Боевая ботаника и с чем ее едят

— Шульцен… — потрясенно охнула мне в ухо Джойс. — Бабушка! Ты все же вышла за него?! Это что же он вытворил на этот раз?!

— Собственно, поэтому я здесь, девочка моя. Хотела поделиться новостью. Молодой человек, будьте воспитанным мальчиком, поставьте жену где взяли и поздоровайтесь. И собачку заберите. Я люблю животных, особенно разумных. Но в данный момент немного занята.

— Здрасьте, — пробормотал я на автомате, пребывая в полнейшей прострации от увиденного. Мгновением позже до меня дошло, что и кому я сказал. Выражение легкого разочарования, отразившееся на лице этой великолепной женщины, заставило меня смутиться. Да что там, даже Снежок перестал вилять хвостом и бросил на меня укоризненный взгляд.

— То есть приветствую, эрлесса, не передать словами, как я рад познакомиться с родственницей и наставницей моей жены, — поспешил исправиться я, наконец-то выпустив из рук старосту.

С «наставницей» я, конечно, скорее выдал желаемое за действительное. Тут и дураку понятно, что Джойс похожа на свою (нет, ну точно бабушка, не тетя или кузина? С ума сойти…) родственницу так же, как Снежок на сфинкса. А ведь могла бы поучиться у нее манерам, умению вести себя в обществе, вкусам в одежде, в конце концов. Вообще, помнится, там и маменька у Джойс бабушке под стать… Может, Джойс и вовсе приемная? Пожалели сиротинушку, пригрели змеючку на груди, так сказать.

Пока все эти мысли проносились в голове, я, восстановив внутреннее равновесие, разливался соловьем, расписывая свое счастье от знакомства с несравненной эрлессой, и старательно транслировал восторг от помолвки, и на милостиво протянутой руке успел запечатлеть целомудренный поцелуй, и даже пообещал провести экскурсию по нашей академии. Представиться по всем правилам этикета, естественно, тоже успел.

— Ах, какое наслаждение поддерживать разговор с таким воспитанным и благородным юношей. Рада, что именно вы достались моей обожаемой внучке, — расцвела в улыбке эрлесса, глядя на меня с теплотой. На моем лице невольно расцвела ответная. А может, ну ее, эту помолвку, пусть будет? Жена, конечно, та еще заноза, но если все ее родственники такие, то одну Джойс как-то можно и потерпеть… Всю идиллию, ожидаемо, испортила та самая обожаемая.

— И долго мне это лицезреть? — поинтересовалась Джойс негромко недовольным тоном. Зато умудрилась вложить в слово «это» столько брезгливого презрения, что я невольно передернулся. Да где ж они этот ядовитый репейник откопали в своем цветнике? И мне плевать, если биологии такое растение неизвестно — вылитая же Джойс!

— Никакого уважения к старшему поколению. Могла бы и дать мне насладиться моментом, — сокрушенно вздохнула эрлесса, стрельнув быстрым взглядом в Джойс. Но та, вместо того чтобы устыдиться, демонстративно закатила глаза.

— Я так понимаю, уже, — заявила эта язва мрачно. Еще и хватило наглости и бестактности пропеть ангельским голоском: — И не один год наслаждалась, судя по новой фамилии. «Престарелый шовинист». Я правильно запомнила, бабуля?

Еще и глазюками своими захлопала невинно. Даже я испытал неловкость и возмущение, что уж говорить об истинной утонченной эрлессе, со стороны которой донесся тихий всхлип. Внутри меня вспыхнула горячая волна раздражения на эту выскочку, ни во что не ставящую даже своих родных, но только я собрался приструнить нахалку, поступив как настоящий благородный эрл, защищая честь более достойной дамы, как меня опередили.

— Еще забыла добавить «ничего не смыслящий в науке бездарь», — весело отозвалась эрлесса Шульценштайн и уже в открытую рассмеялась. И, что меня больше всего поразило и возмутило, больше не обращая на меня ни малейшего внимания, словно я пустое место, подошла и тепло обняла Джойс, звонко чмокнув ее в щеку.

— Пойдем, дорогая, нам действительно есть что обсудить, — произнесла она.

Джойс, негромко фыркнув, подхватила баб… да не бабушка она, ну какая бабушка, совсем меня за дурака держат?! В общем, подхватила эрлессу под руку и с независимым видом проплыла мимо Снежка и моих друзей, оторопело глядящих на эту парочку. И кто мне скажет, что тут, кархаза им на обед, только что произошло? И почему я в который раз ощущаю себя полным болваном?!

Глава 9

Джойс

— Ну ты даешь, — хмыкнула я, когда бабушка в очередной раз нокаутировала своим обаянием весь ректорат и выбила мне разрешение пропустить пары под предлогом семейных обстоятельств. — Ба, нельзя так издеваться над мальчиками. Даже я так не делаю.

— А зря, — наставительно покачала головой Абигайль. Да, я привыкла называть бабушку по имени еще в детстве, потому что упорно считала, что не должна говорить «вы» и «уважаемая эрлесса бабушка» лучшей подружке. Мы еще в мои три года договорились, что она либо «ба», либо «Абигайль».

— Если честно, мне просто некогда, — пожала я плечами. — Серьезно, своих дел выше крыши. Скажи мне, пожалуйста, с чего вообще такая срочность? С какого неплодородного перепуга меня запихнули в эту грядку, как суккулент в огурцы?

— Не будь банальной, дорогая, — отмахнулась ба. — Что за ботанические сравнения? Ты гораздо умнее и шире образованна. Вполне можешь выражаться по-человечески.

— По-человечески? — прищурилась я. — Хорошо. Тогда спрошу прямо. Какого хрена, Абигайль?! И не делай мне большие глаза! Да, ты прислала сундук ядов. А маменьке в то же время отправила такой же с противоядиями, которые она радостно передала в дар моему мужу! Да-да, я не такая дура и обо всем догадалась. Твоя невинная улыбка меня не обманет, я не эрл Шульценштайн. Это все твоя затея. Так ответь — зачем?!

Бабушка вздохнула. Мы как раз миновали ворота академии и прошли узеньким переулком до любимой студенческой забегаловки. Помимо пивного зала, где вечно толклись боевики, у «Поварешки и книжки» была очень приличная открытая галерея на втором этаже. Здесь можно было приятно посидеть в спрятанной от посторонних глаз вьющимися растениями нише, попить горячего шоколада и закусить пирожным. Или хорошим куском мяса с кровью — смотря что пожелаешь.

— Давай сядем, дорогая, и поговорим как взрослые люди, — произнесла она, не забыв одарить пробегавшего мимо подавальщика такой улыбкой, что бедный сбился с шага. Мгновенно изменив траекторию, секунду спустя он уже вел нас к столику в угловой нише, из окна которой открывался потрясающий вид на город.

— И? — напомнила я гораздо спокойнее, когда нам уже принесли наш заказ и я даже слопала треть вафельной корзиночки с кремом.

— И попробуй еще эту панакоту, ну просто верх блаженства, — искушающе предложила Абигайль, придвинув ко мне десерт, которого предусмотрительно заказала две порции.

— Все настолько плохо? — насторожилась я, совсем по-новому посмотрев на бабушку. Теперь я подмечала то, что могло укрыться от глаз посторонних людей, плохо знавших эту эрлессу. Крошечное пятнышко грязи на самой кромке ее брюк указывало на то, что Абигайль спешила, практически бежала сюда или перед тем, как отправиться в академию. Последнее предположение еще хуже, ведь оно означало, что сиятельная эрлесса не имела возможности или времени переодеться перед выездом. Да и где бы вообще взяться этой самой грязи в ее поместье или поместье ее новоиспеченного мужа?

А дальше больше. Кокетливый завиток, выбившийся из прически, ее совершенно не портил, выглядел как тщательно срежиссированный творческий беспорядок, который сейчас в моде. Вот только совсем не в духе бабушки. Не имела времени даже взглянуть в зеркало за последние пару часов или мысли настолько были заняты чем-то иным, что банально об этом не подумала? Мой взгляд переместился на холеную руку бабушки, покоящуюся на ножке хрустального фужера с панакотой. Заусенец на ее большом пальце едва не заставил меня покрыться холодным потом. Сложно представить, что могло вынудить бабушку, славящуюся железным самообладанием, так сильно нервничать, что даже закусывала палец или ногтями же и сделала это. И окончательно отодвинуть потерявшее вкус пирожное меня заставила тревога, залегшая глубоко на дне ее глаз.