Блуждающие острова

"Что с вами?.. придите в себя... вы не в себе..."

"Я в себе..."

"И, правда, вода... откуда здесь вода?.. слова наводят бедствия... но иногда они и защищают..."

Историк почувствовал себя рыбой, поплыл, ударился головой о выступ скалы и пришел в сознание...

* * *

Вода отступила, она плескалась у ступеней портика входа в театр...

Визит историка к примадонне был не долгим, и он продолжил свое блуждание уже по коридорам коммунального дома, населенного женами полковника, гетерами и одалисками...

Не все они спали, их будили ласки сна...

Историк удерживал свои руки, затыкал уши, чтобы не слышать их стонов, слов страсти... он видел наготу их тел, изящество, грацию движений...

"Ты не хочешь поговорить с ними?.."

"Я не знаю их язык..."

"У страсти один язык..."

Не хочу ничего знать... мне достаточно того, что я знаю..."

"Тоже самое я говорил еврею... нет мне хотелось знать языки, но не так, чтобы из под палки... в школе немка выводила меня из себя... я был влюблен в нее... по уши... спал и видел ее в толпе и в темноте... искал ее тело и не находил... она уклонялась от моих рук и губ... я почувствовал на губах кровь... она укусила меня или ударила локтем... я не сопротивлялся, упал на колени, моя голова оказалась между ее бедер... она закричала... двое вцепились в меня... они били меня пинками, укрощали, слышу, говорят: это не он... я им не нужен, немка тоже... они в темноте искали своих жен... немка затихла, она уже подо мной... мы сплетаемся, переплетаемся... я сжимаю рукой ее грудь, горло... она хрипит: что тебе надо?.. она не узнает меня... губы ее совсем близко, рядом... это было нечто... она вырвалась, выпуталась... она уже сидит на мне с лицом гарпии...

Это не для твоей хроники...

Была еще пианистка, француженка, преследовала меня, била и целовала...

Она являлась мне в яме и я был с ней..."

"Неужели правда?.. я тебе не верю..."

"Потом были две сестрички... я их насиловал, изображал любовь... синяки, царапины и все такое... в яме я звал их, они не отзывались... отзывалась тетя, и я исчезал под ее телом, она придавливала меня всей своей тушей, чтобы я не уполз...

Тебе смешно... а я хрипел, молил писклявым голосом, ее грудь закрывала мне лицо, я задыхался...

Еврей будил меня, спасал... я переворачивался... и я уже сверху этой туши...

В яме царила тьма кромешная, возможно это была не тетя... я мог ошибиться... и потом я был истощен, разбит... болел не только тело, но и душа... от меня ничего не осталось, почти ничего... я стал плоским, как земля, потом полым..."

Полковник волновался...

На улице шум, гул, звон разбитого стекла... полковник вынужден кричать, чтобы историк его услышал...

"Что они там... с ума сходят... бредят... развлекаются..."

Полковник сидел на полу и ощупывал голову, искал осколки стекла в волосах...

"Нужно историка разбудить... он спит стоя, пишет и говорит что-то бессвязное, неправдоподобное..."

Я не сплю... не могу заснуть от переживаний, и от страха... что там творится?.. слышу голоса, их много... кто-то кричит громче всех: это от лукавого, он в ответе за все или почти за все... он станет нашей историей, если к власти не вернется совесть и стыд..."

"Историк, выше голову... это гроза, раскаты грома и вспышки молний слепят..."

"Куда еще выше... я оторвался от земли, лечу с визитом к богу... удостоился чести... семьдесят лет страданий и вот... что ты делаешь?.."

"Кто-то разбил окно... то ли осколки стекла в волосах, то ли известка осыпается с потолка... вставай, надо идти... иначе нас здесь грязь похоронит... поток грязи ползет с гор, извивается, поблескивая чешуей... он так похож на змея, искушавшего Еву... я пережил это событие лично... что ты все пишешь?.. оставь это..."

"Я знаю, о чем пишу..."

"Вставай..."

"Не могу встать, ноги как ватные, подкашиваются..."

"Ты меня удивляешь, ты только что летал..."

"Да, летал, а теперь лежу, приземлился, и как будто сдуваюсь..."

"Я тоже едва дышу... видят ли меня жены?.. я вызываю только сожаление, тощий, жалкий в этом кителе... Ева его нашла, пуговицы начистила... они как золотые... а вот и Ева... Ева ты с нами?.."

"С вами, с вами... историк, о чем ты все пишешь?.."

"Он пишет о конце света, о том, что город опустеет, останутся одни грабители... даже хромые пойдут на грабеж... слышишь, они перекликаются..."

"Полковник, ты бредишь..."

"Я... кто же еще?.."

"А кто эти женщины?.."

"Это шедевры итальянки... они дышат, и нарциссы распускаются от дыхания... они укрепляют меня своим видом, мои дрожащие колени... и среди них ты?.."

"Историк спит..."

"Не буди его, пусть спит...

Утро придет, и он проснется вместе с другими женщинами... они воскреснут, станут людьми, будут петь гимны, и окликать друг друга радостными восклицаниями..."

"Я смотрю, ты вздыхаешь, о чем?.."

"Я смотрю на беженцев и думаю..."

Проснулся историк и заговорил... говорил он долго о беженцах от войны...

"Твои утешительные и не совсем внятные речи вряд ли спасут их..."

"Да, для войны нужны воины, сила... где бог?.. пусть он встанет и придет... эй, полковник, ты меня слышишь?.."

"Слышу, слышу... представляешь, я вдруг заснул, провалился в сон, как в яму... такого со мной еще не было... и знаешь, где я был?.."

"Где же ты был?.."

"Я был в стране мрака..."

"У тебя кровь на одежде..."

"Наверное, поцарапался, когда пробирался через заросли темноты к моим женам..."

"Грешил?.."

"Любовь - это не грех, а наказание... Ева, в саду я наткнулся на твоего брата... он лежал под ветвистым деревом и делал это с куском дерева, потом с камнем... и не притворно, а со знанием дела и разумно..."

"И что?.. камни плодились и размножались?.."

Полковник промолчал... снова заговорил:

"У меня было шесть или семь жен, но не было детей...

Жены умирали, не успев забеременеть... а от меня смерть отворачивалась...

Не знаю, бог меня защищал или кто?.. обычно жены являлись среди ночи и пели хором... и так жалобно, как отпевали... я просыпался в слезах и бежал куда-нибудь, не останавливаясь, в пустыню или в горы... и все еще бегу...

Наверное, я проклят... несу только бедствия и гибель...

Я умный на зло, добра делать не умею...

Я смотрю в землю, а это песок, поднимаю голову к небесам, но нет там света, и птицы разлетелись...