Боец Арнаутов

— И у тебя сейчас и оружия и новой формы на всех новеньких хватит?

— Оружия точно хватит, он в тот раз привёз на пару тысяч человек, вот с формой похуже, сейчас пожалуй на половину новеньких хватит, но Арнаутов, когда грабил отбитые у немцев склады, перед тем, как возвращаться к нам, вывез большую часть обмундирования в лес и припрятал там, так что сейчас даже если немцы значительно усилили охрану складов или даже попросту всё оттуда вывезли, что навряд ли, то он просто заберёт свои запасы из леса.

— В первый раз про такое слышу, этот твой Арнаутов случаем не из разжалованных командиров?

— Нет, новобранец, но то, что он не такой как все, это точно.

— В смысле, не такой, как все?

— В прямом, ещё когда я при первой встрече пытался его себе подчинить, то он отказался и при этом недвусмысленно показал, что если я попробую настоять на своём, то он не задумываясь применит оружие.

— Ничего себе, это же неподчинение приказу вышестоящего, за такое трибунал и вполне возможный расстрел.

— Ага, только он сказал, что до трибунала ещё дожить надо, и не факт, что я вообще смогу выйти к своим. Кстати буквально накануне у него поэтому же поводу произошёл конфликт с его ротным. Ротный хотел выходить к своим по дорогам, а Арнаутов сказал ему, что надо идти по лесу, параллельно дороге. Вот тогда он и отказался подчинятся своему ротному и под угрозой применения оружия ушёл. Ротный просто не захотел нести лишние потери, так как стреляет Арнаутов неплохо, да и прелетело бы сразу ротному, вот он и не стал рисковать из-за этого своей жизнью, но что самое интересное, это, что во-первых после этого от его отряда ещё четверо бойцов потом тихо ушли и присоединились к Арнаутову, а во-вторых, через пару дней его немцы подловили как раз на дороге и он попал в плен. Правда сейчас он у меня, оказался в той колонне пленных, что мы освободили до вас, так что я потом получил все подтверждения слов Арнаутова. И знаешь, из всего, о чем я тогда, при своей первой встречи с ним говорил, я получил подтверждения его правоты на всё, он пока ещё ни в чём не ошибся. Последнее подтверждение, буквально за пару часов до вашего освобождения, мы уничтожили из засады немецкий пехотный батальон. Немцев уничтожили полностью, до последнего человека, потом даже провели, как говорит Арнаутов — зачистку, примкнули к винтовкам штыки и пошли ими бить всех немцев, не глядя, жив он ещё, или уже мёртв. Но самое главное, мои потери составили всего трое убитых бойцов и восемь раненых, и это за полнокровный батальон противника. А ведь Арнаутов мне говорил про такое, когда мы с ним обсуждали, что и как нам делать сейчас, вернее, когда он разъяснял мне, что нужно сейчас делать, что бы по полной использовать появившееся окно возможностей.

— Да… Даже и не знаю, что думать. Ладно, а техника и тяжёлое вооружение?

— Знаешь, я теперь ни сколько не сомневаюсь, что когда она нам понадобится, то Арнаутов достанет всё. Сейчас я в первую очередь формирую пехотный батальон и ищу водителей, для транспорта, так как Арнаутов сказал, что наш главный козырь, это манёвренность, а на своих двоих далеко не уйдёшь. Даже сейчас, сам видишь, пришлось разбить вас на части и так вывозить, поскольку сразу всех в машины не посадить.

— А почему он сам с его, как я понял людьми, в немецкой форме?

— Прячь лист в лесу, а соломинку в стоге, машины немецкие, водители одеты в немецкую форму, так кто они для немцев?

— Ну да, для них они выглядят своими, а если остановят и что спросят?

— Сам Арнаутов вырос под Саратовом, среди немецких поселенцев, так что говорит на немецком, как на русском. У него ещё, как минимум один боец превосходно говорит на немецком, так что пока обходилось.

— Это ладно, что дальше делать будем?

— Ты Игорь как хочешь к своим выйти, в одиночку без документов, или командуя механизированным батальоном, а то и полком?

— Разумеется командиром своего подразделения, вот только что, ты Серёга мне так просто командование над своими людьми отдашь?

— А это от тебя зависит, я лично убедился, что тактика действий предложенная Арнаутовым работает. Был у меня сначала десяток бойцов, но как только я принял тактику Арнаутова, то за неделю получил роту, а сейчас и батальон. Если ты согласен и дальше следовать предложенному им плану, то я не колеблясь передам тебе командование над батальоном. Мы друг друга не первый год знаем, ты командир правильный и людей зазря не гробишь.

— А что твой Арнаутов на это скажет?

— Ему главное, это следование его стратегии, если со сменой командира всё останется также, то он и слова против не скажет.

Мгновенно просчитав все варианты, Рудаков согласился. Действительно, выйти к своим в одиночку, или даже в чужом отряде, но под командованием младшего по званию, совсем не то, что командиром своего подразделения. А кроме того, если Ильичёв чуть больше чем за неделю сколотил себе целый батальон, то он пользуясь его тактикой вполне сможет превратить этот батальон в полк, причём полного штата и со всеми средствами усиления. На этом фоне краткосрочный плен и потеря им своих документов, не смогут помешать его карьере, тем более, если в плен он сдался не сам, а был захвачен в бессознательном состоянии. Да и Ильичёв его в случае чего поддержит, всё же в Средней Азии они не раз спасали друг другу жизнь, а такое не забывается, да и если бы Сергей не захотел ему помочь, то не предложил бы такой вариант. А этого Арнаутова надо приблизить, он, судя по словам Сергея, хоть и своенравный, но при этом голова его работает хорошо, и предложенный им план действий пока не дал осечек.

— Я согласен.

— Вот и отлично, и это, Игорь, ты на Арнаутова особо в случае чего не дави, а то даже я не знаю, что он в ответ сможет выкинуть. Сам видишь, он не побоится угрожать оружием вышестоящему и я честно говоря его даже немного побаиваюсь. Рассказали мне тут, как он немца допрашивал, это что бы узнать у него, куда они наше трофейное оружие свозят. Так вот, привязал его к дереву и стал ему методично сначала ломать пальцы на руке, а затем их спокойно отрезать. А сломался немец, когда он пообещал его не убивать, а сделать из него японскую свинью.

— Это ещё что?

— Жуть, это когда человеку отрубают руки и ноги, а потом всё отрезают, выкалывают глаза и протыкают уши, так что в итоге получается слепо-глухо-немой обрубок. И обещал это немцу очень спокойно, как будто уже неоднократно такое делал. Я порой даже думаю, а нормальный ли он человек, но пока он в излишней жестокости не замечен и удовольствия от пыток не получает. Так что ты с ним поаккуратней будь, даже если он просто уйдёт от нас, мы потерям человека, который может выдавать нестандартные, но действенные решения.

— Хорошо, тем более, что думаю ни кто лучше твоего Арнаутова не сможет обеспечить нас всем необходимым.

Глава 8

Глава 8

Ехать за оставшейся формой и другой амуницией я решил другим маршрутом, хотя тут палка о двух концах. С одной стороны вроде старый маршрут безопасный, но гарантий, что он им так и остался, у меня не было. Если немцы что заподозрили, то вполне могут нас подловить по дороге, так что прикинув и так и этак, я решил всё же ехать новым маршрутом. Кстати Ильичёв решил таки после моего возвращения передислоцироваться в другое место. Изучив предстоящий маршрут по карте, двинулись в путь, пусть сейчас надо было проехать чуть дольше, зато почти всё время будем двигаться по лесам. Больше всего я боялся дружеского огня, мы ведь себя выставляли колонной вермахта, немецкая техника, немецкая форма, пока проверять не начнёшь, не догадаешься, что мы не немцы. От окруженцев станется, пальнуть по нам и двинуть в лес, однако это было меньшим злом, чем если мы двигались в своей форме. Может нам и попались окруженцы по дороге, вот только если они и были, то видимо не рискнули связываться с нами. Машины у нас все с тентами, так что и не скажешь, что внутри, пустой кузов, груз или солдаты. Наконец подошло время обеда и мы встали на привал, как раз нам попался ручеёк, тёкший рядом с лесной дорогой, и не успели мы выключить моторы грузовиков, как услышали тоскливый собачий вой, причём совсем рядом с нами. Решив проверить, что там такое, взяв с собой нескольких бойцов, я двинулся на вой, и идти пришлось всего ничего, какую-то сотню метров, а там застал картину маслом. На земле, у большой сосны, лежало тело в командирской форме, а рядом сидел огромный пёсель и жалобно выл. Мы осторожно вышли к дереву, заметив нас, пёсель перестал выть и оскалился, злобно зарычав, а я, словно по какому наитию, достал из кармана галету, и протянув её вперёд, спокойным голосом на русском стал говорить с сабакеном.

— Тише, всё хорошо, хорошая собачка, мы свои, мы тебя не обидим, тише мой хороший.

Услышав русскую речь, пёс перестал скалится, но тихо рычал, а я осторожно приближался к нему, продолжая протягивать галету. Перестав рычать, пёс шагнул вперёд и обнюхав галету, взял её из моей руки и захрустел её. Я осторожно подошёл к лежавшему командиру, это был майор артиллерист, но к сожалению мёртвый. Коснувшись тела, ощутил, что оно ещё тёплое, видимо майор умер только что, его живот был перевязан обрывками нательной рубашки, сквозь которую проступили кровавые пятна. Мне было жаль этого майора, даже если бы мы нашли его раньше, пока он ещё был жив, то мы всё равно не смогли бы ему помочь. Не смотря на всё то количество освобождённых пленных, и тех, кто к нам вышел сам, кроме пары фельдшеров и нескольких медсестёр, других медиков у нас не было. Этому майору требовалась срочная операция, которую мы при всём нашем желании не могли ему предоставить. Достав его документы, я велел бойцам сходить к машинам и принести пару лопат, после чего выкопать майору могилу. Пёс внимательно смотрел за нашими действиями, видимо он понял, что его хозяин мёртв, от того он так жалобно и выл. Быстро выкопав могилу, мы положили в неё майора и засыпали её, а один из бойцов воткнул в изголовье крест из двух сучьев. Пёсель всё это время внимательно следил за нашими действиями, а я, после того, как мы похоронили майора, сел перед ним на корточки и глядя ему прямо в глаза, спросил: