Боевые маги: несмышлёныши

Лохматый успокоился, опустил руки, только недовольно сопел.

Мари выглянула из-за него, обрадовалась, увидев Карла. Тот, так и не сняв шляпы, остался в футболке. На ней красовалась надпись «Молот ведьм», а сам маг довольно ухмылялся.

Вот только одна рука была за спиной, и когда он подошел, встав боком, Мари заметила рукоять револьвера.

– Вы совершеннейшие малолетки, а? – Карл покачал головой. – Хотя бы предупредили, что уходите.

– Кто это была?

– А, Мари, тебе вдруг стало интересно. Ну, оглядись вокруг, ничего странного не видишь?

– Да тут все странное! – выпалила Мари, следуя указанию и снова рассматривая страшный вагон.

– Вот ведь, а? И вроде бы дитя современной поп-культуры, сразу должна была понять, где нормальный и веселый вагон с сатирами, менадами, вакханками и остальным табором, а где – скучный и навевающий легкую оторопь своим пафосом гробовоз кровососов.

– Что?

– Вампиры, – Лохматый дернул щекой, – ты не поняла, что ли?

– А ты весь такой спокойный и храбрый, что ли? – Мари опять стало стыдно, но удержаться и не начать ему хамить не получилось. – Защищал ведь, а?

– Спасибо сказать не судьба?

– Спасибо.

– Ладно, хватит! – Карл подтолкнул их к выходу. – Давайте уже уйдем отсюда, слишком мрачно. Да и люди спят.

– Люди?!

– Да какая разница?! Вы куда шли?

– В ресторан.

– Ну вот и пошлите, я тоже проголодался, а печеньем бабушки Лейво больно не наешься.

Алекс, подталкиваемый Лохматым, зевнул и посмотрел на него:

– А как там Злой?

– Самовар выиграл, запас курительного табака и все треклятое печенье, как… Фу, вышли, наконец-то.

Они вывалились в тамбур, зло глядя на мирно дремлющего в качалке проводника. Карл, явно намереваясь пнуть хотя бы мощный ботинок, так и двинулся вперед.

– Не советовал бы, – пробормотал дворф с бородой, заплетенной надвое и с костяными бусинками. – Я все контролировал.

– И не стыдно врать-то? – Карл покачал головой. – Ты ж спал, как ленивец на дереве.

– В правилах нашего экспресса все указано. Учитывая форс-мажоры.

– Это не форс-мажор, борода. – Лохматый ткнул пальцев в оставленный вагон. – Это…

– А не надо шляться, где не попадя, – посоветовал проводник, не открывая глаз, – и не стоит жадничать, могли бы поесть и в вагон заказать. И хватит разводить шум из-за ничего, все целы, все живы. А пассажиры моего вагона пользуются особым расположением собственника, являясь деловыми партнерами и держателями акций нашей железной дороги.

– Точно, – кивнул Карл, – а тут какая-то непонятная молодежь права качает.

– И не менее непонятный пожилой сопровождающий.

– Ай, ну тебя, – махнул Карл.

– Хм… – гном приоткрыл глаз, хитро блеснув им в щелочку. – Тебе надо другими словами пользоваться.

– А?

– Ой все!!!

Глава десятая: пять тысяч причин остаться

— Вкусно пахнет. – протянул Алекс. – Мм-м…

Мари даже не стала спорить. Карл обладал странной особенностью – он успокаивал их своим присутствием. Вот и сейчас, отойдя от страшного вагона, оставленного позади, Мари вспоминала о нем как-то отстраненно. А запахи… запахи оказались чудесны. Вон, Лохматый, прям всем собой нюхает и почти улыбается. Видно, на самом деле сильно проголодался.

– Добро пожаловать, бродяги!

О как…

Таверна, самая настоящая таверна, как в играх или книгах. Бревна и деревянные оконца, круглые, правда. Висящие под потолком тележные колеса, заставленные десятками горящих свечей, солома на полу и длинные столы из отесанных досок, крепко сколоченные стулья и очаг в одной из стен.

Да не просто очаг, а с вертелом, где сейчас, шипя и пузырясь жирком, крутилась подрумянившаяся туша. Мясо, солод, хмель, яичница, поджаренная на сковороде колбаса, свежий хлеб, только что сбитое масло и тонкий аромат вин, идущий от оплетенных бутылок, стоящих на полках позади трактирщика.

— Как же я соскучился. — Карл оглянулся вокруг с такой жадностью в глазах, что Мари даже немного перепугалась. — Как мне всего этого не хватало.

– И даже больше, судя по всему… Проходите, присаживайтесь, работаем от заката и до рассвета, от рассвета и до полудня, не спим, не едим, думаем только о вас, наших дорогих гостях, каракатицу мне в глотку!

Ой…

Мари засмеялась, глядя на него.

Высокий, краснолицый, точно обветренный всеми ветрами, с густыми усами и бакенбардами, с попугаем, сейчас игравшимся с медной серьгой-кольцом в левом ухе, с красным платком на голове и живыми глазами, хитро рассматривающими вошедших.

– А есть ли, корчмарь, у тебя глинтвейн этим чудесным подросткам и настоящий караибский ром для меня? — Карл стукнул по стойке кулаком, с очевидным наслаждением слушая липкий звук удара. – Да настоящий, контрабандный, а?!

— Настоящему бродяге всегда найдется что-то хорошее, — трактирщик усмехнулся и подмигнул. – Хорошая стоянка, вперехлест меня с коромыслом, чтоб мне не встать. Эй, годок, верста коломенская, тебе, надо полагать, поросенка с кашей?

Лохматый довольно оскалился в ответ.

– Давай поросенка, давай бекон, яйца, колбасу и хлеб, вымоченный в вине и поджаренный ломтиками, давай сюда зелени и просто хлеба, да масленку, и не забудь потом кексов!
– - Карл шлепнул деньги о стойку. – Угощаю, молодежь, душа просит праздника.

– Вон туда, Ери вас проводит, – трактирщик сгреб деньги, кивнул в глубину зала. – Добро пожаловать, еще раз вам говорю! Здесь вас никто не побеспокоит.

– Точно? – на всякий случай спросила Мари.

– Точно, – трактирщик кивнул себе за спину, где, тускло блестя лезвием, спала на вбитых крюках абордажная сабля-кортик. – Это моя харчевня, и я в своем праве.

Выскочивший из-за стойки невысокий человечек с кудрявой головой, ловко стуча сапожками потащил их за собой, одновременно неся деревянный поднос, уже заставленный плошками и тарелками. Посадил за стол напротив очага, махом раскинул посуду, расстелил полотенца на колени и снова убежал.

В полутьме харчевни кто-то гомонил и смеялся, шлепали карты, трещали раскиданные из кожаного стаканчика кости. По соседству поминали Чертов треугольник и какого-то Дейви, за спиной Карла, поминая через слово чью-то мать, рядились о зарытых сундуках.