Богатство
Шрифт:
У каменной стены дома в пыли кучей тряпья лежал избитый старик. Его седые волосы покраснели от крови, и я решали, что эти трое убили его, проломив череп. Рядом со стариком валялась корзинка, из которой выпали свертки с продуктами, и толстая деревянная клюка.
Сама не помню, как она оказалась у меня в руках. Я подняла клюку над головой и с диким воплем бросилась спасать Нюня, которого прямо сейчас избивали втрое мужчин, уронив на землю и пиная ногами. Но никого ударить я не успела. Над нами раздался громкий крик-приказ:
— Стоп! Замрите!
Я застыла прямо так, как была с
Лушка медленно вышел из-за спины. В его огромных, на пол лица глазах застыл страх.
— Мам, — прошептал он хрипло, и я поняла, что сейчас мой малыш заплачет, — отомри…
Я сразу же ощутила, как странное оцепенение пропало. Клюка выпала из рук, загремев по каменной мостовой, а я кинулась к сыну.
— Лушка, — обняла его и прижала к себя, чувствуя как мокнет платье на плече, — сынок, все хорошо… Ты молодец.
— Лушка, — брата со спины обняла Анни, — не плачь. Я же говорила, все получится. И мама не будет ругаться. Ты же не будешь, мам?
— Не буду, — выдохнула я. — Но в следующий раз, пожалуйста, оставайтесь в безопасном месте. Хорошо?
— Хорошо, — сморщила нос Анни. — Лушка, отпусти Нюня. Ему больно. И дедушке больно. Ему помочь надо.
— Я больше не смогу, — шмыгнул носом сын, — слишком много народу… скоро само пройдет…
— Сынок, — встревожилась я, — как быстро пройдет?
Но он только пожал плечами и всхлипнул.
— Я не знаю… Я еще не пробовал… когда так много людей.
Плохо. Очень плохо. Если бугаи освободятся, то нам всем не поздоровиться. И уйти тоже никак. Мы не можем бросить Нюня и этого умирающего старика. Решение я приняла мгновенно:
— Лушка, Анни быстро бегите на площадь, найдите стражников и сообщите им о нападении. Пусть срочно идут сюда. Поняли?
— Да, мама, — кивнул Лушка. Отлепился от меня, вытер слезы рукавом, напрочь забыв про платок, лежащий в кармане. И, моргая покрасневшими глазами, позвал сестру, — побежали! Надо быстрее!
Дети умчались, а я, прихватив на всякий случай клюку, пошла связывать громил… Веревок у меня не было, но зато у каждого из них был пояс. Мне главное руки-ноги им зафиксировать, чтобы обезопасить себя до прихода стражи. А дальше пусть с ними стражники разбираются.
Надеюсь я успею до того, как Древняя магия моего сына перестанет действовать.
Глава 7
Стражников я услышала гораздо раньше, чем увидела. Топали они, как стадо слонов на перегоне. Если они всегда так бегают, не удивительно, что разбойники и бандиты так свободно чувствуют себя на улицах Среднего города. У нас-то ребята Гирема ходят тихо, как мышки. Их не то, что не услышишь, их и не увидишь, если они не хотят.
К этому времени я уже оттащила Нюня от застывших громил, стащила с них пояса, безжалостно уронила на твердую мостовую, ехидно приговаривая, что синяки лишними не будут, и связала им запястья за спиной. Потом отодрав от их же рубах тесьму, связала ноги, чтоб не сбежали.
Когда закончила, устала так, что плюхнулась рядом с Нюнем и стариком, который так и не пришел в себя, и замерла не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Только дышала, как загнанная лошадь, глотая воздух пересохшим ртом.— Ы-ы-ы, — тихо провыл рядом Нюнь и еле заметно шевельнулся.
Я быстро кинула взгляд на громил. Они тоже стали приходить в себя, громко ругаясь и пытаясь освободиться от пут.
— Ы-ы-ы, — простонал Нюнь. Я положила руку ему на плечо и погладила.
— Ты как? — выдохнула. Он успокаивающе промычал, давая понять, что все хорошо.
Теперь надо было позаботиться о старике. Я вздохнула, с трудом поднялась на ноги и перевернула неожиданно легкое, сухонькое тело. И ахнула. Это был мой знакомый. Тот самый дед-секретарь из Дома Гильдий.
Стража быстро скрутила незадачливых бандитов, удивившись, что одна хрупкая девушка и не особенно сильный немой мужчина смогли уложить троих бугаев. Пришлось соврать, что нам помог некий «кабальеро», пожелавший остаться инкогнито. Не знаю, поверили нам или нет, но вопросы задавать перестали.
Анни и Лушка, привели стражу и теперь сидели рядом с Нюнем, как два маленьких воробушка.
— Дед ваш? — обратился ко мне хмурый стражник, когда его товарищи уволокли арестованных.
— Нет, — мотнула я головой, — это господин Элдий. Секретарь из дома гильдий…
Стражник с досадой цыкнул:
— Погнали его оттуда. Как жена померла, совсем старик умом тронулся. С сыном рассорился, тот его теперь и знать не желает. Придется в староприимный двор отвезти… ежели не помрет…
— Ы-ы-ы, — возмущенно завыл Нюнь. Я обернулась. Все трое жалобно смотрели на меня. Что же… Я сама, хотя и проклинала себя за привычку подбирать сирых и убогих, не смогла бы отправить господина Элдия в староприимный дом, где на казенном обеспечении доживают век никому не нужные старики.
— Нет, — вздохнула я, — там за ним присмотра никакого не будет. Я его к себе заберу.
Стражник покачал головой:
— Характер у старика не сахар. Пожалеете, госпожа…
— Может и пожалею… а может и нет, — вздохнула еще раз. А сама подумала, не зря же Анни потащила нас выручать деда. Может это судьба?
Стражник соглано качнул головой, потоптался неловко на месте и спросил:
— Может помочь вам старика доставить? У нас тут карета недалеко. Служебная.
Господин Элдий был жив, но так и не пришел в сознание, когда мы общими усилиями погрузили его в карету. Детей стражники усадили на козлы, рядом с возницей, Нюнь устроился на задворках, а я сидела внутри, держа разбитую голову старика на коленях, карету нещадно трясло. Рессоры в этом мире еще были неизвестны.
Пока ехали, осторожно ощупала, еле прикасаясь кончиками пальцев, рану на голове. Череп, к счастью оказался цел. Скорее всего по голове его не били, он ударился когда упал, тогда же и получил длинную глубокую царапину пол волосами.
А вот рука, выгнувшаяся под неестественным углом, внушала мне опасения. Скорее всего закрытый перелом. Тот самый стражник, который предложил помощь в доставке раненного, пообещал отправить городского лекаря. На такой должности обычно работали не самые лучшие профессионалы, но пусть осмотрит. Хуже не будет. Окажет первую помощь, а я потом позову профессионала.