Бог Боли

Но я больше не пьяная, и что-то еще держит меня в напряжении.

Точнее, кто-то.

— Следуй за мной. — Крейтон начинает двигаться в направлении огромной входной двери.

— Ты можешь перестать раздавать приказы?

— Пять, и нет.

Я поджимаю губы и опускаюсь на ступеньку рядом с ним, руки скрещены, тело твердое, а в венах вместо крови бурлит разочарование.

Вместо того чтобы сосредоточиться на этом засранце, я предпочитаю изучать окружающую обстановку. Интерьер столь же элегантен, как и экстерьер, учитывая мраморный пол, обои в стиле барокко, перила с золотой отделкой и классическую мебель.

Они определенно могли бы пригласить королеву на чай, если бы им так захотелось.

Крейтон ведет меня вверх по лестнице, где мы проходим мимо нескольких закрытых дверей, прежде чем он открывает одну и приглашает меня войти внутрь.

Я осторожно ступаю внутрь, ожидая найти какие-нибудь приспособления для пыток, соответствующие его характеру.

Мои ноги останавливаются прямо у входа. Это просто спальня.

Она серая, как небо Англии, и ей не помешало бы добавить красок, но это все равно спальня нормального парня.

Дыхание вырывается из моих легких, но оно сбивается, когда в воздухе раздается характерный щелчок замка.

Я поворачиваюсь, но даже не успеваю повернуться к нему лицом, когда его пальцы обхватывают мой затылок и прижимают меня к стене.

Я ударяюсь передней частью тела о твердую поверхность, а он сталкивается с моей спиной. Высокий, мускулистый, внушительный.

Угрожающий.

Его горячее дыхание касается моего уха, и он шепчет в темноте:

— Не расскажешь мне, о чем ты думала?

Я пытаюсь оглянуться, встретиться с ним взглядом, но его безжалостная хватка запрещает любое движение.

— О чем? — я пытаюсь говорить спокойно, хотя мои внутренности дрожат и взрываются тысячей цветов одновременно.

— Не издевайся надо мной, Анника. Ты пошла в тот клуб с Реми и Брэном, чтобы доказать свою точку зрения? Может быть, чтобы продолжить свой план с фальшивым парнем, на котором ты остановилась?

— Это не так...

— Тогда на что это похоже? Что заставило тебя пойти с ними куда-то, не пригласив меня с собой?

— Ты даже не любишь клубы.

— Я не люблю ни свидания, ни танцы, ни гребаное кино, но я, очевидно, занимался всем этим. Так почему бы тебе не рассказать мне о причине сегодняшнего маленького бунта? Ты пыталась быть грубиянкой?

Мои губы сжались в линию, и я уставилась на стену, призывая терпение, которого нигде не было.

Крейтон крепче сжимает мой затылок.

— Я приму это как «да».

— Нет, — бормочу я.

— Тогда что это?

Я молчу какое-то время, и тут его рука резко опускается на мою задницу. Я вскрикиваю, когда жжение распространяется по всему телу и оседает между ног.

— За каждую секунду твоего молчания твоя задница будет наказана.

Шлепок.

Я встаю на цыпочки, мое сердце бьется в неестественном ритме. Я чувствую жесткость его груди на моей спине, чувствую, как сильно он подавляет и как далеко он хочет зайти в этом конкретном наказании.

Если бы это зависело от него, он, вероятно, подавил бы мои границы и оставил бы меня ни с чем.

Черт, может быть, он оставит меня, и у меня ничего не будет.

Я так старалась понять его, что не остановилась и не подумала о том, чтобы помочь ему тоже понять меня. Мама говорила, что отношения могут сложиться только тогда, когда есть золотая середина, и чтобы найти ее, я должна говорить о том, что чувствую.

— Я была расстроена, — признаюсь я низким тоном, ненавидя то, как уязвимо я звучу.

Его рука сжимает мою задницу, но он не шлепает меня, хотя его голос остается резким.

— Из-за чего?

— Завтра у меня день рождения, и я ждала этого дня особенно, потому что мне исполняется восемнадцать. Поэтому сегодня утром, когда я спросила, есть ли у тебя планы на завтра, и ты ответил «да», я расстроилась из-за того , что у тебя другие планы на мой день рождения. Но это несправедливо — расстраиваться, когда ты, скорее всего, не помнишь о моем дне рождении, ведь я рассказала тебе о нем несколько недель назад. Я поняла, что веду себя незрело, и решила выплеснуть эту энергию в клубе.

Я чувствую, как он вдыхает и выдыхает на моей спине. Как его дыхание то замедляется, то ускоряется, совпадая с ритмом его ударов по моей заднице.

Между нами повисает тишина, но я не пытаюсь ее заполнить. Я жду, пока он обдумает свои слова, прежде чем произнести их.

— Ты должна была сказать мне об этом.

— Ты пропустил ту часть, где я сказала, что считаю себя незрелой? Мне стыдно даже говорить об этом сейчас, так что давай оставим эту тему?

— Нет.

— Крейтон...

— Мои планы были связаны с тобой.

Я приостанавливаю демонстрацию самобичевания из-за низкого тона его слов. Я правильно расслышала, верно? У него были планы на меня?

Каждое наше свидание так или иначе было спланировано мной, а он просто присоединялся ко мне. Это первый раз, когда он что-то планирует.

Я пытаюсь посмотреть на него, но он не позволяет, поэтому я смотрю на стену, наслаждаясь его властным прикосновением.

— Что... что ты планировал?

— Ты не имеешь права знать, когда ты меня разозлила.

— Но я не хотела.

— Нет, ты хотела. Ты специально вела себя как сучка, потому что пропускала свои наказания. Ты была плохой девочкой, Анника, а знаешь ли ты, что случается с плохими девочками?

Мое тело снова прижимается к его телу, и в моей душе нарастает знакомое напряжение. Он умеет пробуждать мои самые безумные желания одним лишь изменением интонации.

Как только он понижает голос, я понимаю, что у меня большие проблемы.

— Их съедают.

Шлепок.

Я вздрагиваю от удара, но его хватка по-прежнему запрещает мне двигаться.

— Крей... пожалуйста.

— Никакие уговоры не спасут тебя сегодня. — Его рука скользит от моей задницы к бедру и изгибу талии, а затем поглаживает кожу моей спины. — Тебе не следовало появляться в этом клубе, одетая как подарок, который ждет, чтобы его развернули. Ты не должна была бросать мне вызов.

Он сжимает в кулаке ткань моего платья, затем рвет его одним диким движением, и я задыхаюсь. Это не только из-за его агрессивности, но и из-за стимулов, которые нахлынули на меня одновременно.