Джек любил ее. И Шон не понимал, почему теперь, когда его семья все-таки нашлась, Джек был таким расстроенным. Понятно, что он сердился на жену, но к чему печалиться теперь? Брат пытался это скрыть, но Шон знал, что случилось еще что-то, о чем Джек не захотел ему рассказывать, и, наверное, именно это и являлось причиной, по которой его брат вдруг загрустил, что так на него было не похоже. Шон пытался спросить у Хока, но тот ничего ему не сказал. Это озадачило Шона. Он уже привык к тому, что Джек всем с ним делился. Что же такого произошло, что Джек не захотел сказать об этом ему?

Кэрол окинула взглядом холл, разглядывая все вокруг.

— Ничего не изменилось, — заметила она тихо и подошла к стеллажу с коллекцией Патрика, с удивлением отметив, как она увеличилась. Минуту она стояла неподвижно, изучая задумчивым взглядом новые фигурки, потом обернулась к Шону.

— Куда мне идти? Где моя новая камера заключения?

— Э-э… это должна была нам сказать Нора. Я сейчас узнаю. Хок, — Шон бросил взгляд на стоящего тут же великана, отдавая молчаливый приказ не спускать с Кэрол глаз. Тот только молча кивнул в ответ.

Кэрол терпеливо ждала, так и не сдвинувшись больше с места, не смотря больше по сторонам, опустив голову и уткнувшись взглядом в пол. Потом, когда вернулся Шон, покорно пошла за ним.

Он отвел ее в комнату для гостей, которая уже была подготовлена к ее приезду.

— Нора сказала, ужин будет через полчаса, — сказал Шон.

— Спасибо, Шон. Я не голодна. Я бы отдохнула, если можно.

— Конечно, как хотите, — кивнул Шон.

— Не называй меня на «вы». Не такая уже между нами большая разница в возрасте.

— Хорошо.

— А Патрик? Ты не знаешь, где Патрик?

Шон недоуменно и как-то виновато пожал плечами.

— Их нет. Они улетели. Отдыхать.

— Куда? — ошеломленно спросила Кэрол.

— Я… Джек не сказал, — Шон отчаянно покраснел.

Кэрол вздохнула, не став настаивать, сделав вид, что поверила.

— А когда вернутся тоже не сказал?

— Нет. Видишь ли, Джек сделал официальное заявление, что вы живы. Вы были похищены и со дня аварии находились в плену у Кейт Блейз. Такова версия. Он просил вас… тебя ее придерживаться. Вся шумиха, поднявшаяся вокруг этой истории, его страшно раздражала, и он решил уехать, пока все не уляжется, и пресса переключится на какую-нибудь другую сенсацию. Никто не знает, что ты здесь. Все считают, что ты улетела отдыхать с ними.

— Понятно. Значит, он решил меня все-таки не убивать. Какая неожиданность! — Кэрол горько усмехнулась и опустилась на постель. Она все еще ощущала слабость после болезни.

— Сегодня отдыхай, а завтра Джек велел тебе съездить к Жоржу, чтобы он привел тебя в порядок. И еще… — Шон замялся. — Он сказал, чтобы ты перекрасила волосы. Как раньше было. Ему не нравится твой цвет волос, он хочет, чтобы ты снова стала блондинкой.

Кэрол подняла на него возмущенный взгляд.

— А еще что он хочет? Я сама буду решать, как мне выглядеть и в какой цвет красить волосы.

— Тебе лучше подчиниться. Он сказал, что если к его приезду ты все еще будешь брюнеткой, он вообще тебя обреет. Его раздражают твои темные волосы. Если ты от них не избавишься, он сам это сделает.

Кэрол поджала губы, краснея от гнева.

— А какие трусы мне теперь себе покупать он не оставил распоряжение? Какой помадой губы красить, какой маникюр делать? Может, были указания по поводу тампонов? Говори, не стесняйся.

Шон побагровел и смущенно сжался.

— Не сердись, Кэрол. Я понимаю… Но он так сказал. Сама с ним разбирайся. Но мой тебе совет… не зли его. Он итак злой, как черт. Мне кажется, он потому и уехал…

— Чтобы меня не прибить — это ты хотел сказать?

— Да.

— Ладно, будет ему блондинка. Но с одним условием. Завтра на обратном пути ты позволишь мне заехать к Рэю.

— Но… я спрошу у Джека.

— Нет смысла у него спрашивать. Он не разрешит. Пожалуйста, Шон. Я очень люблю Рэя, он меня вырастил. Я по нему так соскучилась. Нет ничего плохого, если мы увидимся. Ты можешь меня сопровождать. Или Хок. К тому же, я слышала, что у Рэя появились дети. Мне любопытно на них взглянуть! А Джеку об этом знать не обязательно. Пожалуйста, Шон, сделай это для меня, и я буду послушной, не доставлю тебе никаких проблем. Буду тихой, как мышка.

— Я подумаю, — пробормотал Шон и ушел.

На следующий день, выйдя из салона красоты, она шокировала своих спутников, которые едва ее узнали.

Шон и Хок с открытыми ртами уставились на ее белые волосы, вьющиеся роскошными волнами до самой талии.

— Что такое? Что-то не так? — насмешливо осведомилась Кэрол, остановившись напротив них.

— Но они белые, — растерянно выдавил Шон. — По-моему, раньше у тебя были другие.

— Седые. Джек хотел, чтобы было, как раньше.

— Думаю, он не это имел в виду.

— Правда? Ой. Значит, я не правильно поняла. Но он же хотел блондинку. Я теперь блондинка. Только платиновая. Это модный и красивый цвет, разве нет? Жемчужный блонд, называется. Мне не идет? Вам не нравится?

— Нет, нравится. Тебе идет. Очень красиво… — Шон протянул руку и коснулся ее волос. — Они такие блестящие, так переливаются… и правда, как жемчуг.

— Хок, а ты что скажешь? — Кэрол тепло посмотрела на молчаливого телохранителя. Тот расплылся в обаятельной белозубой улыбке.