Благословенный

В общем, Патрик был крайне зол, на всех. И на каждого. Даже на отца. За то, что сделал из мамы пленницу, за то, что так побил и, естественно, из-за того, что отказался взять Дженни. Что не верил тому, что говорил ему Патрик, что считал маму сумасшедшей.

Патрик пытался увидеть Нола и Иссу, узнать, где они. Но у него не получалось. Он не видел ничего! И даже не мог связаться с Луи. Хотя до того, как вернулся в Сан-Франциско, он мог без труда с ним связаться в любой момент. Он не видел ничего, только какой-то странный свет. Все его видения происходили в окружении тьмы, но сейчас словно кто-то включил яркий прожектор, который ослепил его, разогнав всю тьму, ослепив и оглушив его. Мальчик понял, что это то, о чем говорил Луи. Но он говорил о лисятах, что это от них исходит этот странный свет. А лисята сейчас были далеко. Патрик надеялся, что приехав в Нью-Йорк, он избавится от этого света и сможет связаться с Луи, узнать что-то о Ноле и Иссе. Он теперь не был уверен в том, что Нол жив. Он был уверен в том, что он жив, потому что не почувствовал его смерть, не увидел его среди мертвых, не мог призвать его. Но теперь Патрик понял, что это могло происходить не потому, что Нол не умер, а потому что он теперь не видел и не чувствовал с тех пор, как оказался в Сан-Франциско. До того Нол был жив, в этом Патрик был уверен, но с тех пор, как появился этот свет — уже нет. Нет, лисята его так не блокировали. Он мог видеть, когда они были рядом. Нет так хорошо, когда рядом их не было, он почувствовал разницу, но все же он мог. Их свет не был таким сильным, как теперь тот, что слепил его сейчас. Когда Рэй увез лисят, Патрик вдруг почувствовал себя сильнее, тьма сгустилась, видения и ощущения стали ярче, четче. Лисята делали его слабее, теперь он это понял. Но окончательно силы его не лишали, как происходило теперь. Мама тоже жаловалась, что с тех пор, как оказалась в Сан-Франциско, не может призывать мертвых. Ей могли только сниться какие-то смутные сны, как было раньше, в которых она почти не могла разобраться. И Патрик напрягался, пытаясь понять, где источник, увидеть.

И увидел.

Они сидели за столом и ужинали заказанной пиццей. Пока Рэй и Дженни и чем-то тихо разговаривали, Патрик прикрыл глаза, сосредоточившись. Зажмурившись от яркого света, словно сквозь веки ему святило солнце, он пытался его отогнать. Свет не жег его, как Луи, но больно слепил, и чем больше он напрягался, пытаясь пробиться сквозь него, тем ослепительнее он становился, словно с усилиями мальчика прибавлял мощности, чтобы подавить его силу.

— Рик, что с тобой? Что ты делаешь? — услышал он удивленный голос Рэя.

— Этот свет… я не могу его прогнать… — процедил Патрик со злостью сквозь стиснутые зубы. — Он слепит меня…

— О чем ты? Да открой же ты глаза, наконец, ты меня пугаешь! — Рэй больно сжал пальцами его запястье.

Патрик открыл глаза, повернувшись к нему. И вдруг вскрикнул, закрыв лицо руками, с такой силой отпрянув назад, что стул под ним опрокинулся, и мальчик упал на пол. Рэй подскочил, бросившись к нему. Дженни изумленно застыла на месте, не понимая, что происходит, не отрывая глаз от мальчика.

— Ты! Это ты! — завопил он, продолжая прятать лицо под ладонями. — Зачем ты это делаешь? Прекрати!

Рэй, опустившись на колени, приподнял его с пола.

— Рик, что происходит? — испуганно спросил он. — Посмотри на меня! Что с тобой!

— Я не могу! Убери это! Убери этот свет!

— Какой свет?

— Ты не знаешь? — прошептал Патрик, продолжая прятать лицо.

— Вообще не пойму, о чем ты!

— Ты не знаешь, — прошептал мальчик как будто сам себе. — Но что же это такое? Откуда это в тебе?

Рэй недоуменно смотрел на него, пытаясь понять, о чем он говорит, потом привлек его к себе и обнял.

— Иди ко мне, дружок, все хорошо, — прижимая мальчика к груди, он встал с колен. — Уже поздно, пойдем в твою комнату.

Кивнув встревоженной девочке, он вынес Патрика из комнаты. Мальчик прижимался к нему, уткнувшись ему в плечо.

— О, Рэй, я так тебя люблю… я так скучал… — совсем по-детски всхлипнул мальчик. — Нам с мамой было так плохо… так одиноко…

— Мне тоже было плохо без вас, очень плохо, — Рэй вздохнул и поцеловал его в висок.

— Ты такой теплый. Как я раньше не замечал? Почему не замечал? Мне внутри все время как будто холодно… и темно-темно. А ты теплый. Горячий. Я ничего не вижу, но мне хорошо… внутри хорошо… так спокойно, тепло… Мне всегда было рядом с тобой хорошо… Наверное, ты ангел? Настоящий ангел?

Рэй рассмеялся.

— Ну это вряд ли, малыш! Таких, как я, в ангелы не берут.

— Тогда откуда все это?

— Что — это?

— Этот свет, это тепло? Нет, ты точно ангел. Только без крыльев.

Рэй занес его в комнату и хотел включить свет, но Патрик схватил его за руку.

— Не надо, не включай!

Тогда Рэй опустил его на кровать и увидел, что тот все еще с закрытыми глазами.

— Открой глаза, посмотри на меня, — сказал Рэй, заглядывая ему в лицо.

— Я боюсь. Вдруг меня опять ударит… этот свет…

— Не ударит, Рик. Нет никакого света. Тебе привиделось. Открывай глаза, не бойся.

Патрик отвернулся от него и осторожно приоткрыл глаза. Потом, не поворачивая головы, с опаской скосил глаза в сторону Рэя, боязливо щурясь. И расслабился, медленно поворачиваясь к нему.

— Ну, все нормально? — спросил Рэй, заглядывая ему в лицо.

— Да… теперь да. Когда просто смотрю — нормально. Мне нельзя смотреть на тебя… через свой дар, как я попытался… поэтому это и произошло, наверное. Рэй… — глаза мальчика в восторге раскрылись еще шире. — Ты светишься в темноте! Ух ты, как здорово! Вокруг тебя свет! А почему я раньше этого не видел?

— Свечусь в темноте? — у Рэя на лице появилось такое выражение, что Патрик расхохотался.

— Думаешь, что я чокнутый? Нет, Рэй. Я же говорил, у меня дар. Как у мамы, только сильнее. Интересно, а она видит твой свет? Она никогда мне об этом не говорила. Рэй, ты всю жизнь прожил и не знал, что в тебе это есть?

— Что — это?

— Ну… я не знаю. Свет. Тепло. А вдруг ты и вправду ангел? Вот было бы круто! Может, потому ты и не стареешь? Может, ты бессмертный?

— Наверное, — Рэй усмехнулся. — А ангельские крылышки почему-то отвалились. Еще в детстве, наверное. Надо будет их поискать.

— Смеешься. Зря. Ну, может, ты и не ангел, конечно, возможно, я слегка загнул, но все равно что-то такое в тебе есть. Теперь надо понять, что это и как оно работает.

— Как разберешься, расскажешь.

— Я сам должен разбираться? Один? А ты? Неужели тебе самому не интересно?

— Интересно, Рик. Только, если честно, я вообще не пойму, о чем ты говоришь.

— Рэй, в тебе какой-то свет. И в твоих лисятах — тоже. И это даже сильнее нашего проклятия, сильнее нашего дара… Этот свет все подавляет. Даже Луи не знает, что это такое.

— Кто такой Луи?

— Это наш родственник. Мамин и мой.

— Какой еще родственник? Откуда он взялся?

— Он сам нас нашел. У нас есть еще родственники, помимо него. Только он как бы самый главный. Он очень старый. Он разыскивает всех из нашего рода.

— Но Элен была детдомовской. Она ничего не знала о своей родне. Мы вместе росли, я знаю.

— Она, может, и не знала, но Луи о ней знал. Он нашел ее, правда, не сразу. Он говорил, что ее кто-то блокировал, тот же свет… Теперь ясно, кто. Это был ты. Он смог с ней связаться только после того, как ты ее бросил… уехал… Но она не захотела с ним общаться, испугалась. Луи говорит, она не смогла справиться с проклятием, с этой тьмой, что вокруг нас… Она была слабой, а слабых оно сжирает… Луи рассказывал, что многие из нашего рода сходят с ума или кончают жизнь самоубийством. Многие попадают в психбольницы и тюрьмы. И все становятся убийцами… это проклятие заставляет… делает нас такими. Оно убивает вокруг нас и делает так, чтобы убивали и мы… Оно притягивает других убийц, чтобы они тоже его питали через нас… Поэтому нельзя, чтобы рядом с нами долго находились другие люди… они погибают. И попадают в этот черный туман. Там же находятся и все из нашего рода, кто уже умер. Поэтому мы с мамой уехали. Чтобы спасти папу, тебя… Но, получается, что на тебя наше проклятие не действует? Если ты находился столько лет рядом с моей бабкой, Элен, потом — с мамой, и до сих пор живой и невредимый, значит, проклятие не может к тебе подобраться? И ведь рядом с мамой тоже почти никто не умирал. Сколько лет Куртни тоже прожила с ней. Выходит, ты отгоняешь это проклятие, не даешь ему убивать?