Блуждающая в Пустоте

— Думаю, что будут. Они не могут создать подлинный хор — они не были в рабстве у Золотого Трона, поэтому их мощь была слаба и не очищена. По правде говоря, их едва можно назвать астропатами. Они ближе к телепатам, ведьмам, и ведунам. Но я все равно смогу заставить их силы работать, как нам требуется.

— Мы вернемся обратно в город, — сказал Юрис.

— Как пожелаешь. Премного благодарю тебя, брат.

— Удачи тебе, Талос. Аве Доминус Нокс.

Воины Второго Когтя покинули комнату нестройным шагом, практически как толпа пленников, которую они привели.

Талос посмотрел на этих несчастных, прицельная сетка, мерцая, скакала от лица к лицу.

— Кто ваш предводитель? — спросил он. Вперед вышла женщина в рваных одеждах, ничем не отличавших ее от остальных.

— Я.

— Мое имя Талос из Восьмого Легиона.

В ее пустых, ничего не выражающих глазах проскользнуло непонимание.

— Что такое Восьмой Легион?

Черные глаза Талоса вспыхнули. Он кивнул, как будто она что-то подтвердила своими словами.

— Я не в том настроении, чтобы давать уроки истории и мифологии, — сказал он, — так что давай просто сойдемся на том, что я один из первых архитекторов Империума. Я придерживаюсь идеалов, на которых он основан: приводить население к миру через повиновение. Я стремлюсь вернуть Империум в эти небеса. Когда-то на этой планете нам был преподан урок. И я нахожу забавно поэтичным, использовать ее, чтобы преподать урок в ответ.

— Какой урок? — спросила женщина. В отличие от многих других, она не показывала свой страх открыто. Будучи на пороге среднего возраста, она пребывала в самом расцвете своих сил, которые пока еще не иссушили ее. Возможно, поэтому она и была их предводителем. Так или иначе, Талоса это не интересовало.

— Заприте двери, — приказал он по воксу Первому Когтю. Узас, Сайрион, Меркуциан и Вариель направились к двум выходам из помещения, свободно держа в руках оружие.

— Что ты знаешь о варпе? — он обратился к предводителю.

— У нас есть истории и городские архивы.

— Позволь, догадаюсь. Для вас варп — это жизнь после смерти. Лишенный солнца подземный мир, где отвернувшиеся от Императора души несут наказания за свои неправедные деяния.

— Это то, во что мы верим. Все архивы свидетельствуют…

— Мне нет дела до того, как вы истолковывали ваши записи. Ты самая сильная в гильдии, не так ли?

— Да.

— Хорошо.

Ее голова взорвалась фонтаном крови и осколков костей. Талос опустил болтер.

— Закройте глаза, — приказал он. Вы все, закройте глаза.

Они не повиновались. Дети крепче прижались к родителям, зазвучал панический шепот, а с ним и прерывистые всхлипывания. Тело предводительницы гильдии стукнулось об пол с костяным бряцаньем.

— Закройте глаза, — повторил Талос.

— Обратитесь к своим силам и используйте их как умеете. Выйдите на контакт и почувствуйте душу вашей предводительницы. Все, кто слышит, как вопит ее душа в окружающем нас пространстве, шаг вперед.

Трое из них шагнули вперед с неуверенностью во взгляде и дрожащими конечностями.

— Всего трое? — спросил Талос. — Какая ужасная досада. Мне бы не хотелось снова начать стрельбу.

Вперед вышли еще десять. И еще несколько последовали за ними.

— Вот так-то лучше. Скажите мне, когда она затихнет.

Он молча дожидался, заглядывая в лица людей, утверждавших, что могут слышать их мертвую хозяйку. Одна женщина то и дело дергалась и ежилась, будто от нервного тика. В то время как другие утверждали, что больше не слышат ее криков, она смогла расслабиться лишь минуту спустя.

— Вот теперь она ушла, — произнесла она, цепляясь за свои тонкие жидкие волосы. — Хвала Трону.

Талос достал свой гладий и трижды подкинул и поймал его. Когда он в последний раз упал в его ладонь, Талос крутанулся и швырнул его через всю комнату. Один из вышедших вперед мужчин стек на палубу, задыхаясь и беззвучно хватая ртом воздух, бешено вращая глазами, как вынутая из воды рыба. Проткнувший его грудную клетку меч тихо щелкал по палубе с каждой судорогой.

Наконец, он затих.

— Он солгал, — сказал Талос, обращаясь к остальным. — Я видел это в его глазах. Он ее не слышал, а я не люблю, когда мне лгут.

Атмосфера вокруг сгрудившихся людей, казалось, наэлектризовалась и ощущалась практически живой и переполненной готовым лопнуть напряжением.

— Варп не имеет ничего общего с мирским. Под той вселенной, которую видим мы, есть и другой слой. В этом невидимом Море Душ плавают сонмы демонов. Даже сейчас, в эту минуту, они переваривают души ваших убитых сородичей. Варп не наделен ни чувствами, ни злобой. Он просто есть и реагирует на человеческие эмоции, и больше всего — на страдания, на страх, на ненависть, потому что в эти моменты они наиболее сильные и искренние. Страдания окрашивают варп, а страдания психически восприимчивых душ подобны маяку. Ваш Император использует это страдание как топливо для Золотого Трона, питая Астрономикон.

Талос мог видеть, что мало кто понимал, о чем он говорит. Невежество затупило их интеллект, а страх ослепил их к подробностям его объяснения. И это тоже казалось ему ужасающе забавным. Его красные линзы поворачивались от лица к лицу.

— Я использую ваши мучения, чтобы сотворить свой маяк. Резня и пытки людей этого города — всего лишь начало. Вы уже чувствуете, как боль и смерть давят на ваше сознание. Я знаю. Вы можете. Не сопротивляйтесь этому. Пусть они насытят вас. Слушайте, как кричат души, растворяясь в одной реальности и появляясь в другой. Пусть страдание зреет внутри вас. Вынашивайте его с честью, ведь вместе вы превратитесь в инструмент, не отличающийся от вашего любимого далекого Императора. Подобно ему вы станете путеводными маяками в бесконечной ночи, взращенные из агонии. Чтобы это сделать, я сломлю каждого из вас. Медленно, очень медленно, чтобы боль породила безумие. Я возьму вас на наш боевой корабль, и на протяжении грядущих недель буду сдирать с вас кожу, калечить и терзать. Я передам ваши исковерканные, наполненные болью тела в тюрьмы-лаборатории к освежеванным останкам ваших детей, родителей и трупам других жителей вашего мертвого мира. Той болью, которую я причиню вам, вашей агонией я всколыхну варп на окраине Империума. Они вышлют целые флоты, в страхе перед демоническим вторжением на соседних мирах. Империя человечества больше не будет игнорировать Тсагуальсу и усвоит давний урок. Недостаточно просто отправить грешников и преступников в изгнание. Надо показать пример, сокрушив их окончательно. Снисходительность, милосердие, доверие — вот слабости, за которые Империум должен заплатить. Им стоило уничтожить нас здесь, когда у них был такой шанс. Напомним им об этом еще раз. Ваши жизни окончены, но в смерти вы достигнете почти божественного. Вы так долго молили о том, чтобы покинуть этот мир. Так радуйтесь, что я наконец исполню ваше желание.

Когда он замолчал, на лицах людей перед ним расцветало полное ужаса неверие. Они едва ли могли вообразить, о чем он говорил, но неважно. Вскоре они все поймут сами.

— Не делайте этого, — раздался голос позади него.

Талос повернулся к архрегенту лицом.

— Не делать? Почему же?

— Это…я… — старик замолк.

— Странно, — покачал головой Талос, — никто никогда не может ответить на этот вопрос.

XVI Крики

Септим без видимых усилий шел по темным коридорам. Пистолеты были убраны в кобуры на бедрах, а отремонтированная бионика больше не щелкала всякий раз, когда он моргал, улыбался или говорил. С помощью аугметики на одном глазу и фотоконтактной линзы на другом он мог вполне четко видеть в темноте. Это было еще одно свидетельство его исключительных привилегий как одного из наиболее ценных рабов на борту корабля.