Бог Гнева

Снова.

Сесилия приседает, чтобы обнять Аву, которая использует пол в качестве подушки и практически спит. Она подталкивает подругу и просит ее проснуться, но та никак не реагирует.

Я киваю Илье, и он быстро подхватывает Аву и несет ее на руках. Глаза Сесилия расширяются.

— Что ты делаешь?

— Подвожу тебя домой, — я переплетаю ее пальцы со своими, когда она пытается выхватить Аву у Ильи.

Когда он направляется к заднему выходу, она практически бежит за ним, и только моя хватка не дает ей физически остановить его.

Я впервые держу ее руку и не могу отделаться от ощущения, что она маленькая, мягкая и идеально сочетается с моей.

— Я могу позвонить кому-нибудь из наших друзей, — пытается она сказать мне, поняв, что Илья ее не послушает.

— Или ты можешь просто пойти со мной, — говорю я, крепче сжимая ее руку, когда вспоминаю, что этот ублюдок Лэндон — один из их друзей.

Мне действительно следовало поместить его в кому, когда у меня была такая возможность.

Я остановился, потому что люди романтизируют всех, кому больно, а я не делал ублюдку одолжения.

— Илай убьет меня, если узнает об этом, — пробормотала она.

— Почему? — спрашиваю я.

— Я только что позволила другому парню нести ее, — она вскидывает свободную руку вверх. — Ты не поймешь.

— Он бы и пальцем тебя не тронул, — говорю я совершенно серьезно.

Она выпускает длинный вдох, и я клянусь, что она собирается улыбнуться, но останавливает себя.

— Вы, ребята, сделаны из одной материи.

Когда мы подходим к ее маленькой машине, она сигналит, и Илья бросает на меня взгляд, потому что машина может быть похожа на крошечное черепашье гнездо.

Я киваю ему, чтобы он посадил Аву сзади. Как только Сесилия убеждается, что ее подруга устроилась, она решает сесть за руль, но Илья уже скользит на водительское сиденье, сильно наклонившись.

Когда я присоединяюсь к нему на переднем сиденье, мне кажется, что я сижу в чертовой игрушечной машинке.

Мне приходится сгибать ноги и голову, несмотря на то, что сиденье отодвинуто на максимум.

Сесилия смотрит на нас через окно, и у нее плохо получается прятать улыбку.

— Залезай, — приказываю я. — И это не смешно.

— На самом деле смешно. Вы двое выглядели бы очаровательно с одной из пушистых бандан Анни.

— Сесилия.

— Ладно, ладно. Ты не обязан командовать мной во всем, знаешь ли, — она качает головой, но затем садится рядом с подругой и кладет голову Аве на плечо.

К счастью, их общежитие находится недалеко от клуба, и мы добираемся до того, как у Ильи или у меня начинаются мышечные судороги.

Сесилия начинает протестовать, когда Илья заносит Аву в дом, но вскоре прекращает это, прекрасно понимая, что сама она не справится.

Я остаюсь в гостиной, пока он несет Аву в ее комнату, а Сесилия следует за ним.

Вскоре он снова появляется, и она захлопывает дверь.

— Найди тех двоих с вечера. Того, кто был с Авой, тоже.

Он кивает и уходит, закрыв за собой входную дверь.

Я изучаю гостиную, в которой Сесилия проводит часть своего времени. Анника всегда говорит о том, что Сесилия и Глиндон предпочитают спокойные вечера дома, в то время как она и Ава предпочитают выходить в свет.

Она проста, полна маленьких чучел кроликов и других животных, которые, я уверен, сделаны не ею.

Ее комната говорит о ней больше, чем это общее пространство.

Я быстро осматриваю помещение на случай угрозы безопасности, но не нахожу ничего подозрительного.

Пока что.

Пятнадцать минут спустя Сесилия появляется из комнаты Авы, держа в руке туфли на каблуках и на цыпочках медленно закрывая дверь.

Я иду за ней и шепчу ей на ухо:

— Почему ты ведешь себя как воровка?

Она задыхается и разворачивается так быстро, что падает назад. Я хватаю ее за локоть и поддерживаю. Ее туфли оказываются на полу.

Она смотрит на меня и шепчет:

— Я думала, ты уехал.

— Очевидно, я все еще здесь, — пробормотал я в ответ.

— Я слышала, как открывалась и закрывалась входная дверь.

Возможно, именно поэтому она ослабила бдительность. Возможно, она не настолько забывчива к своему окружению, как я думал раньше.

— Это был Илья, — я наклонился ближе. — Как долго мы должны продолжать шептаться?

Она хватает меня за руку — нет, только за запястье — и тащит в свою комнату, затем закрывает дверь.

— Тебе нужно уйти.

— Почему?

— Как, черт возьми, я должна объяснить тебя Аве? Мы не в отношениях.

Она уже второй раз за сегодня произносит эту фразу. Разница в том, что сейчас она не звучит обвиняюще, а просто констатирует факты.

— Ты хочешь быть в отношениях?

Ее губы слегка дрогнули, но этого достаточно.

— Что?

— Ты ревновала к Майе, и тебе, очевидно, нужен ярлык, чтобы успокоить свой занятой мозг. Удовлетворят ли тебя отношения?

— Что значит быть в отношениях с тобой, Джереми? Что ты можешь приказывать мне, заставлять меня выполнять твои приказы, пока ты продолжаешь вытеснять меня? Потому что это называется владением, а не отношениями, и я не фанатка такого.

— Следи за языком.

Она делает длинный вдох, затем говорит менее напряженным тоном.

— Отношения означают компромисс, отдачу и принятие, партнерство. Это не дисбаланс сил, когда последнее слово во всем остается за тобой, а я просто повинуюсь.

— Ты любишь повиноваться.

— В сексуальном плане — да, люблю. В этом плане я даю тебе свободу действий. Но не в реальном мире, Джереми. Я человек с чувствами, страхами и предпочтениями. Я также независимый человек, который дорожит своей свободой. Если ты будешь постоянно принуждать меня, в конце концов закроюсь от тебя. Я этого не хочу, и уверена, что ты тоже этого не хочешь, верно?

Я сужаю на нее глаза.

Она о чем-то просит. О чем именно, я не знаю.

— Скажи это.

Она хмурит брови.

— Что сказать?

— То, чего ты хочешь.

— Я просто хочу знать о тебе больше. Это несправедливо, что только ты знаешь обо мне все.

— Ты знаешь все, что нужно знать.

— Все? Ты имеешь в виду тот факт, что ты изучаешь бизнес, являешься главой Язычников и наследником мафии? Это ничего не говорит мне о твоем характере.

— Ты знаешь о мотоцикле, коттедже и моих сексуальных предпочтениях.