Блондинка в цветочек
Шрифт:
Хорошо было бы снова уехать куда-нибудь далеко-далеко, где тепло, где море и закаты в полмира. Где никто и никогда не помешает, не задаст вопросов, не расскажет тайн из прошлого, не станет осуждать. И чтобы Ник был рядом. Ей все равно, кто из них с папой негодяй. Ей все равно, кто был виноват в этой истории и в какую чертовщину Ник замышлял ее втянуть. Ну и что? Ей нужен именно он, она согласна на все, лишь бы он был рядом.
Она вдруг увидела себя в зеркале витрины. Коричневые ботфорты, натянутые на джинсы, черный плащ до колена, очки вполлица. Стиль «Нью-Йорк». Вики усмехнулась. Он так и называется «Нью-Йорк», она сама видела в каком-то
Только вот Ник…
А вечером Вики поняла, что сильно недооценивала Джонни.
Едва она переступила порог, ее встретил суровый отец. Он сидел в холле, видимо, уже давно, на том самом диванчике, где признался ей, что нечестно поступил с Ником. Судя по выражению лица, на этот раз признаний он ждал от нее.
– Ну?
– Добрый вечер, папа!
– Расскажи-ка мне, что у вас с Ником?
– А… Откуда ты знаешь?
– Птица на хвосте принесла. У нас был ужин с Джонни. Последний. Он жаловался на твое поведение. Неужели ты в корректной форме не можешь отказать мужчине?
– Папа, ну ты же сам сказал, что он подлец. Почему ты ему веришь?
– Ладно, дочка, Джонни меня больше не интересует. Лучше ответь на главный вопрос: у вас с Ником роман? И давно? Ты для этого наводила о нем справки у меня?
– Нет. Я не знала. То есть… я знала. Папа! Какое это имеет значение! Я наконец-то встретила мужчину, которого…
– Про Джонни ты тоже так говорила. Но теперь я намерен жестко поставить вопрос: чего ему надо?
– Не знаю. – Она опустила глаза, вспомнив утреннюю сцену на улице. – Я правда не знаю.
– Надеюсь, ты понимаешь, что после всего, что между нами произошло… я буду сомневаться в чистоте его намерений!
– Но за все эти годы он не сделал тебе ничего плохого.
– Я не хочу, чтобы наши пути с ним снова пересекались.
– Папа! Как ты можешь так говорить!
– …И тем более на семейной территории! Дочка, пойми, этот человек, возможно, очень зол на меня. Возможно, он вынашивает план мести, а ты в нем – марионетка.
Где-то она уже это слышала. Или думала?
– Папа, но ты виноват перед ним! Он имеет право хотя бы на объяснение.
Отец развел руками:
– Извини, это бизнес. Тут ничего не поделаешь. Таковы правила игры: или ты, или тебя.
– Но ведь так нельзя! Он тебе ничего не должен, почему ты говоришь про него такие вещи? Ты сам виноват перед ним!
– Ах, перестань повторять: виноват, виноват! Знаешь, сколько лет меня мучила совесть?
– В любом случае, не похоже, чтобы до сих пор.
– Дочка, ты очень сильно, просто чудовищно изменилась!
– Что тебе не нравится?
– Все нравится. Ты стала очень похожа на мать… Но меня пугает твой идеализм. Раньше, услышав эту историю, ты похвалила бы меня за ловкость и дальновидность.
– Да?
– Да.
– А теперь я его люблю.
– Что?
– Я люблю Ника, папа.
– Что ты сказала?
– Что слышал.
Даллас схватился за голову.
– Ты в своем уме?!! Это человек, который…
– А я ему верю.
– Это… Мы даже не знаем, кто он!
– И я не передумаю, даже если на самом деле он окажется чертом с рогами. Вот так, папа!
8
В
среду позвонил Ник. Вики и так была несколько оскорблена его долгим молчанием, а когда он спросил: «Может быть, мне не стоило звонить так рано?», она и вовсе рассвирепела.– Ты позвонил вполне вовремя! Сегодня утром я как раз вспомнила про тебя!
– Ты так редко обо мне вспоминаешь? – Голос Ника стал игривым и нахальным, как в первые дни знакомства.
От робости и смятения, приятно удививших ее в последнюю встречу, не осталось и следа. Сегодня Ник был в своем амплуа. И она тут же неосознанно переняла его манеру говорить.
– Я вообще, если честно, о тебе мало думаю. Но сегодня, – она притворно зевнула, – а-ах!.. О чем это я? А, да: сегодня мне приснилось море. Ну и ты вспомнился, как человек причастный к этой истории.
– Ах, причастный?
– Да, – изо всех сил изображая равнодушие, ответила она, ибо сердце у нее в эту минуту колотилось как бешеное.
– Ну хорошо, как причастный человек я имею право задать вопрос?
– Конечно.
– У вас все еще роман?
– С кем?
– С Джонни.
– А… какое это имеет значение? Я же не спрашиваю, с кем у тебя сейчас роман.
– Это и так ясно. С тобой.
– С… С кем?
– С тобой.
Вики вернула голосу спокойное звучание:
– Не смеши меня. Лучше скажи, почему ты так быстро сбежал?
– Джонни так смотрел на тебя, а ты на него… Вики, я просто почувствовал себя лишним. Тем более что перед этим мы…
Она вспомнила лицо Ника, склоненное к ней, и загадочные слова: «Ты можешь дать мне хотя бы маленький шанс?».
– Ты напрасно почувствовал себя лишним, – с трудом сдерживая волнение в голосе, проговорила она. – У нас была деловая встреча.
– Вики, – прошептал вдруг Ник. – Может быть, нам хватит валять дурака? Я хочу тебя видеть.
В его голосе было столько нежности, что она не нашла что ответить и просто сопела в трубку.
– Ну что ты молчишь?
– Э-э-э.
– Я очень хочу тебя видеть.
– Хорошо, давай встретимся.
– Я буду ждать тебя сегодня в семь в том ресторанчике, где ты была с подругой. Помнишь?
– Помню.
– Придешь?
– Приду.
– Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает.
…Остаток дня она провела в шкафу. Под хранение одежды в ее личной квартире была приспособлена специальная комната, где Джонни со временем удалось отвоевать маленький уголок для своих костюмов. Теперь они были упакованы в чемодан. А двадцать четыре квадратных метра, забитые стеллажами на колесиках, вмещали в себя множество вещей, назначение которых знала только Вики. Сегодня ей предстояло серьезное дело. Выбрать то, единственно верное и сочетаемое друг с другом, в чем она станет в глазах Ника особенно неотразимой.
Ровно половина перерытого имущества оказалась безнадежной, покрытой либо рюшами, либо вышивкой диких расцветок. Для них уже было отведено несколько мусорных пакетов. Остальное худо-бедно годилось для ношения, хотя и не вызывало такого восторга, как раньше.
Вики шагнула к зеркалу и внимательно всмотрелась в свое отражение. Она похорошела, это факт. Ей очень идет короткая стрижка, она действительно стала похожа на маму, а это хороший знак. И такие же серьезные серые глаза… А ведь раньше к ее достоинствам можно было отнести только кокетливые ямочки на щеках, от которых мужчины сходили с ума, и удивленно-глуповатый взгляд. Вики мотнула головой, вспомнив себя прежнюю: