Бог одержимых

Но Капитана никто не слушал: теперь таможенники разглядывали бумаги ювелира. А я вернулся к своей бутылке. Как же так? Такая красивая этикетка! И без надписи...

– Водительское удостоверение, техпаспорт?
– спросил через минуту кто-то из фуражек.

На него зашикали даже береты:

– Какие документы, Рамзай? Тридцать лет!

– Я вообще не понимаю, как эта блевотина приземлилась!
– сказал кто-то из них.

– Что с сокровищем делать?

– хмуро спросил Рамзай.
– Если оставить, как есть, алкалоиды и не заметят, как трюм растащат. А потом будут жаловаться...

– Это оч-чень хороший корабль, господа, - я решил заступиться за наш звездолёт.

Всё-таки, мы жили здесь два года. Мне показалось обидным, что о моём доме говорят с таким пренебрежением. Я встал, хотел сделать к ним шаг... наверное, чтобы подойти ближе, и уронил бутылку. Руки... я, кажется, уже объяснял, - не держат. Болят. Сильно. Всё болит, ноги, спина, задница... но запястья больше всего. Я наклонился за упавшей бутылкой. Чтобы поднять. Понимаете, тут и так намусорено... но поднять эту чёртову бутылку я не смог. Потому что сам упал.

Мне это показалось странным: столько народа в такой маленькой каюте... откуда же взялось место, чтобы я мог свалиться?

Чей-то недовольный голос сказал:

– Вы можете его посадить на место?

Но прежде чем они меня подняли, я успел взять бутылку.

– Прочтите мне, пожалуйста, что тут написано?
– попросил я таможенников.

К моему удивлению, мне прочли.

– Коньяк "Слава Империи".

Мне это показалось добрым знаком.

– Эта слава тем, - сказал я, - кто не убоялся изнурительного жара муфельной печи. Кто в ослепительном сиянии голубого солнца мечтал о холодной...

Я запнулся и замолчал. Вот те раз, - слово забыл! Что же там было?

– Красоте?
– предположил один из таможенников.

– Нет!
– закричал я.
– О ночи! И вообще это не та бутылка! У меня был портвейн!

Меня усадили обратно в кресло, а Смош важно кивнул:

– Не обращайте внимания, господа. Тяжёлый, изнурительный труд пагубно сказался на душевном здоровье нашего друга...

– Вы на нас не сердитесь, - враз присмирев, сказал Рамзай.
– Какие-то идиоты хапнули руду Златии и не подчинились приказу сторожевика остановиться...

– Мы же не "вчерашние", - примирительно прогудел второй, поигрывая на ладони нашими цацками.
– Это даже не ювелирный сплав...

Я мало, что понимал, но почти любил их. Прекрасные ребята: лучшие годы своей жизни тратят на злых людей, нарушающих экономический баланс государств и целых планет. Рыцари пошлин и квот. Зигфриды, на чьих могучих плечах покоится финансовое равновесие цивилизации...

Я вновь попытался встать. Мне хотелось расцеловать их всех.

Но моя идея почему-то никому не понравилась: таможенники попятились, а Смош повис у меня на шее.

– Это он на радостях, - сказал Смош.
– У нас давно не было гостей...

– Вижу, что на "радостях"...
– пробурчал таможенник.

– Оставь их Нат, - оборвал товарища Рамзай.
– Золото не наше, лигатура не та. А посудине и вправду с полсотни лет. Выпивка и закуска, похоже, тех же времён...

Нат брезгливо взял двумя пальцами на четверть пустую консервную банку с тушёнкой. Понюхал.

– Что это?

– Это еда, господа - торжественно сказал Нич.
– Угощайтесь!

– Еда?
– с сомнением переспросил Нат. Он достал из футляра на поясе анализатор и сунул датчик в банку.
– Ого! Эта "халва" ровесница моей бабушки!

– Это не "халва", - радостно вмешался я. Не обманул-таки шипчандлер!
– Это тушёнка...

– Свою скудную пищу, господа, мы приправляли радостью творчества и восторгом от безграничной фантазии человека...
– скромно добавил Нич.

– Дурдом!
– подытожил Рамзай.

Бойцы немедленно вышли. Какие любезные люди! Смотреть на свинство я бы тоже не стал. Но таможенники не спешили. Нат салфеткой вытирал датчик анализатора. Его товарищи стояли в дверях и неловко переглядывались.

– Что там ещё?
– недобро осведомился Смош.

– Надо бы охрану выставить, - угрюмо сказал Рамзай, подбрасывая сверкающие гранулы у себя на ладони.
– Растащат ведь всё. Охнуть не успеете.

– Вы можете взять это себе, господа, - по-царски распорядился нашим золотом Нич.
– В память о нашей незабываемой встрече...

– Да, - кивнул Рамзай, пряча подарок в карман.
– Обязательно выставим. Только имейте ввиду, пока не пройдёте техосмотр, разрешения на взлёт не получите.

– Какой "техосмотр"?
– зашипел на него Нат.
– После завтрашних торгов они половину наших рейдеров купить смогут...

И тут очнулся Роман. Сперва неуверенно, потом всё быстрей, кряхтя и поскуливая, он приподнялся на четвереньки, проворно переполз через комингс и скрылся за стеной. Из коридора послышались возбуждённые голоса. Кто-то отчаянно заспорил, хлопнула дверь, а через минуту к нам заглянул один из "беретов":

– В уборной заперся, - доложил он Нату.
– Извлечь?

– Я же говорю - "халва", - улыбнулся Нат.
– Оставь. Пусть там сидит. Тут и без него нагажено...

– Даже ядовитые грибы можно кушать, - сказал я.
– Если их правильно приготовить...

***

Вит лежал в ворохе смятой постели, а девица, позванивая пустыми бутылками, разыскивала на полу свою одежду. Но мне было не до неё...