Бог не проходит мимо

Рихард увидел его развалившимся на диване за угловым столиком. Султан смотрел в упор, с насмешкой и снисходительно. Он уловил смущение Рихарда и немало этим развлекся.

– Привет, Ричи, как дела? Давно мы с тобой не виделись.

– Я просил не называть меня Ричи, ты не Дункан Маклауд, а я не Ричи.

Такой диалог, такое начало было просто провальным для дипломата и опытного разведчика. Рихард не успел взять себя в руки после того, как его буквально раздели донага на пороге сего заведения. Чувство омерзения не проходило, словно он попал в яму с червями.

– Почему не Дункан Маклауд? Как известно, он относился к клану бессмертных, и я отношусь к бессмертным, только еще более могущественным, - съехидничал Султан, с довольной улыбкой отпивая свой кофе.

– В таком случае Ричи тоже относился к бессмертным, и давай закончим этот глупый разговор.

– Как скажете, Рихард Карлович. Или прикажете называть вас ставочной кличкой Дипкурьер?
– усмехнулся Султан.
– Тебе заказать виски?

– Я сам закажу, и не только виски, я еще не завтракал, - почти рассвирепев, ответил Рихард.

«Знает мою кличку, сволочь», - с раздражением подумал он.

Завтрак необходим был как пауза, чтобы собраться с мыслями перед серьезным разговором, а с таким раздраем в душе продолжать встречу просто невозможно. Он заказал себе двойную яичницу с беконом, капучино, мясную слойку и виски со льдом.

«Жалко, что этот мерзавец не пьет, это сильно усложняет общение с ним», - думал Рихард, поедая свою яичницу.

Рихард пил, но пил, как положено пить разведчику, - никогда не пьянея и не теряя самоконтроля. Он мог выпить почти бутылку виски или водки, нисколько не опьянев. Эту способность ему приходилось тренировать годами самому и на специальных занятиях в разведшколе.

– Ну что, ты доел? Мы можем переходить к делам? Мое время денег стоит.

Рихард на этот раз выдержал паузу.

– Именно поэтому я здесь, и, заметь, мое время тоже стоит денег.

Он спокойно отставил пустую тарелку и не спеша закурил, раскинувшись на мягком кожаном диване. Воля была уже собрана в кулак, нервы успокоены, теперь можно было перейти к работе.

– Ну что, приступим к делам, здесь карточка с авансом, - Рихард достал из портфеля конверт и протянул его Султану.

Конверт мгновенно исчез.

– Пинкоды и пароли, как обычно, там же.

– Процентная ставка тоже как обычно?
– спросил Султан.

Рихард с удовольствием затянулся, выдерживая паузу и тем самым беря верх над соперником.

– А вот предоплата на этот раз - сорок процентов, - произнес он, взглянув на Султана и почувствовав свое преимущество.

– С каких это пор?
– Султан держал себя великолепно, не показав, что насторожен и раздражен неожиданным поворотом дела.

– Так решило начальство, все вопросы к Генералу, - Рихард стряхнул пепел с сигареты.

– Я буду разговаривать с Генералом. И в следующий раз откажусь работать на подобных условиях.

Султан резко встал.

– До скорой встречи, Ричи.

Наталья сидела на кухне. Она очень любила эту кухню и эту квартиру, которая осталась ей от бабушки. Здесь все было как при ней. Бабушка умела создавать особый уют. Красновато-оранжевый абажур, светивший мягким, теплым и приглушенным светом, полы, застеленные шерстяными ковриками, по которым так приятно было ступать босиком, угловой диванчик с разноцветными самодельными подушками и множество буйно вьющихся растений, создававших эффект домашних джунглей.

В этот вечер Наталья праздновала свой второй день рождения. Сегодня исполнялось ровно десять лет со дня ее второго рождения 3 октября 1993 года.

Стол был накрыт к тихому торжеству. Наталья, не спеша, наслаждалась вкусом французского белого вина с виноградом и камамбером. В духовке в чугунном горшочке томилось ее любимое жаркое с грибами, издававшее умопомрачительный аромат, а в ногах, громко мурлыкая, лежал большой серый кот Барсик. Старый кот приятно тарахтел от удовольствия, издавая звук, похожий на звук хорошо отлаженного дизельного двигателя.

Только тогда, после своего второго рождения, Наталья научилась ценить жизнь. Она почувствовала вкус к жизни и из каждого прожитого мгновения извлекала наслаждение. Она не понимала, как можно унывать или впадать в депрессию, как можно быть недовольной погодой, политикой и всем остальным, чем обычно постоянно недовольны люди. Последние десять лет у Натальи все было хорошо, и она была всем довольна.

У нее была любимая работа, полный материальный достаток и масса свободного времени, которым она распоряжалась, как считала нужным. Правда, за эти десять лет она потеряла самых близких людей - родителей и бабушку, и осталась совсем одна, как перст. Но к этому она прекрасно приспособилась, извлекая изданного факта максимальное удовольствие.

Теперь одиночество она считала самой главной жизненной ценностью и не представляла, как можно страдать от такого замечательного подарка судьбы, ведь оно дает великую свободу. Великую, вожделенную и наиглавнейшую свободу, которую Наталья после своего второго рождения ни на что не променяет. Ни на какое замужество, ни на какую страстную любовь, ни на каких детей!

Когда-то, а это было до 3 октября 1993 года, она была совсем другой. Как ей казалось теперь, она была глупой и неопытной. Она была погружена в мечты о большой и светлой любви, о принце на белом коне, о подвенечном платье. Ее подруги и однокурсницы по журфаку одна за другой выходили замуж, она гуляла на их шумных свадьбах и мечтала, что когда-то наступит и ее очередь.

Но эпидемия свадеб закончилась так же быстро, как и началась. Вчерашние невесты превратились в серых и унылых теток, обросли детьми и бесконечными проблемами. Общих интересов у них с Натальей почти не осталось. А обсуждать по телефону их кастрюльные проблемы, детей, молочные смеси, ревнивых, гуляющих, пьющих или мало зарабатывающих мужей, воспитательниц детского сада и постоянную нехватку времени, во сколько ни вставай, Наталье было скучно. У нее всего этого богатства не было.

Наталья никогда не страдала от недостатка внимания со стороны мужчин. Более того, она была избалована их постоянным вниманием, но до серьезных отношений никогда не доводила принципиально. После очередного бурного романа поклонник становился ей неинтересен. Из красавца и доблестного «агента 007» он превращался в обычного мужика, со своими мелкими страстишками, изъянами интеллекта и множеством физиологических отправлений, которые в Наталье вызывали отвращение. Она ненавидела запах нечищеных зубов по утрам и запах пота и носков по вечерам, когда он приходил с работы и, не заходя в ванну, принимался за стандартный набор примитивных мужских ласк. И, как только роман подходил к своему логическому концу, она немедленно давала от ворот поворот своему не успевшему остыть до конца любовнику.

Конечно, есть высшая форма любви, без всех этих физиологических отправлений и «обмена жидкостями», как говорилось в одном американском фильме. Фильма Наталья не помнила, но это меткое выражение ей пришлось по душе. Где она, эта высшая форма любви, Наталья не знала.

«Любовь - это розы, - говорила Наталья.
– Пока они свежи, они радуют взгляд своей нежностью и тонким ароматом, но проходит время, они увядают, а вода под ними начинает протухать и превращаться в зеленое зловонное болото. Нужно уметь вовремя от них избавиться, чтобы потом, выливая тухлую воду в унитаз, не зажимать себе нос. От роз должны оставаться хорошие воспоминания».