Бог одержимых

Смош убрал револьвер и шагнул к незнакомцу:

– Документы есть?

– А как же?!
– приветливо улыбнулся дед.
– Сызрань, подай документы...

Смош залез ювелиру во внутренний карман куртки и вытащил туго перетянутый шнурком пакет.

– Ян, обыщи его. Лучше позже, чем не вовремя...

– Наши сердца наполнены страхом и тревогой, - пожаловался дедушка.
– Мы в ужасе от мысли, что наш труд может не получить должную оценку...

Пока я хлопал старика по карманам, он успел поведать мне об "изнурительном жаре тиглей", об "ослепительном сиянии голубых солнц", о "тоске по холоду ночи, одаривающей отдохновением усталые глаза"...

– Свою скудную пищу мы приправляли радостью творчества и восторгом перед безграничной фантазией человека...

Капитан, отчаявшись справиться с тугим узлом, положил пакет на стол, достал нож и перерезал шнурок. Его самоуправство было замечено:

– Осторожней, господа, эти документы помнят Империю! Времена, когда люди знали толк в прекрасном и могли его достойно оценить...

Он продолжал тихо тошнить за нашими спинами, что-то о филигранном литье и тонкой чеканке, а мы склонились над ворохом ветоши, и вправду напоминающей документы имперских времён: лицензия на ювелирные работы, диплом об окончании академии искусств, свидетельства, грамоты...

– Я ещё раз спрашиваю, как он оказался у нас на борту?

На этот раз Смош на нас не смотрел. Но легче от этого вопрос не становился.

– Да все вы есть как один бродяга!
– закричал Роман.
– Я ваще плохо вижу: борода его? Роба, пьяный... За борт и концы в вакуум.

– Ян?

Я не стал юлить. Я не тунгус.

– Хрен его знает, товарищ командир. Только дедушку за борт нельзя, не по-божески.

– Как скажешь, - сказал Смош, тронутый моей искренностью.
– Ладно. Что Господь послал, шлюзовать не будем. Запри старика в изоляторе и возвращайся. Обсудим. Дело серьёзное.

Разумеется, я с места не двинулся. Только подумал, хорошо бы ещё уточнить, куда именно Господь дедушку "послал"? Сбывались мои худшие опасения относительно своего места в жизни...

– Ах, да!
– смекнул капитан. Я и говорю: в экстремальной ситуации он очень быстро соображает.
– У нас же нет изолятора...

Смош глянул мне в лицо. Лишь на мгновение я перехватил его взгляд, но как-то сразу прочувствовал, что у него на уме.

И про расход топлива понял, что если вернёмся за Витом на Трясунию, то лететь за золотом будет не на чём. И обещания Вита припомнились, что любая налаженная им схема будет готова к эксплуатации вечно, пока какой-нибудь идиот не надумает её включить...

– Ладно. Летим с этим, Нич... хер... как его там?

– Анус, - угодливо подсказал Роман.

Подлиза тунгусская!

– Ничехираниус, ювелир, - встрепенулся дедушка.
– Тридцать лет отшельничества в глубоком космосе. А это мои помощники и ученики: Сызрань Кохонсио...

Мы ещё раз глянули на пустое кресло в углу кают-компании.

– А там Юрий, - кивнул на дверь Смош.
– И твой трюм ломится сокровищами...

– Верно, - благодушно согласился ювелир.
– Долгие годы кропотливой работы, знаете ли. Бесценный дар по приемлемой цене...

– Верните его в каюту Вита, - распорядился Смош.
– И дай старику успокаивающее, Тунга. Чтоб не шлялся по коридорам. Пусть спит. Я ведь со страху его едва не пристрелил...

***

Не знаю, чего там Тунга ему вколол, только за ужином мне не показалось, что Нич осознаёт, где находится и что с ним происходит.

На вечер я приготовил лобио, благо фасоли и томата было в избытке. Шипчандлер божился, что консервы изготовлены в этом столетии, но я не верил. Потому был удивлён отсутствию жалоб, а что добавки не просили, воспринял, как должное.

Дед рассказывал о кризисе творчества и катастрофе жизненного пути. Ювелира с его двумя учениками ограбили неподалеку от Трясунии, куда они направлялись на ежегодную ярмарку украшений. В портовой ночлежке оказался случайно: "добрые самаряне подбросили до цивилизации, заплатили за неделю постоя, и убыли по своим неотложным делам". В этом месте его рассказа мы переглянулись, подумав об одном, - не исключено, что "добрыми самарянами" были те самые разбойники, которые отобрали у него судно. А навели на ювелира его же ученики. Запросто! Мало показалось, вот и подставили учителя...

Но старику мы ничего не сказали. Не хотели его расстраивать.

Роман задремал рядом со своей тарелкой. Я осторожно, чтоб его не разбудить, привёл в порядок стол и вымыл посуду. Потом собрал консервы к завтраку, который мне предстояло готовить на утро, и отправился к себе в кубрик.

"Завтра уже будем на Златии, - думал я, вытягиваясь на койке.
– А оттуда прямая дорога или в богачи, или в тюремную камеру. Забавно: удовольствие разное, а направление одно".

Игра стоила топлива. Судите сами: платиновые острова посреди океанов расплавленного золота.

Эльдорадо открыли десять лет назад. Биржевые люди сложили "два и два" и планету немедленно закрыли на карантин: истребители-перехватчики, автоматы-убийцы, минные поля на побережье и спутники-невидимки, готовые поднять тревогу при малейших признаках человека на поверхности. Ещё бы: только начни промышленную разработку золота, и ценовой эквивалент цивилизации пойдёт по цене застывшего кефира.