Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
И повис в воздухе, болтая ногами и испуганно оглянувшись. Глаза столкнулись с серо-спокойным взглядом Лохматого.
– Не трогай ее, братишка, тебя же попросили. А девочка расстроилась.
Он держал Алекса на весу! На весу!!!
Злой что-то то ли проворчал, то ли просто хмыкнул и довольно покивал.
– Услышал меня?
– Ты издеваешься? – поинтересовался Алекс, все еще вися над полом.
– Услышал. – Лохматый подержал его еще чуть-чуть и поставил на пол. Повернулся к Снегу. – А что с ней?
И мотнул кудлатой головой в сторону ванной. Оттуда шумела вода
– Мама умерла, – Снег уставился на пол. – В день, когда Карл ее забрал.
– Вот блин… – Анни встала, собираясь идти к ванной. Но Мари поймала ее за руку, покачала головой.
– Отца не знает, с отчимом жила, – Снег отвернулся к окну, темнеющему осенними сумерками, – вот так вот…
– Ясно, – рокотнул Лохматый, – а вы все, значит, со способностями?
– Ну да, – Алекс, сняв куртку, внимательно рассматривал спину и воротник, где ему послышался треск рвущейся ткани, – ты, смотрю, тоже. Тяжести поднимать умеешь?
– Еще как умею, – Лохматый вернулся, вытянул длиннющие ноги и достал из большого походного рюкзака новый комикс. – Еще могу тяжести кидать. Хочешь, в окно тебя выброшу?
– А че сразу меня?
– Выделываешься много, а мне так не нравится.
– Хватит! – не выдержала Мари. – Достали!
– Ой, сильно? – поинтересовался Алекс. – Очень?
– Вот здесь ты у меня сидишь. – Мари ткнула себя в шею. – Знаю тебя…
– Да я тоже тебя знаю два дня… три… – Алекс задумался. – И порой ты меня тоже достаешь.
– Я? – брови у нее сами собой вспорхнули вверх, застыли удивленно-обиженными дугами.
– Ты такая прям правильная… Вроде, ну… вот прямо самая лучшая из всех. Достает, знаешь ли.
– Я самая правильная?! – Мари оторопело оглядела всех. – С чего ты взял? Я…
– Ну, вообще, да. – Снег подошел к окну, встал, смотря в него, голос шел глухо. – Ты порой чересчур уж хорошая.
– За собой следи, – посоветовала Анни, а Мари благодарно взглянула на подругу, уже стучавшую шахматами, и порадовалась своей глупости, ведь вот-вот только мелькнула мысль, глупая и стыдная, что Анни теперь может быть и не с ней, слишком уж молчит…
– За собой, за собой, – повторила подруга, – мы вроде должны помогать друг другу, Карл просил так делать, а ты только с Майкой постоянно.
– Она Майя, не Майка.
– Ой-ой-ой, – Анни прыснула смехом, – ясно-о-о…
– Чего тебе ясно?! – Снег развернулся, густо покраснев.
– Все, – уведомила Анни, пожав плечами, – успокойся. Все хорошо.
– Успокойся?!
– Да. – посоветовал Лохматый, оторвавшись от своих картинок. – Сядь уже. Достали орать.
– А тебя кто звал? – Снег засопел. По стеклу побежали, рассыпаясь бело-голубыми, стремительные морозные узоры. – Ты кто такой ваще?!
Под ногами Снега забелел паркет, покрываясь невесомым и таким ощутимым ковром изморози. Ощутимо похолодало, кроме того угла, где сидел в своем кресле Алекс. Оттуда вдруг потянуло обжигающим воздухом.
– Вы чего тут?
Замерли все, кроме Лохматого, одним прыжком оказавшегося возле Алекса. Тот успел только вздрогнуть, когда Лохматый доверительно приобнял его, крепко
обхватив рукой за шею. Алекс хрипнул, начав краснеть.– Снег, ты чего? – опять поинтересовалась Майка, стоя в дверях. Вокруг глаз заметно краснело, но слез никто и не заметил. – Это чего такое?
И показала на творящийся зимний беспредел в комнате. Снег покраснел, отвел глаза и решил вернуться к рассматриванию совершенно черного окна. Белое и холодное пропало тут же.
– Лохматый! – рявкнула Майка, вдруг засветившись гневным золотом. – Отпусти Алекса, щас же!
Странно… но тот послушался. Просто взял и отпустил, расслабив пальцы и скользнул назад к комиксу. И только Мари, оторопевшая от его наглости к Алексу, смотрела за ним дальше. И успела заметить несколько странных взглядов, брошенных поверх страниц на Майку, обводящую их всех глазами. Очень странных взглядов.
Злой, решительно разносящий Анни в пух и прах показал Майке большой палец, не отрываясь от доски. Вот что с ним такое, а? Всегда просто сам по себе, и единственная, кто может оказаться с ним хотя бы как-то рядом, это Анни, вот ведь… Мари все же подумал еще раз и поняла, что вроде бы ревнует ее, что ли. Вот к этому странноватому невысокому подростку со странными привычками. И всегда молчащему.
– Вы как дети! – Майя еще не успокоилась. – Сцепились, стоило стать чуть спокойнее. Алекс, ты эгоист, ты знаешь? Лохматый, мы помогаем друг другу, а не хватаем за горло! Злой, ты не мог бы иногда вмешиваться и в наши дела, а не только когда нужно помочь нам сбежать? Хотя… спасибо, Злой, извини. Снег, ты… ты…
– А Снег он просто Снег, да. Он хороший, – проворчал Алекс, – и как я не подумал. И девчонки тоже, а ссоримся и портим все только мы. Ну да… Да пошли вы все.
Дверь распахнулась.
Карл, возникший в ней, выглядел очень посвежевшим и довольным. И даже снова нацепил свои очки, спрятав шельмовские наглые глаза.
– Слышал, кадеты, что мое стадо тут ругается, блея и цокая копытками? А?!
Никто не ответил, вернувшись к очень важным делам. Майка, к примеру, выдергивала нитки из джинсов, это же очень важно.
– Солидарность перед лицом взрослого, ясно… Уважаю, чего уж. – Карл довольно покивал. – Еще раз отмечу, что вместе, слаженно, вы можете делать несколько вещей, и получается здорово. Наносить ущерб общественным местам и зданиям, относительно неплохо удирать и весьма глупо надуваться на нормальный вопрос. Очень глупо и по-детски. Встаем, кадеты, нам на выход. Внизу нас ожидает лимузин. В кои-то веки проедемся, а не пойдем пешком.
– Лимузин? – загорелась Анни.
– Ну… что-то вроде того.
Анни не потухла, но энтузиазм как-то поубавился. И не зря.
Колымага, ожидающая их у гостиницы, родилась не иначе как лет двести назад. Или триста. Хотя Мари и понимала, что такое невозможно, но думать хотелось именно так.
Вместо лимузина внизу стоял автобус. Длинный, горбатый, бело-красный и с круглыми фарами. И с большими пятнами ржавчины по бокам, виднеющимися тут и там. Окна темнели въевшейся грязью и пылью, непроглядные, да еще и с задернутыми линяло-белыми в свете фонаря занавесками.