Бог войны

— Ты — тоже риск. Император им хотя бы понятен. Привычная модель управления, привычные обязанности, привычные способы обхода законов. Ты — что-то новое и непонятное. Возвышаешь чернь, отдаляешь от себя благородных, вводишь новые проекты, механизмы, вооружение. Того гляди распустишь армию, а потом и лордов как таковых упразднишь или поднимешь налоги взамен ненужной более рыцарской военной повинности. Это не только лишние расходы для лордов, но и снижение влияния.

— Бедные останутся бедными, богатые станут еще богаче, а при них будут сильные, держать для них власть… Как обычно.

— Верно, — согласилась Агата, — говоришь как настоящий король.

— Ладно, — я кивнул, — придумаю им задачу какую-нибудь.

— Я уже подумала над этим, — Агата пролистнула несколько страниц в своей записной книге, и отыскав нужную, вырвала лист.

Я подумал, что надо бы подарить ей записную книгу со страницами на пружине, ей бы наверное понравилось, да и мне такая тетрадь для записей не помешала бы. Надо озадачить цех выпуском пружин, только размер подобрать надо будет под местный формат бумаги.

— Вот, смотри. Здесь, тут и вот тут, сложные участки. Лесистая и скалистая местность, удобных переправ нет, далеко от главных транспортных узлов империи. Шанс что имперцы решат ударить именно оттуда совсем невелик. Есть намного более удобные места.

— Хочешь поставить наших аристократов сторожить пустой амбар?

— Какой амбар?

— Имею в виду, защищать места, на которые точно никто не нападет.

— Верно. Сын графа Трелонда женат на дочери графа Шрадда и если войска первого мы перебросим к родовым землям второго, это не ущемит ничьей гордости, они же родня. Получится, что армии двух родов одной семьи мы временно объединили. Они смогут нести стражу на южных рубежах, местность там скалистая, дороги узкие, проходят между скал. У Шрадда отличные лучники, хорошо дополнят тяжелую пехоту Трелонда.

Я почувствовал, как плыву. Удивительно — я могу удержать в голове строение реактивного репульсора, или вспомнить забытые двадцать лет назад химические опыты, а вот запомнить имена наших лордов хоть убей не получается. Кто где живет, кто на ком женат, кто чем владеет, и у кого родословная длиннее. А ведь все это важно — в военном походе, нередко распределение трофеев зависит от того чей дед двести лет назад быстрее успел присягнуть тогдашнему королю, а чей дед, все те же двести лет назад, оказался в оппозиции к предкам нынешней правящей династии.

Местную аристократию я запоминал в основном по особым приметам — «усатый», «плешивый», «тот мудак, с родинкой на носу»… Когда-нибудь я их конечно же выучу всех, но сейчас Агата называла какие-то имена, которые для меня звучали как абсолютная абракадабра и предлагала варианты кого из них куда послать.

Мне хотелось послать их всех скопом только в одном направлении, но озвучивать сию идею, наверное, не стоило, поэтому с матерью Артиса я просто соглашался. Кивал с умным видом, иногда задумчиво поглядывал на список имен или поднимал глаза к потолку, вроде как вспоминая карту королевства.

Быстро одобрив все Агатины предложения, я поспешил закинуть в топку то из еды что оказалось в пределах досягаемости, и поднялся из-за стола, собираясь свалить поскорее, пока не завалили государственными делами с головой.

— Не забудь пожелать доброго утра принцессам, а по-хорошему, тебе стоило бы их как-нибудь поразвлекать, что ли, в конце концов они наши гости.

— А где девушки, кстати?

— Тренируются. В фехтовальном зале.

— Ого, тренируются? Надо же.

— Обе принцессы, если ты вдруг забыл, весьма сильные боевые маги, а Линда в позапрошлом году на соревнованиях среди своих одногодок заняла первое место — у нее самый большой магический резерв.

— Тонкая лепешка, а я и не знал, или забыл.

— Что, прости? При чем здесь…

— Не важно. Слова-паразиты, — я махнул рукой и подхватив со стола эклер, направился в сторону фехтовального зала.

Синхронный переводчик иногда подбирал не самые лучшие аналоги словам-паразитам или великому и могучему русскому мату, а иногда вообще не переводил, оставляя оригинальную фонетику. Я пытался приучить себя именно ко второму варианту, чтобы мои слова автоматически не переводились, если я осознанно этого не пожелаю. Короткие рубленные русские матюки которые у меня иногда вырывались, в тех случаях когда автоматически не переводились — звучали в принципе как достаточно крепкие матерные слова на иностранном языке. Во всяком случае, работяги и солдатня по интонации понимали, что даже если слово это им и не ведомо и куда именно король их посылает доподлинно не ясно, то это все равно именно какое-то грубое, сальное словечко, и лучше просто скрыться с глаз.

А вот когда оставшийся от оригинального Артиса синхронный переводчик в мозгах переводил мой непечатный лексикон, звучало это откровенно странно. Постоянные упоминания гулящей женщины и желание разделить ложе с матерью того, кто не вовремя подвернулся под руку, как мне кажется, создавали не самое лестное представление о моих наклонностях. Еще хуже, если смотреть со стороны и вне контекста, звучало мое чистосердечное признание, что я оказывается много с кем тут, хм, ну пусть будет ложе делил, причем в не самой активной позиции так сказать.

Сие признание вырывалось из моих уст в моменты наивысшей загрузки на заводе и я радостно делился со всеми сведениями, что делил ложе с бригадирами, со всем заводом, и с этими сраными ракетами тоже, со всей империей и всей этой войной. А еще я иногда сообщал, что вертел их всех на… Хм… Это искренне удивляло собеседников, которые подобных происшествий вспомнить не могли.

Я, конечно, аристократ, знаю, что слова надо подбирать и все такое, но аристократ я всего несколько месяцев, а моя родная ненормативная лексика, со мной уже четвертый десяток лет. Короче словечки периодически вырывались, и надо было синхронный переводчик в узде держать, а то Хадс уже давно не отлипал от меня с предложением сопроводить в самый лучший бордель, коих он знает немало.

Я придумал себе упражнение для этого — просто напевал какую-нибудь из песен моего мира и прислушивался к словам. Как правило, первые несколько строк получались на местном, не в рифму и не в мотив, часто — страшный бред, но потом мозг как-то переключался на мой родной.

— На передвижной осадной башне золотой, приехал я на бал, — я даже с шага сбился, услышав сорвавшийся с языка бред, — я отдыхаю как, имперский аристократ. И мой отряд заряжает порции выпивки в арбалет… — ох и бред.

Убедившись, что никого рядом нет, я все же допел куплет до конца, поражаясь способности мозга на лету перекладывать понятия в ближайшие местные аналоги.

— Я кидаю кошели с серебром и золотом в жерло вулкана. Я сожгу свою карету и одежду, потому что я могу ведь казначейские ассигнации всего лишь пергамент…

Кивнув бдящим у дверей стражникам — такие посты были раскиданы по всему замку — я прошел чуть дальше, чтобы они не слышали и вполголоса попробовал снова.

— На танке золотом влетаю на танцпол… — О! Сработало… — я отдыхаю как, русский аристократ… Бриллиантовые пули в позолоченном АК, бронированный аурус я снимаю с ручника… Я сожгу свой кадиллак и шмот баленсиага...