Блуждающие огни

Поехал на ярмарку Робин Гуд, А с ним и Маленький Джон, А мы в их лесу охотимся тут на зайца, ведь лакомый он!

Музыка звучала резко и залихватски, но это нимало не портило красоту самой мелодии. Голоса поднимались и сливались в поразительной гармонии. Мэнди поймала себя на том, что, играя на врученной ей гитаре, отплясывает джигу. Эта гитара была такая же канареечно-желтая, как ее собственная, что, несомненно, сулило ей удачу.

Пусть Бог вас всех благословит - И бедных, и богатых, Пусть днем и ночью мир дарит, Пусть брат возлюбит брата!

Финал вылился в такое мощное громыхание, что было страшно, как бы у клуба не слетела крыша. И панки, и пожилые крутились, как дервиши, выделывая коленца не менее затейливые, чем мелодия песни. Когда синтезатор издал последний громоподобный аккорд, на какое-то время наступила мертвая тишина. Потом толпа восторженно захлопала и зашумела почти так же оглушительно, как электронные инструменты.

–  Я знала, что ты заразишься, - сказала Колючка, спускаясь с Мэнди со сцены.
– Правда, здорово?

Мэнди кивнула и налетела на Задиру, сунувшего ей в лицо свой шутовской жезл.

–  А Том-Дурак ей сказал - я на тебя запал, - пропел он и умчался, скрипя кожей и тряся лентами.

Девушки прошли в комнатку, отведенную клубом для артистов, где те могли передохнуть между отделениями. Мэнди плюхнулась на скамейку и старалась согнать с лица улыбку. Она сняла лисью маску и положила рядом с собой, ее серебристые глаза ярко блестели.

–  Понимаешь, мы же не умеем творить волшебство, как эльфы, - пояснила Колючка, усаживаясь рядом с Мэнди, - вот нам и приходится стараться, чтобы у нас было не хуже.

–  И это у вас получается на все сто!

–  Хочешь пива?

–  Давай, спасибо.

–  Я поговорила с нашими насчет тебя, - сказала Колючка, - они и сразу были согласны принять тебя к нам, просто с моих слов, ну а теперь, когда они тебя послушали, ты уже твердо наша. Хочешь выступать с нами?

Мэнди выпрямилась. Она растерянно закусила нижнюю губу и вглядывалась в Колючку, не веря, что та не шутит.

–  Честно!
– добавила Колючка.

–  Но я же не… - «не совсем человек», хотела предостеречь она.
– Не такая, как вы. Из-за этого вы можете схлопотать какие-нибудь неприятности.

–  Что ты хочешь сказать?

Но Мэнди не успела ответить. В дверь просунул голову хозяин клуба.

–  Эй вы, не знаете, где Тоби? Там какой-то парень его спрашивает.
– Увидев Мэнди, он вздрогнул.
– А ты что тут делаешь?

–  Она со мной, - объяснила Колючка.

–  Так-так. Но в моем клубе я полукровок не потерплю. Эй ты, убирайся!

–  Перестань, Джордж! Говорю тебе, она наша.

–  Нет! Слушай меня! У Чистокровок есть свои места, а здесь я их видеть не желаю. У меня клуб чистый. Если б я хотел иметь дело со всем барахлом, из-за которого шайки дерутся, я бы открыл клуб в Сохо. Так что пусть убирается или уберетесь вы все!

–  Да ты просто расист! Если не сказать - задница!
– окрысилась Колючка.

Но Мэнди схватила ее за руку.

–  Все в порядке, - сказала она.
– Я и так хотела сейчас уйти.

–  Мэнди! Мы это уладим…

Мэнди потрясла головой. Как же она раньше не почувствовала - уж больно счастливым выдался день! С чего бы это все шло так здорово? Под злобным взглядом хозяина клуба она сняла украшенную лентами куртку и положила ее на скамейку рядом с маской.

–  Еще увидимся, - сказала она Колючке.

–  Подожди, дай я хоть найду Гуда.

Мэнди снова покачала головой. Глотая слезы, она надела очки и боком протиснулась мимо хозяина клуба.

–  Мэнди!

Оказавшись в танцевальном зале, Мэнди бегом бросилась к дверям. К тому времени, как Колючке удалось найти кого-то из группы, чтобы вместе поспешить за ней вдогонку, Мэнди была уже далеко.

–  Вот пакость!
– выругалась Колючка.
– Я пошла!

–  Что значит - пошла?
– возмутился Гуд.
– Нам еще целое отделение играть!

–  Для таких слизняков я играть не собираюсь!

–  Колючка, он имеет право устанавливать в своем клубе такие порядки, какие хочет.

–  Правильно, а я имею право сказать ему, чтобы он сунул голову в помойку. Считается же, что мы должны разбрасывать кругом добрые семена, верно? Мы же «приносим городу радость» и все такое, да? Так вот, Гуд, мне нравится эта девчонка, и я не хочу иметь дело с теми, кто, кроме серебра в глазах, ничего не замечает.

–  Но послушай!

–  Завтра я заберу от вас свое барахло.

–  И куда же ты пойдешь?
– спросила Мэри.

–  Попытаюсь найти ее.

–  Я с тобой, - сказал Джонни Джек. Но Колючка не согласилась.

–  Нет, вы, ребята, продолжайте концерт, раз вы решили доиграть до конца. А мне еще надо подумать хорошенько.

–  Я догадываюсь, куда она могла пойти, - сказала Мэри.

–  Куда?

–  Туда, где живет Штырь.

–  А, отлично! Не хватало только разозлить еще и его!

–  Колючка, послушай!
– снова схватил ее за руку Гуд.

Колючка вырвала руку.

–  Нет, это ты послушай! Разве ты сам не видел, как эта Мэнди сразу вошла в нашу струю! Будто всегда была с нами! Я чувствую, что ее упускать нельзя! Из нее может кое-что получиться, и я хочу дать ей шанс.

–  Ну ладно, - сказал Гуд.
– Иди, ищи ее. Но только с нами не рви. Подожди хоть до завтра, тогда и потолкуем.

Колючка задумалась.

–  Ладно. Если я ее найду, я появлюсь завтра.

–  А выступать здесь мы обязаны. У нас контракт. По крайней мере на сегодня. Больше можем здесь не бывать.

–  Да нам и сразу нечего было сюда соваться, - бормотала Колючка, направляясь к своему мотоциклу.
– Это же гнездо вонючих расистов!

Мэнди не ожидала, что ей будет так тошно. Ну с чего она расстраивается? Много ли времени она провела с «Оленями»? Ну и что, если ей было с ними так здорово? Она знает, что ни с кем никогда не сойдется. Ни со своими ровесниками, ни с друзьями сестры, ни с кем! Так уж некоторым суждено - ни с кем не состыковаться. И тут ничего не поделаешь. Угораздило же ее родиться с этими паршивыми серебристыми глазами, при виде которых все шарахаются! Ну что ж, в жизни всякое бывает, так ведь?