Бог Ярости

Интересно.

Мой взгляд продолжает отслеживать его движения, когда он приближается ко мне, и черт возьми.

Мне не хватало возможности видеть его вблизи в его элегантных рубашках и брюках, когда он выглядит таким горячим и подтянутым. Хотя часть меня хотела, чтобы он был немного потрепанным, как я все это время.

Но опять же, Брэн всегда был олицетворением совершенства. Он обращается с собой со строгой дисциплиной и невротическим контролем. Он такой, какой есть. Поэтому даже разваленный на части, все равно умудряется выглядеть собранным.

Я всегда думал, что это выработанный им защитный механизм, но против чего, я не знаю. Потому что он замкнутый засранец и все такое.

Как только он останавливается, то некоторое время смотрит не меня, хотя ничего и не видит.

Выбрасывая нетронутый стакан кофе, я передаю ему запасной шлем, и он надевает его так, что видны только его глаза. Они напряжены и чертовски злые, но я чувствую в них что-то еще. Похоть такую же неистовую, как и моя. Тоску, почти совпадающую с моей.

Почти.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Ты сталкер? — выплевывает он.

— Может быть.

— Ты мог бы просто попросить меня прийти.

— И ты бы пришел?

— Сейчас я здесь, не так ли? — он испускает долгий вздох. — Давай уже просто уедем.

— Запрыгивай.

Я перекидываю ногу через сиденье и завожу двигатель, а Брэн забирается позади меня и хватается за спинку сиденья, чтобы удержать равновесие. Так же, как он сделал это в первый раз, когда ехал на моем байке, что по совпадению было первым и единственным разом, когда кто-либо садился на мой Харлей.

Независимо от того, сколько раз другие выражали желание покататься на нем, мне никогда не нравилась мысль, что кто-то еще, кроме меня, прикасается к этому малышу.

Но по какой-то причине я не против, когда это Брэн. На самом деле, я хотел снова посадить его в это же положение после той первой ночи, когда он сдался.

Ночи, после которой я безвозвратно лишил его контроля. А он полностью уничтожил меня в ответ.

Я снова завожу двигатель.

— Ты можешь схватить меня за плечи. Я не кусаюсь.

— Уверен? — спрашивает он с ноткой сарказма.

— Хорошо. Я не кусаюсь, когда езжу на байке.

Я ожидаю, что он откажется, поскольку у него аллергия на любые публичные прикосновения, но ему, должно быть, комфортно, пока мы в шлемах, потому что его руки обхватывают мои плечи.

Не нарочно, но мои губы растягиваются в улыбке. Блять. Прошло так много времени с тех пор, как он прикасался ко мне, и, хотя нас разделяет раздражающая одежда, я впитываю ощущение его рук и тепла, разливающихся по моей спине.

Он дергается позади меня, и я делаю резкий вдох, ощущая его аромат цитрусовых и клевера.

Чтоб меня.

Запах проникает прямо в мой мозг, как будто я понюхал кокаин.

Я выезжаю на дорогу, прежде чем у меня возникнет желание взять его и сделать что-то, что обязательно заставит его сбежать.

На улице ветрено, но я не понижаю скорость. Гравитация заставляет Брэна прилипнуть ко мне, его грудь прижимается к моей спине, пальцы впиваются в плечи, а бедра трутся о мои.

На заметку: чаще брать его с собой в такие поездки.

Хотя это зависит от того, что он скажет сегодня вечером, потому что я больше не позволю ему поступать по-своему.

Пришло время делать все по-моему.

Я еду более длинным маршрутом к пентхаусу, наслаждаясь ощущением его тела, прижатого к моему. И просто чтобы поиздеваться над ним, я ускоряюсь.

Его пальцы крепче сжимают мои плечи.

— Будет легче, если ты обнимешь меня за талию, — кричу я, перекрикивая ветер.

— Ни за что.

— Никто нас не узнает. Расслабься, чувак.

— Я тебе никакой не чувак! И я не обниму тебя за талию, как какая-нибудь девчонка.

— Ни одна девушка не обнимала меня за талию во время поездки на байке. А вот Саймон — да, — поддразниваю я.

Его тупые ногти впиваются мне в плечи, и я чувствую их сквозь куртку. Он определенно делает это не для того, чтобы удержаться за меня.

— Еще одна причина не делать этого, — он звучит напряженно, борясь с гневом, накатывающим на него волнами.

Я уже упоминал, что люблю нажимать на его кнопки?

— Что, если я скажу тебе, что никто, кроме тебя, не ездил на моем мотоцикле?

— Ты только что сказал, что Саймон обнимал тебя.

— Я пошутил.

— Пошел ты.

Я немного нажимаю на тормоз, и он еще сильнее врезается мне в спину. На этот раз он обнимает меня за талию, сцепляя пальцы на моем прессе.

А я ведь могу к этому и привыкнуть.

Как раз в тот момент, когда я подумываю отложить поездку домой, небесные врата открываются и начинается дождь, и мы за считанные секунды промокаем.

— Чертова погода в Великобритании, — кричу я.

Я чувствую, как его грудь упирается мне в спину, но он говорит ровно.

— Что есть, то есть.

— Все или ничего, да? — спрашиваю я, и не уверен, что речь уже о погоде.

— Видимо, — тихо говорит он.

Я доезжаю до здания и паркую байк на подземной парковке, затем спрыгиваю и снимаю шлем.

К счастью, мне удалось не намочить волосы. А вот остальная часть меня — это совсем другая история.

Я замираю, когда передо мной открывается самый сексуальный вид.

Белая футболка Брэна стала прозрачной, прилипла к его мышцам и обнажила его соски будто в стриптиз-шоу. Мой член дергается, и мне приходится посмотреть вверх, чтобы не получить нежелательный и совершенно неловкий стояк.

Я пытаюсь доказать свою точку зрения, черт возьми.

Будь спокоен.

Не горячись.

Не сдавайся, блять.

— Это немного неудобно, — бормочет Брэн, пытаясь расстегнуть ремешок на подбородке.

Я отталкиваю его руку и делаю это за него, затем снимаю шлем.