Блуд на крови. Книга первая

Вот на пороге появился высокий молодой человек с красивым благородным лицом, добрыми кроткими глазами, с небольшой бородкой клинышком (а-ля Чехов), в поношенном арестантском халате.

— Ваше благородие, — произносит проситель, — нельзя ли, чтобы мне вместо бушлата выдали сукном?

Начальник — несчастное существо, живущий среди этой боли, крови и грязи, спасающийся от полного сумасшествия лишь регулярным пьянством, презрительно-скучно тянет:

— Это тебе еще для чего?

Молодой человек молчит. Ему, видимо, неудобно рассказывать о причине своей просьбы. Наконец, набравшись решимости и, вероятно, верный привычке говорить лишь правду, он произносит:

— Это для моего товарища. Свой у него износился. А мне выдадут готовый — на товарища бу— дет велик.

Начальник смотрит на просителя как на дурачка:

— Ты сам-то весь драный, а просишь за кого-то… Ничего не получишь! Кстати, как твоя фамилия?

— Тальма. Я писарь в больнице. Начальник с издевкой смеется:

— Тебе далеко и ходить не надо! Скажи, пусть тебе укол фельдшер сделает. Может, в твоей голове просветлеет.

Проситель, опустив голову, уходит. Дорошевич поинтересовался:

— Это какой Тальма? Тот, который обвинялся в двойном убийстве?

— Да, наверное! Я его дело не смотрел, а в газетах что-то читал, писали когда-то…

На другой день Дорошевич встретил Александра на пристани, когда он разговаривал с капитаном парохода «Ярославль». Тальма говорил капитану:

— Я к вам с просьбой. Из Петербурга мне прислали ящик прекрасного коллекционного вина. Мне его, по моему положению, взять нельзя. Будьте добры, скажите ресторатору, пусть он вино возьмет себе. В подарок. Вот накладная.

— Удивительная посылка! — произнес капитан, когда Тальма отошел. — Ее могут прислать

люди, не имеющие никакого понятия о каторге. А этот Тальма — очень странный. Он никогда ничего не просит для себя, все только для других.

Позже журналист познакомился с этим «странным» человеком. Когда он стал утешать каторжанина, говорить, что его дело, возможно, пересмотрят, Тальма махнул рукой:

— Никому никто не нужен! Я уже смирился с тем, что навсегда погиб.

В. Дорошевич писал: «Интересная черта, что, когда он говорил о своем деле, он не жаловался ни на страдания, ни на лишения. Не жаловался на загубленную жизнь, но всегда приходил в величайшее волнение, говоря, что его лишили чести.

Связь с прошлым — как святыня, у него хранятся те газеты, в которых несколько журналистов стояли за его невиновность…»

И свою заметку он закончил: «…Впечатление, которое осталось у меня от Тальма, это то, что я видел очень доброго человека».

ЭПИЛОГ

Весной 1899 года жена каторжанина Тальма, сохранявшая любовь и верность несчастному мужу, добралась до Нового Петергофа, где на даче «Александрия» жил император Николай Александрович.

Попасть на прием к царю стало почти невозможно. Государственные дела отнимали у него много времени. К тому же в империи развелось много всякой шпаны, поставившей своей злодейской целью уничтожение царя и высших государственных сановников, да и самого великого государства тоже.

Но, видать, Господь помогал жене несчастного каторжанина. Она случайно познакомилась с царским любимцем, полковым знаменщиком (знаменосцем) подпрапорщиком лейб-гвардейского Преображенского полка Н. Г. Щеголем.

Это был громадного роста бородатый красавец, поступивший в армейскую службу в далеком 1872 году, а спустя 14 лет командированный в батальон, охранявший русского царя.

Умными серыми глазами он внимательно смотрел на женщину, одетую в траур и говорившую с искренней убежденностью.

— В первый раз нарушу устав, — сказал Николай Георгиевич после долгого раздумья, — я скажу вам место, где завтра с утра поедет царь. Остальное будет зависеть только от вас самой.

На другой день она поступила согласно совету. Завидев царя, женщина вышла на дорогу, встала на колени и подняла над головой прошение.

Сопровождавший царя генерал-майор Комаров соскочил с коляски, принял прошение и передал его императору.

Тот помиловал каторжанина.

Но прежде чем Тальма сумел вернуться с далекого Сахалина на родную Верхнепешую улицу, там произошло еще одно удивительное событие. У некой жены штабс-капитана Елены Билим похитили из дома вещи. Виновницей этой неприятности оказалась крестьянка Варвара Захарова. Следствие установило, что она была любовницей памятного нам Александра Карпова. И еще то, что когда-то она сообщила «по секрету» кухарке пострадавшей (ее звали Дарья Мельникова) о том, что у нее лежит процентный билет на одну тысячу рублей. Карпов ей признался, что из-за этого билета «убили Болдыреву, а заодно и ее служанку».

Оба Карповых были арестованы и быстро сознались в преступлении.

26 апреля 1900 года Пензенский окружной суд приговорил Ивана Карпова и его супругу Христину в каторжные работы на шесть лет. Первого за убийство и грабеж, вторую — за укрывательство и пользование краденым. Последней позже заменили наказание одним годом заключения в тюрьме.

На два года тюрьмы был осужден и молодой Карпов. Статьи обвинения были те же, что и у его отца, но в момент совершения преступления он был еще несовершеннолетним.

Так что, когда в мае 1900 года Тальма вернулся домой, его честь была восстановлена.

«Бог видит правду, да не скоро скажет» — эта истина еще раз оправдалась.

Тальма зажил замкнуто и тихо. Он никогда не жаловался и не роптал. Встречаясь на улице со следователем Надеждиным, он вежливо раскланивался, но руки ему не подавал. Посещал церковные службы и исповедовался.

Исчез Тальма бесследно весной 1918 года.

Говорили разное, но пришли к мнению, что провалился он в полынью, переходя речку Суру.

Во всяком случае, следствия не назначили — в стране творилось такое, что было не до одного пропавшего, к тому же в прошлом каторжанина. Уничтожались миллионы россиян, строилось «светлое будущее».

Когда пошел по реке лед, ниже по течению и впрямь выловили труп мужчины, отдаленно напоминавшего героя нашей истории. Во всяком случае, вдова Тальма похоронила утопленника, и ее часто видели в скорбной позе возле могилки.

Об убийстве на Верхнепешей улице никто больше не вспоминал. Память о нем осталась лишь в архивных бумагах да в книгах по истории криминалистики.