Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

– Есть особая разница?.. – Йоргос расширенными глазами наблюдал за постепенным уменьшением уровня моря в своем стакане.

– Отлив! – хихикнула я. Приятно делать гадам гадости!

– Если это Ставридис, то с ним разговаривать бесполезно, – оценивающе рассуждал Никос, лохматя рукой буйную гриву. Угрюмо подметил: – Он мне скорей жену по частям пришлет, чем просто отдаст. – Тяжко вздохнул, запрокидывая голову и закрывая глаза. – Если Ла Фой – есть варианты…

Пауза, во время которой Георгиос предпринял третий заход по алкоголю. Фигушки! Я не дремала!

– …Тут нужно что-то такое, чем на них можно надавить!

– Эмм!.. – Георгиосу было не до интриг. Он заторможенно перевернул стакан и понял – все кончилось!

– Мне кажется – я тоже схожу с ума, – хладнокровно признался начальник службы безопасности, отставляя от себя посудину и лишая меня источника двойного удовольствия – виски и зрелищ! – Видимо, это заразно.

Этого я ему простить не могла, поэтому в расстроенных чувствах пошла будить Вемулю, ябедничая:

– Тут кто-то пьет как конь!

– Дай ему морковку! – посоветовала уставшая от трудов праведных шатенка, переворачиваясь на другой бок. – И стреножь!

Какой хороший совет!

Я заметалась по холлу в поисках чего-то похожего на путы, но тут…

– Если бы Джул хоть какую-то весточку подала… – тоскливо произнес Никос. Простонал: – Ну хоть что-то… у меня уже нет сил верить.

– Если только она жива, – мрачно сказал Йоргос. Резанул по наболевшему: – На что надежды мало… – И чуть было не канул в Лету. Уж я бы постаралась!

– Я чувствую – жива! – Столько сердечной боли в этих черных глазах. Мне даже стало стыдно. Очень стыдно.

Я поежилась, почесала затылок и лоб. Поелозила крыльями. Побегала по комнате. Взвесила все «за» и «против». Пообещала себе заранее обзавестись лубрикантом для выговоров и… начертала в воздухе огненные письмена. Что-то типа – «Я жила, живу и буду жить! Не надейтесь, всякие Йоргосы!»

Мужики вскочили и зависли перед стеной огня. Никос – тот просто стоял, покачивался и расслабленно улыбался. Только сильно подозреваю по расфокусированному взгляду, что букв он в упор не видел.

Йоргос… тот, как человек привычный, очухался побыстрей Казидиса. Спустя пару секунд чуточку более адекватный эсбэшник активизировался и заорал: «Пожар!», заливая мое послание… водкой.

У меня чуть виски носом не потекло. Какое расточительство и неуважение! Тем более хватать друга за чувствительные части и орать: «Огнетушитель!» – это уже верх невоспитанности!

С дивана на крик подорвалась Вемуля и, как Супермен в красных трусах и плаще, материализовавшись, кинулась спасать подопечного, закрывая его собой и спешно гася мою пламенную записку.

Я тоже зря времени не теряла и швырнула всем троим под ноги сетку для мячей, строго следуя указанию стреножить и обезвредить.

– Здравствуйте! – Как истинный джентльмен, Ник не мог не выказать уважения знакомой пожилой даме. Даже если она лежит на нем сверху, придавленная Йоргосом. – Как поживаете? – Потер ушибленную щетинистую челюсть.

– Слезь с меня, мешок с мышцами и тестостероном! – заорала Вемуля, сталкивая телохранителя. – Или я за себя не отвечаю!

– Мадам, – с юмором отреагировал непрошибаемый Георгиос. – Я понимаю, что вам неудобно, но вы не могли бы сначала объяснить – откуда вы тут взялись? Это частная территория.

– Из воздуха, милок! – рявкнула ангел-хранитель и снова растворилась в пространстве.

Теперь мужчины смотрели друг другу в обалдевшие глаза, лежа бутербродом и пытаясь сохранить остатки достоинства. Или привести в порядок крохи разума.

– Что это было?.. – выдавил из себя Йоргос, сползая с начальника и растягиваясь на полу рядом. Благо одежда обоих – трикотажные рубашки-поло и легкие полотняные штаны – от работы хозяев полотерами ничуть не пострадала. – Неужели?..

Так и лежали, рассматривая потолок и сложив руки под головой.

– Дама, – коротко объяснил Никос. С некоторой долей обреченности: – Та самая.

И снова тишина.

– Ага. Понятно…

– Ты ничего умнее придумать не могла? – полюбопытствовала Вемуля, дрожащими руками открывая новую бутылку «Метаксы».

– А что такое? – удивилась я.

– Да ничего, – пожала плечами родственница. – Кроме того что они вряд ли умеют читать на древнеарамейском!..

– Неучи! – охотно поддакнула я.

Никос чуть позднее сообщил Йоргосу, что ему теперь никакие конкуренты не страшны, потому что они такого показать не могут! Георгиос согласился и пожал шефу руку.

Все же великая эта вещь – мужская дружба! Даже глюки – и те пополам!

Глава 26

Женщины не размениваются – они дают сдачу!

– Рон, я хочу, чтобы ты… – расхаживала я по своему очищенному от следов вражеского нашествия кабинету.

Переодевшись и приведя себя в порядок, я чувствовала себя более-менее прилично, хотя внутри копошился червячок сомнения – правильно ли я поступаю… Благодаря открытому окну офис проветрился от цветочных ароматов настолько, что стало возможным тут находиться и дышать.

В открытое окно ворвалась ария, спетая трио. Красивые мужские голоса с некоторой долей навязчивости повествовали:

Песнь моя летит с мольбоюТихо в час ночной…

Я поежилась. Кошачьи трели не умолкали – напротив, они разрастались, травмируя мои и соседские уши:

В рощу легкою стопоюТы приди, друг мой! —

– Арию поддержал слаженный оперный хор.

– Музыкально, даже слишком, – пробормотал Рон. Обратился ко мне: – Так что ты хотела?..

– Я хотела… – Потрясла головой.

Слышишь, в роще зазвучалиПесни соловья?.. —

одиноко провыл какой-то мартовский кот, по которому плакало ведро холодной воды. Или кастрация.

В знак протеста я включила аудиосистему. Не помогло.

Нарастающее крещендо перебило и записи храмовых еврейских гимнов, и тяжелый рок «Раммштайна». С необыкновенной легкостью положив на лопатки Du hast, на просторах Нью-Йорка неслось:

…Звуки их полны печали,Молят за меня.В них понятно все томленье,Вся тоска любви, вся тоска любви…