Блэквуд
Шрифт:
Медсестра закричала, когда ещё двое людей в медицинской форме столпились у двери. Шериф дернулся и схватился за что-то у себя на поясе. Гаррет в бешенстве замахнулся, ярость сквозила в каждом жестоком ударе.
— Гаррет! — закричала я, когда шериф брызнул Гаррету в глаза чем-то ядовитым.
Шериф воспользовался моментом, чтобы оттолкнуть Гаррета. Ужас начал переполнять мою душу изнутри, застряв криком в горле.
Шериф Кроу, стоявший ко мне спиной, потянулся за ножом, когда Гаррет вслепую замахнулся.
Я стала двигаться, сначала медленно, боль подсказывала мне, что мне не удастся этого сделать.
Шериф Кроу схватил нож, затем занёс его над Гарретом, который всё ещё пытался вытереть брызги с глаз. Я рванулась вперёд и вонзила шприц в висок шерифа. Он взвизгнул и схватил меня за запястье, но перед этим я успела нажать на поршень.
Повалив меня на землю рядом с Гарретом, шериф Кроу закричал и снова поднял нож, хотя на этот раз его рука дрожала. Гаррет размахнулся и с тошнотворным хрустом нанёс шерифу Кроу удар в челюсть. Шериф выронил нож, и его левый зрачок, рядом с тем местом, куда я воткнула шприц, стал расширяться — расползающаяся чернота намекала на его тёмную душу под ним.
Содрогнувшись, он упал навзничь и начал биться в конвульсиях на полу. Гаррет притянул меня в свои объятия и поднялся на ноги. Шериф замер, его рот приоткрылся, а глаза широко раскрылись. Отступив назад, мы с Гарретом уставились на него, надеясь, что он мёртв, и опасаясь, что это не так.
— Я держу тебя, Рыжик, — прошептал Гаррет в мои волосы. — Я держу тебя.
Моя медсестра стремительно обогнула кровать и упала на колени рядом с шерифом, когда другие ворвались в комнату. Гаррет повел меня против течения, оставив меня в своих объятиях, где я и должна была быть.
Эпилог
Запах земли окутал меня, когда я взвалила лопату на плечо.
— Осторожнее там, — велела я, уставившись на одну из своих студенток- практиканток. — Если ударишь по кусочку керамики, то разобьёшь его.
— Точно, — согласилась она, откинулась на спинку стула и вытерла пот со лба.
Весна обрушилась на поместье Блэквуд, как нокаутирующий удар. Но вместо того, чтобы погрузиться во тьму, воздух, деревья и растения наполнились светом. На полянах выросли полевые цветы, а в зарослях цвели кусты черники и белая жимолость. Я обошла место раскопок и зацепила лопату за импровизированный сарай для инструментов, который мы построили.
Около дюжины студентов копали, скребли и смахивали грязь с остатков небольшой деревни Чокто примерно в пятидесяти футах от того места, где мы с Гарретом копали в тот день, когда в нас стреляли. Зеленый брезент затенял раскопки, пока нетерпеливые студенты оттачивали свои навыки и открывали секреты исчезнувшей цивилизации.
Я отвечала за все раскопки. Доктор Столлингс теперь старался держаться от меня как можно дальше и с большим удовольствием предоставил мне карт-бланш в том, что касалось поместья Блэквуд.
Поднялся ветерок, принеся с собой аромат цветущей глицинии. Цикады стрекотали на деревьях, их бесконечная песня предвещала еще один жаркий день в Дельте.
Теплые руки обвились
вокруг моей талии, и знакомая борода пощекотала шею сбоку со словами:— Идешь обедать?
— Да, — улыбнулась я, когда Гаррет прижался губами к моей коже, вызвав толпу мурашек, которые побежали по моим рукам.
— Я приготовил кое-что особенное.
Я склонила голову набок и посмотрела на него снизу вверх с вопросом:
— Например, что?
Он поцеловал меня в лоб.
— Не могу сказать, что сам всё это сделал. Тай остановился у дома, чтобы помочь. Это его фирменный жареный стейк по-деревенски.
Я удивленно открыла рот, а в животе заурчало.
— Ты что, шутишь? Мы опять разминулись с ним?
— Он скрытный парень, — пожал плечами Гаррет и обнял меня крепче.
— Я уже поставила его в одну категорию с Санта-Клаусом и Пасхальным Кроликом.
— Да, девушка из Вирджинии, это же Тай, — ответил он, разжал объятия и взял меня за руку. — Давай же. Давай-ка тебя помоем. Твои ногти чернее моих. И потом мы сможем поесть.
Я последовала за ним к небольшому корыту с пресной водой, отведенному из близлежащего ручья, которое мы поставили неподалеку. После умывания мы, взявшись за руки, направились к небольшой площадке для пикника, где несколько студентов обедали и говорили о том, что они нашли на раскопках.
Должно быть, гордость была написана у меня на лице, потому что Гаррет шлепнул меня по заднице и сказал:
— Ты уже получила всё, что хотела.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
— Я получила тебя. Вот что имеет значение.
— Остальное я доделаю сам, — сказал Гаррет, взял у меня последнюю тарелку и вытер её выцветшим кухонным полотенцем. — А ты иди наверх, в постель.
Я зевнула и потянулась. Его взгляд скользнул по моей груди, на которой соски уже затвердели и были возбужденными.
Он схватил меня за задницу и подняв, посадил на стойку.
— Ты делаешь всё это только для того, чтобы завести меня?
— Что? — я прикусила губу и уставилась на него. — Я просто хотела размяться.
Он ухмыльнулся и положил руки по обе стороны от меня, затем наклонился вперед, пока наши тела не прижались друг к другу, а его губы оказались всего в одном миллиметре от моих.
— Лжешь.
Его поцелуй зажёг мою кровь, мою душу, воспламенил меня всю, пока я не превратилась в адское пламя, которое бушевало только для него. Когда он отстранился и провел губами по моему горлу, я снова зевнула.
Он покачал головой.
— Иди спать. Я поднимусь через минуту.
— Хорошо, — ответила я, позволив себе скользнуть взглядом вниз, когда он снял меня со стойки. — Увидимся наверху.
— Без одежды, — велел он и шлепнул меня по заднице кухонным полотенцем, когда я выходила из кухни.
— Мммм, — протянула я.
Как только я вышла в коридор, я практически побежала в фойе на цыпочках, стараясь ступать тихо. Я натянула туфли и туго зашнуровала их. На этот раз я собиралась отпустить прошлое, позволить подарить нам ночь, которую мы никогда не забудем. Последние два раза, когда мы пытались играть в эту игру, я называла «чёрный» ещё до того, как мы добирались до леса. Гаррет подхватывал меня и нес обратно в дом, баюкая на руках и успокаивая. Его любовь исцелила меня больше, чем могло что-либо другое.