Боец с планеты Земля

— Кому ты тут заливаешь, ушлёпок? — прервал я его. — Думаешь, у меня глаз что ли нет? Думаешь, я не видел, как ты хотел её изнасиловать?

— Что вы, милорд?! Что вы?! Как можно?! — буркалы у мужичка стали похожи на рачьи, такие же выпуклые и дебильные. — Да я бы ни в жизни не сделал такого леди Паорэ!

— Ты его знаешь? — развернулся я к спутнице.

Та, уже успевшая прикрыть наготу постиранным, но ещё не высохшим платьем, озадаченно рассматривала связанного «вуайериста».

— Хм… Кажется, я его помню. По-моему, его зовут Борс.

— Да! Да! Конечно, миледи! — радостно возопил мужичок. — Я Борсий из Склинки. Четвёртого года вы и ваш батюшка приезжали к нашему барину и наказали мне присмотреть за вашей лошадкой. А потом ещё десять минтаво дали и сказали, что я молодец…

— Умолкни! — бросил я пленному и вновь повернулся к Паорэ. — Ты точно уверена, что помнишь его?

— Да. Определённо да, — кивнула партнёрша. — Он тогда, правда, ещё пацаном был. Служил у барона Румия на конюшне. Но похож. Очень похож.

— А ну-ка пойдём, — я подхватил даму под руку и отвёл её на полтора десятка шагов от лежащего на песке «насильника». — А теперь давай-ка рассказывай, и поподробнее.

— А что тут рассказывать? — пожала плечами Паорэ. — Я тебе, помнится, уже говорила. Спаскапсула приземлилась прямо в поместье барона Калистуса. У него было шестеро сыновей, а он всё мечтал о дочке. Не знаю уж почему, но господин барон решил, что меня ему послало само провидение. Ну, там ещё огненный туман приключился и всё такое, и он меня, короче, удочерил. А к старому Румию мы иногда в гости ездили, по-соседски. Вот там я этого Борса и встретила, всего один раз, но волей-неволей запомнилось.

— И… когда это было?

— Ну, точный день не скажу, но я тогда только-только девушкой стала, а у всех девушек, сам понимаешь, столько всякой фигни в головах. Хочется, чтобы все на тебя внимание обращали, а уж чтобы влюблялись — это вообще без вопросов. Вот я и прошлась перед этим туда-сюда, так он после этого смотрел на меня, как щенок на хозяйку. Даже не думала, что он меня всё ещё помнит и думает, что я всё ещё леди.

— Ясно.

Я развернулся и окинул внимательным взглядом связанного. Показавшийся поначалу матёрым и зрелым, на самом деле он таковым не являлся. Первое впечатление оказалось обманчивым. Просто меня ввела в заблуждение его всклокоченная борода и помятый вид, как будто он давно бомжевал и отвык от цивилизации.

— Что ты хотел от миледи? — возобновил я допрос.

— Я ничего не хотел, я просто узнал её и думал предупредить, чтобы она не ходила в баронство, — зачастил Борс. — Старый барон погиб, сейчас там другие хозяйничают…

— Барон Румий погиб?! Как? Когда? — изумилась Паорэ.

— Две декады назад, миледи. Вы же, наверное, знаете, он был человеком добрым, но бессемейным. Всегда привечал разных убогих и нищих.

— Я помню. У него даже странноприимный дом был, а рядом молельня.

— Да-да, миледи. Всё так и было. Но однажды милорд ошибся, сильно ошибся. Он приютил пришедших с востока беженцев. Их было двадцать шесть человек. Они говорили, что спасаются от войны.

— С востока пришли, говоришь?

— Да.

— Из вольных баронств?

— Наверное. Мне об этом не говорили, но, видимо, да. Они князя ругали, а князя ругать нельзя, это у нас каждый знает.

— Понятно. Что было дальше?

— Дальше их старший втёрся к барону в доверие, а когда выяснил всё, что нужно, эти бандиты напали врасплох на барона и его людей. Это случилось ночью, а наутро главарь объявил, что в баронстве теперь новый хозяин. Тех, кто стал возмущаться, убили из скрутобойки. А ещё новый барон показал нам всем орден власти.

— Он висел у него на шее?

— Да. Все знают, что этот орден отнять нельзя. Его можно получить только в дар от предыдущего господина или…

— Когда тот умрёт, — закончила моя спутница. — Умрёт сам или от руки более достойного.

— Именно так, миледи, — наклонил голову пленный.

— А мастер Нарруз? Что стало с ним?

— Его бандиты не тронули. Он так и остался мастером, только уже при новом бароне.

Паорэ дёрнула нервно щекой и продолжила спрашивать:

— И как вам теперь живётся при новом хозяине?

— Плохо, миледи, — вздохнул её «воздыхатель из прошлого». — Всех обложили новыми податями, и виселица перед замком теперь никогда не пустует.

— А ты? Почему ты здесь, а не там?

— Я убежал оттуда. Неделю назад. Меня собирались повесить.

— За что?

— Я плохо говорил о новом бароне, а кто-то донёс. Думал уйти на юг, но… в общем, увидел вас… как вы купаетесь, и…

На этом месте он неожиданно покраснел.

— Ты поступил глупо, но честно, — улыбнулась «миледи». — Господин Дир не будет тебя наказывать. Ты сообщил нам важные новости и будешь за это прощён.

— Он ваш супруг, да? — наивно поинтересовался беглец.

Мы быстро переглянулись.

— С чего ты решил? — нахмурилась дама.

— Ну… всем ведь известно, что когда ваш батюшка умер, вас отдали замуж… куда-то на юг… Разве нет?

В обращённом к нам взгляде я не заметил ни хитрости, ни коварства. Только какую-то непосредственность, какая бывает лишь у детей и истинно верующих.

— Нет, Борс, — покачала головой бывшая шлюха. — Милорд мне не супруг. Он — мой повелитель. И он пришёл сюда, чтобы взять то, что его по праву…

— Что за фигню ты ему наплела? — спросил я Паорэ, когда допрос завершился и мы опять отошли в сторону для разговора. — Какой ещё повелитель? Какое «по праву»?

— Нам нужен союзник, и союзник идейный, а не за деньги.

— Зачем нам какой-то союзник?

— Ты разве забыл, что мы собирались?

— Мы собирались легально приехать в баронство Румия, где тебя знают, и уговорить хозяина, чтобы он дал нам возможность попользоваться репликатором и амулетом барьера. Этот план провалился. Больше нам здесь делать нечего. Надо искать другое баронство и делать, как предлагает Гас.

Спутница усмехнулась.

— Не надо нам ничего искать. Твой друг и прав, и неправ. Прав, что теперь нам не надо никого уговаривать. И не прав в том, что надо украсть репликатор.

— Что же тогда нам надо?

— Ты разве не догадался? — удивилась Паорэ. — Это же очень просто. Нам надо лишь захватить баронство и стать там хозяевами, вот и всё.

Я почесал за ухом, хмыкнул. Партнёрша была права на двести процентов. По факту, она лишь озвучила мои мысли, пусть и не конца обмозгованные, но тем не менее.