Блуждая в тумане

– В Швеции, - перебила его Александра.
– И вернулись потому, что вам позвонил Ирчин, так? Он сказал, что у него ваша дочь.

– Да. Я до сих пор не знаю, откуда он узнал. Возможно, журналистка Сафьялова как-то раскопала эту информацию. Не знаю.

Александра и сама не знала ответа на этот вопрос, но в конце концов он был и не так важен. Нойтер продолжил:

– Как я уже сказал, я был в командировке. Ирчин сам нанимал новых рабочих. Компании нужны были хорошие специалисты. У нас колоссальная утечка кадров.

– Тех, кто не подходит, вы сжигаете.

– Не шутите, детектив. Мы сжигаем только тех, кто представляет для нас угрозу.

Александре стало противно и по-настоящему страшно от того, как легко с его губ слетели эти слова. Сгореть. Самое страшное, что она могла себе представить. Перед глазами возникла котельная. Она почувствовала, как похолодели руки, как бешено забилось сердце и быстро отогнала навязчивый образ.

– Муж Юлиэтты тоже был угрозой?

– Вы знаете, это был несчастный случай. Он умер из-за неудачного падения.

– И вы даже не подумали, что родные захотят с ним попрощаться. Или вы так проявляете заботу?

Он тяжело вздохнул, помотал головой, словно прогоняя назойливых насекомых и произнес:

– Вы жестоки.

– Не больше, чем вы. Продолжайте рассказ, Нойтер.

– Юра стал свидетелем смерти одного ученого. Он все рассказал моей дочери, и они оба, конечно, стали для нас угрозой.

– Дайте догадаюсь о том, как вы узнали, что Юлиэтта в курсе. Вы поставили на одежду Юры прослушку.

Губы Нойтера коснулось что-то наподобие улыбки:

– Прослушка была на его телефоне. Стоило только держать его включенным. Я хотел только убрать ненужные воспоминания из их памяти. Я столько лет работал над этим средством. Оно было безопасным.

– А как же головные боли? Обмороки?

– Это ерунда - мои первые опыты приводили к моментальной остановке сердца.

– Доброта не ваш порок, - Александра доела картофель и откинулась на спинку стула, - Юра стал сопротивляться и поэтому... погиб. Но почему опыты с памятью привели к слежке и убийству психолога? И зачем вообще была эта игра в психолога?

– В моем бизнесе предостаточно влиятельных людей и не всем понравилось то, что я придумал, ведь обычно свидетелей мы просто убираем. Оставить в живых - это серьезная угроза. Вы не представляете, скольких людей мне пришлось убеждать в правильности своей идеи, а ведь я не мог сказать, что она моя дочь. Это сразу подвергало ее жизнь опасности, ведь у меня есть конкуренты, а еще враги. Знаете сколько раз по их вине закрывались мои филиалы?

– Опасности?!
– Александра подалась вперед и грудью двинула поднос.
– А вы не подвергали ее опасности?!

– Я уже сказал, я ее защищал. Сами бы вы что выбрали: потерять память или стать трупом?

– Жить честно.

Наступила тишина. Затем Нойтер продолжил:

– Вы можете считать меня зверем, убийцей, кем угодно, но я люблю свою дочь.

Александра закатила глаза. Как же часто преступники произносили прекрасные слова, но разве это меняло суть их поступков? Если ты убил, то убил и не важно, какие тебя при этом преследовали мысли.

Нойтер отхлебнул воды:

– Этого ничего не было, если бы Ирчин прислал мне на проверку биографию Юры, как это делал с другими кандидатами, но в этот раз он просто положился на слова Королька.

Старик вздохнул и продолжил:

– Я убрал все воспоминания Юлиэтты, в частности, о ее семье и уничтожил все личные вещи, которые хоть как-то могли напомнить о муже или дочери. Я вложил ложные воспоминания и, по сути, дал ей новую жизнь. Сделать это было просто, ведь из родственников у нее остались только две тетки, проживающие в Калининграде, они общались иногда по скайпу. У Юры никого не было. Некому было их искать. Да, знаю, в новой жизни у моей дочери не было ни мужа, ни дочери, но зато моя дочь была жива! И жила она на своей настоящей квартире, между прочим.

Александре было настолько противно сидеть за одним столом с этим "праведным" чудовищем, что она еле сдерживалась, чтобы не встать и уйти, но Нойтер ответил еще не на все вопросы. Она решила ускорить разговор.

– Мужа вы убили, дочь забрали. Где она была все это время?

– Она была у моей матери под Питером. Это же все-таки моя внучка, я не мог ей навредить. И Ирчин не мог - он обожает детей.

– Повезло малышке, - с сарказмом произнесла детектив.

– Моя мать была прекрасной прабабушкой. Я звонил ей каждый день и узнавал, как Катюшка. Поверьте, у нее все было хорошо. Моя мать каждый день пекла пироги, блины, варила компот, а ведь ей почти девяносто!

Александра молчала. Есть совсем расхотелось. Неужели этот старик действительно считал, что они с матерью совершают добро?!

– Я знал, что рано или поздно память начнет возвращаться, - продолжал Нойтер.
– Задача моих людей была в том, чтобы, скажем так, исправлять эти воспоминания. И все шло нормально до того дня.

– Когда вы зачем-то убили психолога, - подсказала Александра.

– Это дело вообще никак не связано с моей дочерью, - вздохнул Нойтер и пояснил.
– У Ромы и Ани был роман, но Аня нравилась еще одному из наших. Неуравновешенный тип был, хотя и когда-то работал в ФСБ.

– И я так понимаю в порыве ревности, он убил психолога и администратора и искать его нет смысла.

– Да. Он сам рассказал о случившемся и о том, что использовал наградное оружие. Так сказать, вспомнил прежние забавы... А мне ничего не оставалось, как убрать его, ведь он убил своих. Кто знает, что еще он мог натворить.

Александра с презрением отметила, что для Нойтера - убить это просто что-то натворить. Надо будет так и сказать родителям, когда они в очередной раз спросят какая цель ее работы - ловить преступников, которые что-то натворили, например, убили. Всего-то.

– Но почему он не убил вашу дочь? Она была в кабинете и могла видеть, что произошло. Могла его опознать.

Нойтер ответил с грустной улыбкой:

– Счастливый случай, невероятно счастливый. Он осознанно шел на убийство и подготовился. Моя дочь в его планы не вписывалась. От машины мы, конечно, тоже избавились, - продолжил Нойтер.
– Но появилась новая проблема. Королёк взбесился, ведь убили его родную сестру. Должен сказать, что она всего год назад приехала в Питер. До этого жила в Москве, и они с братом практически не общались из-за каких-то семейных неурядиц. Но когда она переехала сюда, их отношения наладились. К тому же Королёк помог ей с работой. Я хорошо плачу.