Бог не проходит мимо

«Что же ты наделала, Аленка, неужели не поняла, что я человек подневольный и не могу ждать, не могу подчиняться своему желанию, - думал Андрей, словно разговаривая с ней и надеясь, что она услышит его за тысячи километров и все вернется на круги своя.
– Не вернуть, все потеряно, все!»

Следующий урок прошел как во сне, Андрей ничего не слышал. На обед сходил механически, не помнил, что и ел. Так проходил он, как робот, до самой вечерней службы. Их хор пел в этот день. Была Вероника - все такая же маленькая и кругленькая, стояла всю службу на цыпочках, смешно и как-то по-детски вытягивая шейку. Андрей всю службу не сводил с нее глаз, она же ни разу не взглянула в его сторону - наверное, чувствовала его взгляд и боялась. После службы, когда погас верхний свет и девушки собирали с пюпитров ноты, Андрей тихо ее окликнул. Она подошла, смущаясь и краснея, пряча глаза.

– Вероник, тут такое дело, - не зная, как начать разговор, произнес Андрей, - в общем... владыка Серафим Ставропольский хочет тебя видеть, он будет здесь через два дня.

Вероника сделала испуганные глаза, верхняя губа ее дрогнула. Видно было, что она разволновалась.

– Меня?
– спросила удивленно.
– Хорошо, как благословит, ты мне скажешь?

– Конечно.

На этом их разговор закончился, она даже не спросила, почему епископ хочет ее видеть, это Андрею показалось странным.

«Неужели она догадывается, в чем дело?» - думал он.

На следующий день Андрей встал задолго до подъема, чтобы пойти на братский молебен к Преподобному Сергию. Лишь в молитве он видел сейчас свое утешение.

Он устал от переживаний, ни Алена, ни Вероника не будоражили его воображение в то раннее утро. После молебна стало еще легче. Рассвет не занимался, он бодро шел по хрустящим от снега лаврским дорожкам в семинарию, жадно и полной грудью вдыхал обжигающий морозный воздух. В душе зарождалась новая надежда.

Через два дня, как и было обещано, Гоголь вновь вызвал Андрея в уже знакомый кабинет. Андрей шел более уверенно, понимая, что не в силах ничего изменить, и надеясь только на то, что сама Вероника или ее тетка ответят отказом. А в случае отказа владыка Серафим вынужден будет ждать, поскольку на монашество Андрея он тоже не благословлял.

В кабинете ректора Андрея ждал сюрприз, оказывается, владыка Серафим время даром не терял. В комнате на диване рядом с ним сидела Вероника, чуть дальше расположилась незнакомая монахиня.

– Здравствуй, Андрей, это мать Николая, тетушка нашей Вероники, - произнес архиерей.

Монахиня молча кивнула, быстро оглядев Андрея с ног до головы. Она была полной противоположностью Ники: худая, высокая, с жесткими, почти мужскими чертами лица и властным взглядом. Вероника бросила на Андрея какой- то испуганный взгляд, она явно очень стеснялась присутствия архиерея и своей тетки.

– Мы тут уже о многом поговорили, - произнес владыка, встав возле окна.

Женщины же продолжали сидели, что, по всей видимости, их несколько смущало, ведь сам преосвященный стоял.

– Андрюша, садись на диванчик, мне так лучше будет всех вас видно.

Андрей присел на самый краешек дивана, рядом с Вероникой, которая мгновенно сделалась пунцовой от смущения и столь близкого присутствия своего возлюбленного.

– Итак, я уже объяснил матери Николае и Веронике твою ситуацию с рукоположением, - начал архиепископ степенным голосом, - и то, что я тебя сразу по окончании учебы забираю в Ставрополь на должность инспектора открывшейся семинарии. Я побеседовал с Вероникой и нашел, что она очень хорошая, смиренная девушка, к тому же без пяти минут регент, что немаловажно для жены священника. Более того, выяснилось, что ты, Андрей, ей давно очень нравишься. Так что я жду от вас, Андрей и Вероника, ответа.

– Как благословите, владыка, - прошептали почти одновременно Андрей и Ника, густо при этом покраснев.

– Вот и отлично, я благословляю вас на брак. После Красной горки вас устроит?

Оба кивнули.

– Где будете венчаться, решайте сами, сейчас начинается Великий пост, а это самое подходящее время молитвенно подготовиться к такому ответственному шагу, да и узнать друг друга получше, испытать свои сердца. Браки должны совершаться по благословению Божиему, а не по велению похоти. Мы тут еще с матерью Николаей побеседуем, а вам советую пойти погулять.

– А как же уроки?

– Я уже предупредил, что сегодня вы не появитесь.

Они вышли на улицу. Мороз несколько ослаб, в воздухе ощущалось первое, еле уловимое дыхание весны.

Вероника шла, низко опустив голову, она была такая же, как и в первое свидание - тогда, месяц назад. Все тот же пуховый платок, пальто и варежки на резинке. Шли молча, не заметили, как очутились далеко за стенами Лавры, в каком-то малознакомом кривом переулке, застроенном старыми деревянными домишками.

– Куда мы идем?
– первая спросила Вероника, чтобы как-то разрядить напряжение.

– Не знаю, наверное, куда глаза глядят, - тихо ответил Андрей.

– Может, тогда пойдем назад, - неуверенно предложила Вероника.

В воздухе кружились редкие снежинки, было тихо, солнце пробивалось сквозь пелену розовато-оранжевых облаков.

– Скоро Великий пост, - безучастно произнес Андрей.

– Через неделю, время летит, - ответила Вероника.

Они медленно побрели назад, так больше и не сказав ничего друг другу. В их жизни все было предрешено. Они поженятся после Красной горки, где-то в мае, затем Андрея рукоположат. Она будет ему верной и любящей женой до конца своих дней, даже если он никогда не сможет полюбить ее.

Пост пролетел быстро. Все хлопоты о предстоящем венчании взяли на себя дядя отец Кирилл и его жена матушка Ксения. Тетка Николая уехала в свой монастырь: монашествующим не пристало заниматься такими делами, даже если речь идет о самых близких людях. Андрей не хотел ни во что вникать. Матушка Ксения выбирала платье невесте, покупала костюм жениху, даже обручальные кольца будущие супруги выбирали не сами.

С приближением мая беспокойство все чаще охватывало Андрея. Должна была вернуться Алена. Все это время от нее не было ни одной весточки. Впрочем, как она могла связаться с семинарией, оправдывал ее Андрей.

Он мучился. С одной стороны, любовь к Алене не желала проходить, с другой - Вероника, которую он тоже любил, но как-то по-другому, скорее, как сестру. Отказать Веронике он не мог не только потому, что за ней стояло архиерейское благословение, но и, более всего, потому, что такого искреннего и преданного человека он не мог ранить. Он думал о том, как расстроить свадьбу, но всякий раз эта мысль обжигала его, как огнем. Он не может поступить так с Никой, она его любит, и что будет с ней, если он ее бросит. Это будет предательством с его стороны. Какая буря бушевала в его душе, знал один Господь.