Блещет золото кровью алой

Немного в сторонке, поджидая Никольского, стоял Никита Чумаков. Вид у него был минорный. Оно и понятно, созерцание праха настроение не улучшает.

– Покойник кем был? – спросил у него Илья Никольский, поздоровавшись.

– Работал в мэрии, – безрадостно отозвался тот. – Заведовал отделом.

– А чем конкретно занимался?

– Кажется, строительством. Распределял земельные участки.

– Ого! Не хилое местечко. За такое действительно могут голову открутить.

Теперь Никольский не сомневался, что дело будет взято на особый контроль прокуратурой, прекрасно умеющей погонять и накручивать хвосты за малейшую провинность. Без нервотрепки в этом деле не обойтись. Когда убивают человека столь высокого ранга, то в первую очередь его смерть связывают со служебной деятельностью. Придется покопаться в архивах покойного, снять всю информацию с компьютера, а она должны скрывать немало сюрпризов. В свою очередь, служебная ретивость вызовет очередную волну неудовольствия среди властных структур.

Те еще хлопоты!

– Кто первым обнаружил убитого?

– Соседка, – отозвался оперативник. – Дверь была приоткрыта, ей показалось это странным, вот она и заглянула. До сих пор ее валерьянкой отпаивают.

– Свидетельские показания взяли?

– Взяли… Только ничего конкретного она сказать не могла. Говорит, что никого не видела.

Подошел Петр Гиппиус. Выглядел он мрачновато, как если бы только что сообщили о приближении скорого конца света. И теперь он думал о том, какими именно делами следует заняться оставшиеся три дня. На службе он бывал именно таким. Как бы там ни было, но его физиономия всегда соответствовала трагическому случаю. Трудно было поверить, что за пределами служебных рамок это был милейший человек с весьма неплохим чувством юмора и отменный рассказчик.

– Удалось что-нибудь отыскать? – спросил Никольский.

– Кое-что имеется, – произнес Петр, уложив пластиковый пакет с каким-то непонятным сором в небольшую кожаную сумку, что всегда носил с собой. Без этой ноши его трудно было представить, и у Никольского невольно складывалось впечатление, что, отправляясь спать, он непременно кладет ее под голову. – Обнаружили отпечатки пальцев… Точнее, их много, но среди них имеются примечательные, – произнес он с теми интонациями, с какими обычно эскулапы сообщают пациенту о смертельном диагнозе.

– Не томи, – поторопил Никольский. – Кому принадлежат?

– Лозовскому, – просто ответил эксперт.

– Вот это новость! – безрадостно протянул Никольский. – То, что я о нем знаю, никак не вяжется с тем, что он серийный убийца. Интеллигентный парень… Да и вообще. Я ведь с ним беседовал после убийства в Староконюшенном переулке. Нужно было бы тогда сразу взять его под стражу, возможно, не было бы последующих трупов.

Впервые личность Лозовского всплыла месяц назад в связи с убийством сторожа в реставрируемом доме в Староконюшенном переулке. Как выяснилось, он побывал в нем с металлоискателем, разобрав одну из стен. Предположительно, ему удалось отыскать некий клад, оставленный бывшими владельцами квартиры. Также было установлено, что, кроме Лозовского, в тот вечер в доме побывали еще два человека. Они гнались за Лозовским, стреляя в него из пистолета (что подтвердили несколько свидетелей). Не исключено, что они и являлись убийцами сторожа, а Владлен Лозовский сделался невольным свидетелем преступления.

Позже преследователей Владлена Лозовского нашли взорванными в его загородном доме (небольшом срубе столетней давности). Возникал вопрос: имел ли он к убийству какое-то отношение? Или произошла какая-то случайность? А потом, откуда в его срубе взялось пять килограммов тротила? Хотя, если учитывать увлечения Лозовского, то можно было предположить, что он его просто нарыл на местах боевых действий времен Второй мировой войны. Например, поселок Кириши под Питером – просто райское место для подобных поисков.

И вот теперь еще один труп: на сей раз весьма влиятельный сотрудник мэрии. И опять обнаружились отпечатки пальцев Владлена Лозовского.

Пожав плечами, эксперт Петр Гиппиус безразлично отреагировал:

– Я предоставляю только факты, а твое дело – думать и анализировать. Поэтому, что в действительности происходило в квартире, знать не могу. Одно для меня ясно, там, где появляются его пальчики, обязательно обнаруживается труп.

Оперативник Вадим Кузнецов выследил Лозовского. Как это зачастую бывает в оперативной работе, столкнулся с ним случайно, причем в подъезде собственного дома. Вместе с каким-то парнем, тот нес довольно объемную сумку. Осталось только запомнить номер квартиры и сообщить об этом Никольскому. Решено было брать его на следующее утро, но когда группа захвата постучалась в дверь, его там не оказалось.

– Что ж, сегодня же передаю дело Лозовского в оперативно-разыскной отдел. Пусть выносят постановление и объявляют его в федеральный розыск, – отозвался Илья Никольский.

Наклонившись, он увидел небольшие бурые пятнышки, весьма напоминающие кровь.

– Надо взять на анализ, – показал он Петру Гиппиусу, – проверим, что это такое. Похоже, кровь.

– Сделаем, – отозвался тот, извлекая из портфеля пластиковый пакетик.

Никольский прошел в коридор и увидел на полу точно такие засохшие капельки.

Квартира была обставлена весьма скупо, имелось только самое необходимое: крепкий, но затертый до черноты стол из липы, четыре стула из разных гарнитуров; вдоль стены выстроились два старомодных комода, на одном из которых стояла треснутая китайская ваза, а на другом – глубокая ваза из синего стекла. Сразу было понятно, что квартира нежилая и наведывался он сюда крайне редко. В другой комнате просторная кровать. Вряд ли в таком убежище можно провести романтический вечер, но для кратковременных свиданий оно подходит вполне.

Наклонившись к убитому, он увидел подле его головы лужицу крови. Согнутая в колене нога и выставленная вперед рука свидетельствовали о том, что умер он не сразу. Некоторое время он пытался бороться с беспомощностью, пробовал доползти до стола, на котором стоял телефонный аппарат. Вот только сил у него хватило, чтобы проползти всего-то пару метров.

– И что ты можешь сказать по этому делу? – подошел к Никольскому старший следователь прокуратуры Дымкин. В крупных глазах светилась какая-то невысказанная грусть: интересно, о чем он все время думает?

– Мне представляется, что удар по затылку ему нанесли на лестничной площадке.

– С чего ты так решил?

– Несколько капель крови на кафельном полу.

– Возможно, так оно и было, – кивнул прокурор.

– А потом его просто затащили в квартиру. Мне думается, тут такая была картина. Выходя из квартиры, он столкнулся с кем-то на лестничной площадке, а может, ему в дверь позвонили, и он вышел. Пока он разговаривал, его тюкнули чем-то тяжелым по голове и втащили в квартиру. Ясно одно, что их было, по крайней мере, двое. Вдвоем они и втащили его, так легче! Над плинтусом я заметил небольшой черный след, какой обычно бывает от подошвы. Причем он совершенно свежий, по всей видимости, вчерашний, то есть человек, который его тащил, слегка зацепил стену каблуком, вот и оставил такой след. Все-таки тесновато.

– Тоже верно. Ты полагаешь, это мог сделать Лозовский со своим приятелем?

– Не уверен. Не тот типаж. Я как-то с ним общался, вполне миролюбивый парень. Адекватный. Конечно, не без тараканов в голове, это ведь нужно додуматься зарабатывать на хлеб металлоискателем. Но кто в наше время не без чудинки. В общем, не наш клиент!

– Тоже верно.

В дверь вошел Вадим Кузнецов и обратился к Илье Никольскому, которого знал лично:

– Товарищ майор, с вами один мужчина хочет поговорить о произошедшем. Кажется, он что-то знает.