Блондинка с розой в сердце

— От этого я и буду плясать. Появится конкретная информация… для милиции. Да и прочие мои воспоминания предстанут в новом свете. Несложная проверка, которая на многое прольёт свет. Да и прогулка по Питеру мне не повредит.

— По Ленинграду.

— Точно. Пока ещё по Ленинграду.

Александра вздохнула.

— Дима, а что ты думаешь насчёт другой прогулки? — спросила она. — Вечером, в моей компании.

Я покачал головой.

— Не получится, Александра Витальевна…

— Саша.

— Саша, — повторил я. — Вечером я снова буду в поезде.

Лебедева приподняла брови.

Сказала:

— Так скоро?! Почему? Куда ты поедешь?

— В Ларионовку. Это небольшой посёлок городского типа в Белгородской области.

— Зачем тебе туда? — спросила Лебедева. — И почему так срочно?

Я махнул рукой и ответил:

— Там у меня тоже есть дело. Очень важное дело. Не менее важное, чем то, из-за которого я приехал в Ленинград.

* * *

На Витебский вокзал Ленинграда наш поезд прибыл без опоздания. Шумная толпа загруженных сумками пассажиров ринулась к выходу из вагона. Мы с Александрой пропустили вперёд загруженных огромными сумками граждан, покинули вагон одними из последних. На перроне мы влились в людской поток, который двигался в направлении вокзала. Я нёс в руке сумку журналистки — задумчиво хмурившая брови Лебедева шагала справа от меня. Ленинград удивил меня ясной погодой. Обычно в дни моего появления здесь небо над городом рыдало. Сегодня же в Северной столице приветливо светило солнце, а в небе на фоне перистых облаков кружили чайки.

Полноводная река пассажиров привела нас к входу в Витебский вокзал. Сразу за массивными дверями она разделилась на десяток мелких ручейков. Лебедева дёрнула меня за руку, указала в направлении билетных касс, куда направилась часть явившейся с перронов толпы. Взяла меня под руку. Около касс мы остановились. Я окинул взглядом длинные очереди, выстроившиеся к окошкам, где продавали билеты. Поставил у ног Александры сумку, там же примостил свой рюкзак. Сказал своей спутнице, что скоро вернусь. Решительно зашагал к окошку, рядом с которым пересчитывала сдачу наряженная в невзрачное платье пожилая женщина.

Следующим в очереди (после уже державшей в руках заветный билет женщины) стоял бандитского вида светловолосый мужчина в спортивном костюме. Он уже склонил к окошку голову, когда я раскрыл у него перед лицом удостоверение офицера КГБ. Мужчина отшатнулся при виде Димкиного чёрно-белого фото со звёздами на погонах, будто одержимый демоном от креста священника. Я глянул в окошко на раскрасневшееся от жары лицо кассирши и потребовал билет до станции Ларионовка. У меня за спиной прозвучал многоголосый ропот недовольства. Но увидевший Димкино фото мужчина промолчал. Он лишь нахмурил брови и вздохнул.

Шепотки недовольный «произволом властей» пока ещё советских граждан в очереди звучали всего пару минут — за это время я обзавёлся билетом на поезд. Вернулся к Лебедевой, сообщил ей, что место в купейном вагоне мне не досталось — поеду до Лирионовки на «боковушке». Журналистка выдернула у меня из руки билет, внимательно осмотрела его, словно проверила мой проездной документ на подлинность. Заявила: мне вообще повезло, что я купил хоть какой-то билет в южном направлении. Я спрятал билет в карман, подхватил с пола сумку и рюкзак. Мы двинулись к выходу из вокзала, лавируя между сновавшими по залу людьми.

Напротив центрального входа в Витебский вокзал Лебедеву дожидался чёрный ГАЗ-3102 «Волга». Рядом с разукрашенными шашечками такси и с автомобилями Волжского автомобильного завода он выглядел пришельцем из иного мира. Водитель «Волги» заметил нас, выбрался из салона. Журналистка сбавила шаг, словно вдруг почувствовала усталость. Заглянула мне в лицо и в очередной раз предложила меня подвезти. Я снова отказался от её предложения. Вручил хмурому водителю «Волги» сумку Лебедевой. Набросил на плечи лямки рюкзака. Обменялся с погрустневшей вдруг Александрой стандартными прощальными фразами.

Машина Лебедевой тронулась с места — я вернулся на вокзал.

Спрятал в автоматическую камеру хранения рюкзак (оставил в нём пистолет). Сунул в карманы кожаные перчатки. Сжал в руке Димкину барсетку и зашагал к входу на станцию метро «Пушкинская».

Глава 6

Около входа в метро стояли два паренька в пионерских галстуках, держали в руках плакат с надписью «Город-герой Ленинград, а не Санкт-Петербург!» Рядом с ними замер бородатый очкарик с взъерошенными волосами, помахивал бумагой с призывом «Наше дело правое! Отстоим Ленинград!»

По другую сторону от входа топтались похожие на студентов юноши с баннером «Очистим карту России от имён преступников!» Около них вытянулась по струнке тощая неряшливо одетая остроносая девица и показывала проходившим в метрополитен людям объявление: «Меняю дьявола на святого Петра».

Противоборствующие стороны друг друга словно не замечали. Как не обращали на них внимания прохожие. Курившие в сторонке милиционеры мирно беседовали друг с другом и без особого интереса посматривали на демонстрантов. Взглянули милиционеры и на меня, но не двинулись в мою сторону.

На этот раз я снова не выстоял очередь к кассе: оказалось, что памятные для меня жетоны для проезда в метро пока не ввели — их функцию сейчас выполняли обычные пятикопеечные монеты. У меня в барсетке завалялись три пятака. Поэтому проблемы с проходом через турникет у меня не возникли.

На эскалаторе метро я снова оценил преимущества своего нынешнего тела. Никаких прежних проблем с передвижением на кресле-коляске! Один шаг на ступень — и ты уже скользишь вниз. Да ещё и вертишь при этом головой, разглядываешь белые своды тоннеля и хихикавших парой ступеней ниже молодых девиц.

Бросилось в глаза полное отсутствие рекламы в метро (увидел лишь нацарапанные на поручнях надписи). Вместо смартфонов нынешние пассажиры держали в руках книги и газеты. Кто-то читал уже стоя на ступенях; но большинство граждан выжидали, пока с удобством разместятся для чтения на сидении в вагоне.

А вот чистотой нынешний Ленинградский метрополитен не блистал. Даже около фонарей между полосами эскалаторов я то и дело замечал конфетные фантики, обрывки агитационных листовок и шелуху семян подсолнечника. На лицах молодёжи я видел улыбки. А вот пассажиры постарше выглядели усталыми и печальными.

От «Пушкинской» я доехал до станции «Площадь Мужества». По пути, в вагоне, вдоволь насмотрелся на наряды ленинградцев. В Северной столице наряды горожан выглядели ярче, чем в Нижнерыбинске — сказывалась близость к Европе. Я видел на пассажирах джинсы, кроссовки, излишне яркие спортивные костюмы.

У выхода из метро я неторопливо прогулялся вдоль ряда ларьков. Памятных мне по жизни в девяностых годах «Сникерсов» и «Тампаксов» там не заметил. В основном торговали овощами и цветами. Но увидел я и торговцев полиэтиленовыми пакетами с иностранными надписями и с фотографиями звёзд эстрады.