Богатство и бедность царской России

Кроме того, обилие пастбищ позволяло разводить до-машний скот, которого тоже в России было много. Коровы и овцы, как отмечают иностранцы, стоили в России очень дешево. Овца, например, стоила 10 копеек.

В реках и озерах все еще оставалось много рыбы раз-ных пород.

Большие столы

В церковные праздники и царские дни во дворце уст-раивались Большие столы, к которым приглашались патри-арх, бояре, окольничии, думные дворяне и дьяки, стольни-ки, стряпчие, московские дворяне, жильцы и посадские люди.

Большие столы бывали по случаю приезда иностран-ных царевичей и знатных послов. В Грановитую палату, где проходил обед, выставлялись дорогие и редкие вещи на показ: например, на столе на бархате ставилось четверо се-ребряных часов, у одного окна - шандан стенной серебряный; на другом окне - большой серебряник с лоханью, на третьем окне на золотом бархате стоял большой рассольник серебряный и бочка серебряная позолоченная в ведро.

Напротив царского места и на ступенях расстилались ковры. На особой подставке расставлялись золотые, сереб-ряные, сердоликовые, хрустальные и яшмовые сосуды.

Иностранные послы отмечали, что эти сосуды не от-личались чистотой.

Милостыня и благотворительность в России

В деятельности цариц всегда на первое место высту-пало милосердие, дело помощи нуждающимся. Во время богомольных выходов царицы щедро раздавали милосты-ню нищим. Кроме нищих множество бедных людей, и, в основном, это были женщины, пользовались милосердием царицы, которой подавали челобитные через дьяков о сво-их нуждах, приурочивая эти челобитные к праздничным дням. В челобитных нуждающиеся рассказывали о своем бедственном положении. Кто-то просил дать денег на по-стрижение в монастырь, кто-то не мог выплатить долги, кому-то не на что было выдать дочь замуж и т.д. Чаще че-лобитчики писали, что у них нет ни кола, ни двора, они помирают голодной смертью, а обуть их и накормить не-кому.

В среднем пожалование составляло полтину, но в большинстве случаев выдавалась гривна, иногда алтын и больше. В особых случаях царица жаловала и рубли.

В годовщины памяти по усопшим раздавалась мило-стыня и всенародная раздача нищим калачей или хлебов. Раздача шла в тюрьмах, в богадельнях и на улицах. Так, в 1674 г. в день памяти по усопшей царице Марье было роз-дано 2884 хлеба, в том числе на улицах 1000 хлебов. Хлеба развозили на телегах.

Царица также устраивала жизнь своих дворовых и многочисленных родичей. Этого требовал давний обычай. Царский быт в этом отношении не отличался от быта по-мещичьего, где тоже было естественным заботиться о сво-их домочадцах и крепостных.

Ярким примером христианского идеала в любви к ближнему можно назвать Ртищева. Сопровождая царя на войну, он предоставил свой экипаж раненым, несмотря на то, что сам был болен и едва держался на лошади. Ртищев организовывал госпитали, следил за их штатом, ухитряясь находить хирургов и тратя на это часть своего состояния. В Москве ХVII в. он основал Красный Крест. Он также вы-купал пленных с помощью специально созданного фонда, создал богадельню для нищих и прокаженных. Он помог голодающим в Вологде, для чего распродал свой гардероб. В своем завещании Ртищев просил своих наследников хо-рошо обращаться с крестьянами, потому что "они наши братья". Этот замечательный человек положил начало сис-тематической организации благотворительности тогда, ко-гда на западе она еще только зарождалась.

Еще один пример героической благотворительности явился в лице одной придворной дамы, Ульяны Осориной (в девичестве Лазаревской), которая шила по ночам, прода-вала свое шитье, а вырученные деньги раздавала бедным.

Однако стоит отметить, что благотворительность в XVII в. была характерна лишь для аристократических сло-ев населения.

Пьянство в XVII веке

Иностранцам, посещавшим Россию в XVI и XVII вв., казалось, что пьянство - это обычай ежедневной россий-ской жизни. Адам Олеарий писал: "Россияне преданы пьянству более всякого другого народа в мире. Когда они не в меру напьются, то, как необузданные звери, неистово предаются всему, к чему побуждают их страстные жела-ния. Порок пьянства одинаково распространен у русского народа во всех сословиях, между мужчинами и женщина-ми, старыми и маленькими, духовными и светскими, выше и ниже, до такой степени, что вид пьяного человека, кото-рый валяется в луже - здесь явление обычное".

Олеарий описывает одного гуляку в новгородском кабаке. Сначала тот пропил кафтан и в одной сорочке отправился домой. По пути встретил приятеля и вместе с ним вернулся в кабак. "Через несколько часов он вышел без сорочки, с одной лишь парою подштанников на теле". Когда Олеарий через переводчика спросил, куда делась его со-рочка, пьяница обругал кабатчика, а затем заявил: "Где ос-тались кафтан и сорочка, туда пусть идут и штаны". "При этих словах он вернулся в кабак, вышел потом оттуда со-вершенно голый, взял горсть собачьей ромашки, росшей рядом с кабаком, и, держа ее перед срамными частями, ве-село и с песнями направился домой". Сербский священник Ю.Крижанич после посещения России во второй половине XVII в. писал: "Нигде на свете, кроме одной русской дер-жавы, не видно такого гнусного пьянства: по улицам в гря-зи валяются мужчины и женщины, миряне и духовные, и многие от пьянства умирают. Посланник шведского короля Петр Петрей де Ерлезунда, писал: "Тому, кто не пьет без остановки, не место среди россиян. Поэтому они и говорят о тех, кто не ест и не пьет на праздновании: "Ты не пьешь, не ешь, значит, ты не хочешь сделать мне честь", и россия-не сильно не довольны теми, кто пьет меньше, чем им бы хотелось. Зато, если человек пьет столько, сколько ему на-ливают, они принимают его радушно и относятся, как к лучшему другу".

Для родственников пьяниц этот порок становился трагедией. Известно, например, что воевода Дмитрий Михайлович Пожарский и его брат Михаил, потеряв надежду вылечить племянника Федора от алкоголизма, писали ца-рю, что он "пьет беспрестанно, ворует, по кабакам ходит, пропился донага и стал без ума". Дмитрий с Михаилом "всеми мерами его унимали: били, на цепь и в железа са-жали", но отвадить от пьянства не смогли. Пожарские про-сили царя применить к Федору крайнее средство и отпра-вить его иноком в монастырь.

Но, с другой стороны, справедливым будет отметить, что иноземные путешественники часто преувеличивали, описывая так мрачно картину повсеместной русской жиз-ни. Европа тоже не была оазисом добродетели. Недаром в средневековой Европе главными пьяницами считались немцы. Во многих странах были распространены послови-цы о пьянстве немцев: "Пьяница, как немец", "Немцам свойственно жить и пить", "Если в вине скрывается исти-на, то немец её найдёт" и др.

Одежда

Богатые мужчины в XVII в. носили широкие и корот-кие сорочки, воротники и манжеты которых расшивались разноцветным шелком, золотом или жемчугом. Воротник сорочки застегивался двумя жемчужинами или золотыми или серебряными застежками. Поверх сорочки и широких штанов надевался кафтан, Некоторые носили поверх каф-тана еще и ферязь .

Для улицы существовали, так называемые, наружные кафтаны с прорезями для рук в рукавах, свисающих до длинны кафтанов. Богатые носили зимой платье из гол-ландского сукна, подбитого мехом; летом одежды шили из персидских и китайских шелковых тканей.

Обычной одеждой бояр было черное бархатное платье, унизанное по краям драгоценными камнями и жемчугом. По-добное платье носили почти до середины ХVIII в.

Все обязательно носили шапки. Бояре, князья и со-ветники носили во время заседаний шапки из черной лисы или соболиные, которые не снимались боярами даже в при-сутствии государя, а в обычное время носились бархатные шапочки, подбитые лисицей или соболем. Шапочки эти надевались мехом вовнутрь, а сверху расшивались золотом и жемчугом, которого в России было еще много. Под шап-ки обычно надевали тафью или скуфью, маленькую бар-хатную или плетеную из золотых и серебряных нитей ша-почку.

Зимой мужчины носили треухи, то есть шапки с уша-ми. Осенью могли носить шапку с меховой опушкой.

Простолюдины носили летом шапки из белого войло-ка, а зимой из сукна, подбитого простым мехом.

Богатые женщины надевали широкие, просторные шапки из золотой парчи, атласа, иногда шитые золотом и украшенные драгоценными камнями, жемчугом и с мехо-вой опушкой. Взрослые девицы носили большие лисьи шапки. Даже очень бедные делали шапки из персидского сукна.

В ХVII в. или, по крайней мере, в его начале, не знали перчаток или рукавичек, их заменяли длинные рукава одежд. Царицы же иногда надевали для защиты от холода рукав, некое подобие муфты, распространенной в после-дующих веках, из атласа или других дорогих тканей.